«Вот чего действительно не хватало...»

К, заросшему овсюгом, бывшему пшеничному полю подъехал золотистый Рендж Ровер. На лобовом стекле, помимо голубиного дерьма, гордо тускнела наклейка партии "Российская Россия". Солнце знатно нагрело кузов из которого, тот час, выполз коренастый мужчина в строгом синем костюме от Cavalli. Он устремил свой взор вдаль и глубоко вдохнул.  

– Вот ведь чего мне действительно не хватало, – с закрытыми глазами протянул он и прыгнув в машину, рванул далее.  

Следующим пунктом остановки был заросший крапивой колодец. Позади него скучала небольшая вереница ветхих избушек. Некоторые из них были погорелые, некоторые – разобранные на дрова. Пиджак прошёлся между домиками с приятной улыбкой.  

– Эх, как же мне этого не хватало... – удовольственно замечтался он и закурил сигарету. – Не то, что этот мегаполис. Вот она – моя родина.  

Докурив, партийный бросил окурок в колодец и поехал на Ренджике к лугу, где паслись коровы. Коров было всего две: обе были худые как велосипеды с рогами. Одна из них болезненно кашляла. На походном стульчике под надломленной берёзой восседал слепой одноногий пастух. Возле него лежали костыли и собака-поводырь, такая же старая, слепая и без передней лапы.  

– Здарова, старый, – кинул довольным ртом партийный.  

Пастух оказался ещё и глухим. Собака тут же завиляла хвостом и по-доброму залаяла, но куда-то в сторону.  

– Наберут по объявлению, – плюнул костюм, а пастух будто бы услышал и немного нахмурился. Спустя пару минут он встал на костыли, а псина, помчавшись куда-то в репейник, провалилась в овраг вместе с хозяином. Пастух возможно звал на помощь, но из-за немоты было не понятно. Коровы испуганно замычали. А та, что кашляла и вовсе упала в обморок. Депутат рассмеялся и вдохнул воздух, да так жадно, что засосал ноздрёй муху. Пришлось выругаться.  

– Ничего не меняется... – сказал он, цинично покачав богатой головой. Следом он направился к домикам на отшибе. В одном из них он раньше жил. К несчастью дом уже ушёл в землю и зарос. Окна были заколочены и на одной из досок выгорала надпись "Петрович лох". Депутат, то ли прослезился, то сбрезгливился и прошёл далее. Через два заброшенных участка стоял скромный домик. Возле крыльца сидел старик в тельняшке на пеньке, а по двору хромала одна курица. У неё в спине торчал нож.  

– Чего надо? – грозно спросил дед, теребя во рту папиросу.  

– Да ничего. На родину приехал. Я здесь до тринадцати лет каждое лето гостил. У бабки.  

– Бабку-то как звать?  

Партийный задумался, перебирая варианты:  

– Вроде Валентиновна. Или Валерьевна. Или...  

– Да ну тебя, к херам бычачьим! Свою бабку не помнить. Как дал бы по шее!  

– Ну-ну! Выпил что-ли, старый! Развыёживался тут.  

– Поговори мне ещё тут, пацан!  

– Какой я тебе пацан, старый! Мне сорок семь лет уже. Я тебе в отцы гожусь, – сказал костюмный и засмеялся.  

– Подожди-ка, подожди-ка... Это ты в каких годах-то здесь бывал?  

– Я тебе чё математик что-ли?! Ещё считать меня заставь. Помню был и хватит.  

– Ну и как тебе здесь? Хорошо в деревне? Как раньше?  

– Ещё бы. Хоть переезжай.  

– Да ну тебя к херам бычачьим!  

– Во, вспомнил! – воскликнул депутат. – Авраамова вроде.  

Дед хлебнул что-то из стакана и поморщился. Затем схватил курицу и занюхал её макушкой.  

– Из баб у нас вчера последняя померла, Порфирьевна. На неё дом упал. Так она сама пришла ко мне, вся во крови и говорит: «пойдем похоронишь меня, а то мне самой не удобно». Сходила переоделась, ну мы с пастухом её в компостную яму прямо у ей на участке и закопали. Вон могилка-то. – дед показал на крест из черенков через тропинку.  

Депутат почесал седеющий затылок и срезюмировал:  

– Мда, ну вы и отморозки на всю голову...  

– А ну проваливай! – заорал вдруг старый. – Ещё трындеть чего-то мне будешь! Ездют тут ваши в пиджаках, да на иномарках. Вчера приехали, говорят, что интернат какой-то будут проводить... Срезали все провода и уехали, к херам бычачьим!  

– А чё ты всё на нас, да на нас? Доживай, пока можно. Жизнь продолжается. Вон у вас тут речка, лес, небо чистое. Чё живёте-то как в говне?  

– Какой лес, к херам бычачьим? Всё повырубали ваши дураки. А в речку даже ссать опасно, не то, чтоб рыбу ловить.  

Пиджак сморщил лицо и заумничал:  

– Так, а кто виноват, старик, что так всё получилось? Я что-ли? Вы и виноваты. Забросили всё, как ты говоришь "к херам бычачьим" и ноете как бедные проститутки! Да ну, объяснять ещё…  

Он махнул рукой и направился к полю, слыша как тельняшчатый ругается и скорее всего угрожает.  

– Эх, красота, – протянул депутат, всматриваясь вокруг. – Чуть не загубили, идиоты. Вовремя я приехал.  

Поле было более менее чистое и ухоженное, за исключением зарослей борщевика на горизонте. Партийный встал за прогнившую кучку сена и набрал кому-то на айфоне:  

– Алё, Серёг? С тебя ящик Чиваса. Как за что? А кто мне про полигон все мозги протрахал? Нашёл. В самый раз. Местные непротив. Давай. Я тебе сейчас координаты скину – прикатывай свою жопу.  

Он закурил, залез в карты, включил геолокацию. Где-то неподалёку смиренно звучал рокот мотора. Пиджак посмотрел на небо в поисках самолёта, но, кроме голодных соколов никого не обнаружил. Звук приближался, но партийный был увлечён своим местоположением. В одно мгновение он исчез под колёсами промчавшегося трактора, за рулём которого спал работяга. Почувствовав удар, тракторист проснулся и огляделся. Не заметив ничего необычного, он положил голову на руль и продолжил послеобеденный сон.