Кладбищенская тишина. (Глава 11)

Глава 11.  

Павлуша рос. Не смотря на то, что он был беспокойным ребёнком и я забыла, что такое высыпаться, он был моим сердцем. Благодаря заботам о нём мне некогда было упиваться своим горем.  

Незаметно пролетело три года и мой мальчик пошёл в детский сад, а я смогла выйти на работу. Денег катастрофически не хватало, хоть Тамара и помогала, не смотря на мои протесты. Поэтому, помимо основной работы в библиотеке, я начала брать подработку – переводила небольшие тексты с французского языка, который я знала в совершенстве.  

Первые пол года проблем с Павликом не было. Он был тихим, молчаливым и послушным мальчиком. Воспитатели его хвалили, а нянечка называла ангелом. Он напоминал мне Катюшу в её возрасте, когда я приводила её в садик, а она заходила в группу и шла в кукольный уголок, чтобы тихо играть в дочки-матери. Дочки-матери, кажется это было так давно и в тоже время будто вчера. Вот, она ещё дитя и качает на руках куклу, рассказывая ей сказки. А сейчас я веду за руку её сына, который пытается называть меня то мамой, то бабушкой. Бедный малыш, он не понимает почему я не мама. Ведь у всех детей должна быть мама, а у него... Ах, как бы мне хотелось, чтобы у него было всё, как у всех, но увы!  

Итак, Павлик был тихим и спокойным ангелочком до того момента, как произошёл этот случай.  

После обеда, как обычно, воспитательница повела детей на прогулку. Был тёплый весенний день. На деревьях уже стали появляться листочки, а на пригорках, где солнышко пригревало особенно жарко, появлялась мать-и-мачеха. Павлик увидел эти желтые цветочки и побежал к ним. Он опустился на корточки и осторожно гладил листочки с бархатной стороны. Вдруг к нему подбежал мальчик и нечаянно, а может, и намеренно толкнул его. Павлик упал прямо на цветы и помял их. И тут началось страшное, как сказала воспитательница. Он набросился на мальчика, повалил его на землю и начал неистово колотить кулачками. Его еле оттащили от бедного мальчика, которому было не столько больно, сколько страшно.  

– Глаза Павлика неестественно горели злобой и ненавистью. У нормального ребенка не может быть столько злобы, – подвела итог воспитательница, рассказавшая мне этот случай.  

Павлик был ещё слишком мал, чтобы мог что-то внятно объяснить. Но я всё равно попыталась с ним поговорить, когда мы шли из садика домой.  

– Малыш, расскажи мне что случилось? Почему ты побил Максима? – спросила я, когда мы присели на лавочку.  

Павлик молчал, опустив низко голову, так, что я не могла видеть его глаз.  

Я взяла его маленькую ручонку, которая была крепко сжата в кулачок, и продолжила:  

– Ты же понимаешь, что так вести себя нельзя. Нельзя бить людей без причины, да и вообще нельзя поднимать руку на человека. Ты причинил боль своему другу, это плохо. Плохо, когда другой человек испытывает от тебя боль. Ты сейчас маленький, но должен понять, что человек, это Божье создание, которому нельзя наносить вред.  

Я говорила и гладила его сжатый кулачок, чтобы он расслабился, но Павлик только сильнее сжимал пальчики. Потом он вскочил, вырвал свою ручку и, топнув ножкой, зло сказал:  

– Он толкнул меня прямо на цветочки. Им было больно. Я их защищал.  

Когда к нам вечером пришла Тамара я рассказала ей этот случай. Она нахмурила лоб и, качая головой, сказала:  

– Звоночек, конечно, опасный. Но у него сейчас самый бунтарский возраст. Хорошо бы его показать психологу, тем более учитывая то, кто его отец.  

Тамара была единственным человеком, которой я доверила всю свою боль. Она знала всю историю беременности Катюши. Она же по своим связям разузнала о том, что в колонии Борис прожил не долго. Таких как он там не любят. Поэтому возмездие настигло его слишком быстро. Рада ли я этому? В первое время – да, я радовалась, что чудовище не будет коптить небо в то время, когда мои самые дорогие и любимые лежат в земле. А сейчас думаю, что слишком легко он отделался, ведь муки совести гораздо тяжелее смерти. Но есть ли совесть у такого человека, как он, это вопрос без ответа.  

Тамара пообещала договорится со своим хорошим знакомым, который посмотрел бы мальчика.  

Продолжение следует...