Среди перьев завалялся винт

– Не понимаю, чего интересного ты здесь нашёл, – ворчал сидящий на высоком столбе ангел, подперев щёку рукой, а локтем опершись на бедро.  

– Как чего? Да ты посмотри! – грязный мальчик со слегка горбатым носом поднял крепко зажатый в руке посох, – это следы войны, как никак! А для победы оружие должно быть максимально сильным! Если всё это починить, а потом продать, моя семья будет обеспечена на всю жизнь!  

– Начнём с того, что ты не сможешь починить даже обычный меч. А эту штуку вообще положи, она ещё работает...  

– О, правда? А как? Эй, работай, штука! – мальчишка замахал посохом, и огненный шар пролетел ровно там, где секунду назад находилась голова ангела, – ой, прости...  

Ангел вздохнул и расправил одно крыло, проверяя, не подгорело ли то.  

– Я, конечно, бессмертный, но нанесение ангелу вреда – преступление, равное убийству.  

Мальчик понурил голову, но тут же снова встрепенулся, убрал обломок посоха в сумку за спиной и продолжил рыскать в куче поломанной брони. Ангел снова вздохнул, задаваясь наверняка вопросом, кто вообще отпустил ребёнка гулять с мешком, о который он регулярно спотыкается.  

– Эй, – при этом оклике на ангела обратились два тёмно-синих, почти чёрных глаза, – ты хоть знаешь, насколько война ужасна? На ней гибнут люди. И если ты починишь и продашь то, что найдёшь, этим воспользуются для того, чтобы совершать ещё больше убийств. Тебя это не беспокоит?  

Только сейчас молодое чадо столкнулось со столь мрачной истиной. Это привело его в такое смятение, что он не заметил, как порезался об осколок меча. Только ощущение боли и горячей крови заставило его выйти из транса и тут же расплакаться, сжимая зубы.  

Ангел вспорхнул, опустился на землю и присел перед мальчиком на одно колено. Тепло его ладоней успокоило ребёнка, а затем он увидел, что рана исчезла, и счастливо рассмеялся, будто вообще ничего не случилось.  

– Я устал постоянно лечить твои раны. И устал от твоей беззаботной реакции. Разве так должен реагировать смертный на помощь самого ангела?  

– Мне притвориться удивлённым?  

Крылатый слегка опешил и обречённо вздохнул. В который раз.  

– Ты никогда не научишься подделывать эмоции. Да и помню я, как ты "удивился" в первый раз... – он говорил о том происшествии, когда мальчик впервые увидел его, бросился бежать, крича, что увидел монстра, споткнулся, упал, перевернулся на спину и умолял не есть его.  

Но на данный момент мальчик уже забыл об этом и спокойно обнял крылатого, несмотря на то, как того раздражал физический контакт.  

Ангел обнял его одним крылом и вдруг поцеловал в лоб. Тёплое чувство разлилось по всему телу, и мальчик ощутил, как его наполняет невиданная прежде сила.  

– Вот. Благословение "поцелованного ангелом". Теперь твои раны будут зарастать быстрее и без моей помощи.  

– Ого! – восхитился маленький хулиган, начиная ощупывать свой лоб. Конечно, он и о такой простой вещи как благословение ангельского поцелуя не знал. В конце концов, ему совсем мало лет, и неизвестно ещё, отправят ли его в школу. Тем не менее, что-то и правда происходило в нём. – А я могу подарить тебе такое же благословение?  

Ангел скривился.  

– Только никаких поцелуев.  

– Всего один!  

– Нет, и не думай, – с резким взмахом крыльев он оказался в воздухе, и только одно пёрышко мальчик сумел поймать.  

Несмотря на всю вредность, которая, казалось бы, не должна быть свойственна божьим помощникам, горбатоносый малыш с волосами цвета меди любил его. И знал, что это взаимно. Иначе бы этот крылатый задира не спускался бы к нему с небес практически каждый день.  

Но как его звали? Какого цвета его глаза? Какого цвета волосы? Во что он одет? Совершенно внезапно Альберт понял, что не знает ничего из этого. Только крылья... Контур каждого пера... Вот что он запомнил.  

– Что-то случилось? – заботливо спросила медсестра, заметив, что мальчик долгое время смотрит в окно. Сегодня была солнечная погода. Казалось, что даже голубое небо сияет.  

– Ангел... – пробормотал Альберт.  

– Ангел?  

– Доктор сказал, что меня поцеловал ангел. Где этот ангел?  

Медсестра виновато понурила голову. Конечно, зачем спрашивать? Этот мальчик каждый день спрашивает про ангела. Это единственное, что он помнит помимо собственного имени. А без ангела обойтись не могло. Абсолютно каждый врач в их больнице подтвердил, что только у "поцелованного ангелом" следы от уколов заживают чуть ли не быстрее, чем их успевают сделать, да и что без таинственной магии он умер бы на месте.  

Кажется, он каким-то образом упал с большой высоты прямо на кучу камней около горного подножия. Каждый из ударов мог быть для него смертельным: удар по голове, удар по спине, удар по рёбрам с последующим переломом.  

Можно было лишь гадать, как мальчик забрался на такую высоту. И ответить на этот вопрос сам пациент ничего не мог – амнезия. Известно лишь, что его семья живёт в деревне, и на то, чтобы отвезти ребёнка в город и оплатить лечение, потратила все последние средства.  

– Альберт, – ласково произнесла медсестра, присаживаясь рядом, – как только тебе станет лучше, я возьму тебя в церковь, ладно? По праздникам туда приходят ангелы, и детям из больницы разрешается глядеть на них издали. Может, среди них будет твой?  

Сине-чёрные глаза загорелись надеждой. Его ангел обязан там быть! И ему можно будет сказать своё большое человеческое спасибо!  

Но кого бы из ангелов ни рассматривал мальчик, все они были не такие. Они были добрые, ласковые, отзывчивые, от них веяло нежностью... Что-то было не так. Альберту казалось, его ангел совсем другой. Его ангел ни на кого не похож. Нет, внешне, он, наверное, похож, но... Мальчик не мог толком понять своих мыслей. Ни один ангел не вызывал у него чувства знакомства.  

После долгих блужданий по церкви Альберт вернулся к Линде, той самой медсестре, взявшей его сюда, и чуть подёргал за подол платья. Линда прекратила молиться и посмотрела на мальчика.  

– Ты нашёл нужного ангела?  

Альберт помотал головой.  

Женщина тяжело вздохнула, взяла его за руку и повела на выход. Она не знала, как ещё ему помочь.  

– Если бы я мог что-то делать и продавать... – внезапно пробормотал себе Альберт под нос.  

– Что? – заботливо спросила матушка, перестав вязать. Последние дни она совсем не спала, всё вязала и вязала штанишки да кофточки, чтобы оплатить лечение сына, даже когда навещала его.  

– Если бы я тоже мог что-то делать и продавать, тебе было бы легче, – сказал Альберт громче, переведя взгляд на маму.  

Она горько улыбнулась и вернулась к вязанию, хотя её глаза слипались, а голова клонилась ниже и ниже, пока она вовсе не уснула на стуле, выронив недовязанную кофточку. Мальчик свесился с кровати и подобрал клубок.  

– Если бы я тоже мог вязать... – размышлял он вслух, – но это не моё. Шить? Тоже не могу... Хм... – он глубоко задумался, подбрасывая клубочек в воздух, чтобы снова поймать, – а вот чинить... Если бы я мог что-то чинить... Или создавать что-то совершенно новое!  

Он положил клубок на край кровати и повернулся к окну. Сегодня небо тоже было ясное, а белые облака выглядели как овечки, решившие искупаться в море.  

– Крылья...  

Альберт не мог забыть очертания крыльев своего ангела. Это были большие крылья, больше, чем у любой виденной им птицы. Взрослый ангел летал с ними, а уж маленького мальчика, как он, крылья подняли бы высоко-высоко!  

Если бы он смог взлететь, то где-нибудь на небесах обязательно нашёл бы своего ангела... Нет, все люди на свете могли бы взлететь к облакам и не дожидаться, когда ангелы сами спустятся! А какой сверху должен быть вид, просто загляденье!  

"Если бы я мог сделать крылья... "  

Эта мысль, казавшаяся мимолётной детской хотелкой, выросла до размеров громадной мечты, а затем и цели. Начиная с бумажных поделок, Альберт начал развивать фантазию и ловкость рук. Он пытался воссоздать перья по памяти, а когда это долго не получалось, задумывался о других изобретениях. Когда, после приезда из больницы, он впервые увидел свою захламлённую сломанным оружием комнату, мальчик вспомнил своё желание отремонтировать всё это и продать, но тут же замотал головой и в тот же день вернул самое опасное оружие туда, где взял. Нет, нельзя торговать оружием. Ангел будет недоволен.  

Вместо этого он начал собирать сломанные игрушки у всех деревенских детей и, сначала вместе с папой, потом сам чинить их. Уже в возрасте тринадцати лет Альберт занимался починкой рабочего инвентаря для взрослых, а в четырнадцать – совершенствовал то, что ему приносили. Именно ему пришла идея провести воду из реки к полям и поливать грядки через шланг-насос, сделанный им самим. Ему исполнилось всего шестнадцать, а он уже завёл знакомство с торговцами из города, пускай только через письма. Он отсылал им свои чертежи соковыжималок, банкозакатывающих машинок и открывашек к ним же, и вскоре один торговец, Сорей, прознавший о его происхождении и жизни, всплеснул руками, прислал деньги и письмо: "Ни слова больше, ты будешь работать на меня. Ты походишь на курсы, получишь новые чертежи и оборудование, и мы прославимся! "  

И действительно, мужчина понял, что отрыл настоящий самородок. Помимо ума, Альберт отличался большим рвением к созданию всего нового. Попади он в нужные руки – вошёл бы в историю, прославился бы необычайной изобретательностью.  

Но одна мысль неизменно занимала его мысли: крылья. Днём он посещал курсы, выполнял норму по заказам, а по ночам изучал ранее недоступные ему учебники.  

Этого оказалось мало. Того, что он изучал, оказалось мало. Ему нужно было развиваться дальше.  

– Ты никуда не уйдёшь! – кричал Сорей, размахивая кулаками.  

Альберт равнодушно поправил "шлем" в виде привязанного к затылку железного щита (тот служил защитой от повреждений черепа) и взял с пола сумку.  

– Я должен идти.  

– После всего того, что я для тебя сделал? Так ты меня благодаришь?! Да ты мог и дальше сидеть в своей деревне, не озарённый никакими знаниями!  

Альберт вздохнул, подошёл к мужчине, обнял и от души поцеловал в щёку. Сорей удивлённо замер.  

– Поверь, старина, я прославлю тебя! – отпустив его, добродушно улыбнулся юный механик и воздел руки к потолку, – нам откроются небеса! Мы сможем воспарить безо всякой магии! У нас тоже будут крылья!  

"Чокнутый", – подумал торговец.  

– Сдались тебе эти крылья? – он не прекращал попыток выдернуть сумасшедшего из мечтаний, – ты столько всего можешь сделать на земле! Одумайся! Одна мысль о полёте в облаках это богохульство!  

– Нет, я всё решил, дружище, – Альберт хлопнул его по плечу, да так, что у Сорея чуть ноги в пол не ушли, – ты первый, кого я назову своим учителем, когда обо мне станет известно. А ты продержись до тех пор! Ещё будет время, когда расцветёт твой бизнес!  

– Ох... – мужчина ещё пытался гневаться, но представление о будущей славе невольно натягивало на его лицо улыбку, – ну, тебя не переубедишь... Пожалуй, дам тебе шанс...  

– Вот и замечательно! Тогда прощай до следующей встречи!  

Едва выйдя из мастерской, Альберт вытер щёки и губы и сплюнул, скривившись. Невыносимо. Притворяться весёлым, когда кулаки трясутся, когда всё внутри закипает от гнева, очень сложно, но он выучил это искусство. Интересно, кто же тогда сказал ему, что он не научится подделывать эмоции?...  

Альберт сильно изменился. Теперь это взрослый человек восемнадцати лет, с виду дурачок, а внутри продумывающий наперёд каждый шаг. Промасленная одежда облегала сильную грудь, наплечник скрывал шрам, который не мог спрятать короткий рукав, в мешковатых штанах спряталась уйма карманов, а на спине висел неподъёмный для многих мешок.  

Он найдёт своего ангела и посвятит ему свои крылья. Это меньшее, что он может сделать за спасение своей жизни. Он вспомнит его внешность и имя и они вместе поднимутся в небо...  

А до тех пор Альберт Льюис будет скитаться по всей Алтурии в поисках нужной для постройки крыльев литературы, даже если придётся пойти против воли богов.