Пролетарский святой

Герои его произведений – люди необычные. Им тесно внутри своего тела и своей души.  

Один герой, вооружённый саблей, скачет по стране на огромной рычащей лошади Пролетарская Сила, сокрушая всех и вся. У него в шапке зашит портрет любимой женщины, которую он не видел никогда в жизни – коммунистки Розы Люксембург. А в голове горит одна цель. Всю жизнь он скачет в Германию, чтобы выкопать Розу из могилы и увести с собой. Зачем это нужно, что будет дальше – он не знает и не спрашивает себя. Но скачет каждый день, повсюду стараясь установить коммунизм, чтобы было о чем отчитаться перед Розой. И останавливается он только затем, чтобы в миллионный раз посмотреть на мятый-перемятый портрет Розы и поговорить о ней со своей лошадью.  

Второй герой – рыбак, который всю жизнь вглядывается в глаза пойманных рыб и наконец понимает, что они знают что-то очень важное. Их глаза как будто замерли в удивлении, настолько сильном, что рыбы разучились говорить, да так и продолжают жить в полусне, между тем мирами живых и мертвых. Рыбака мучит эта тайна, он замыкается в ней и наконец бросается в озеро, чтобы узнать её самому.  

Третий герой – изобретатель снаряда, способного достичь Луны. Он создаёт его, чтобы добыть для людей лунные полезные ископаемые, найти источник энергии для стройки коммунизма. Но жизнь складывается так, что у него не остается ничего, кроме снаряда. Он расширяет капсулу снаряда, чтобы поместиться в нем самому, летит к Луне и выбрасывается на её поверхность, находя наконец исход себе.  

Вот еще один герой – живущий на помойке деревенский святой-атеист. Всю жизнь он работает за кусок хлеба или просто так, не имея ничего своего. Его одежда истлела прямо на нем, стала прозрачной, как лепесток цветка. Он давно разучился думать, потому что все время работает для всех. А когда случается минутка без срочных дел, он идет и помогает лошади крутить колесо, таскающее воду из колодца. А если наступает ветреная ночь, он выходит на границу деревни и следит, чтобы ветер не унёс из неё какую-нибудь полезную хворостину или другую нужную вещь. Ловит и возвращает обратно.  

А вот жители города Чевенгура, которые убили или прогнали всех буржуев и радостно ждут… Чего? Конечно, наступления коммунизма. Как он может не наступить, если в городе не осталось угнетённых? И жители с трепетом ожидают рассвета первого дня после исчезновения из города последнего буржуя, ведь это первый день коммунизма! Нет и не будет продовольствия, одежды, топлива, надвигается осень, но никто не беспокоится. Ведь сам Маркс указал, что исчезновение эксплуататоров приведет к изобилию всего. «Солнце – главный пролетарий! »  

А вот старая-престарая коммунистка Мавра Федератовна. «Под вечер старуха села в совхозную таратайку и поехала по всем пастбищам, по всем стадам, нажёвывающим себе тело в степях; и когда развернулась ночь, то все еще гремела в пространстве таратайка Федератовны – этот звук старушечьей езды наводил жуть на нерадивых гуртоправов, потому что невозможно было что-либо скрыть от бессонной специальной бдительности Федератовны, умудрённой хитростью классового врага… Она помнила всех выдающихся коров в совхозном поголовье, а быков знала лично каждого».  

А вот другой колхозник, сам пробующий траву на вкус, прежде чем предложить её коровам. А еще одной крестьянке страшно ночью уезжать из деревни. Но не из-за себя, а из-за того, что «совхоз остаётся один во тьме». А следующая крестьянка, ставшая председателем колхоза, отдается в райкоме за кровельную жесть для своего села.  

И ещё есть инженер, который строит трансформатор, чтобы к рабочим «полилась бесконечная электрическая энергия – из солнечного пространства, из мерцания звёзд и из глаз человека».  

Сотни героев, и каждый никогда не думает о себе. «Он умирал, но не обращал на это внимания, потому что дело было не в его жизни, а во всемирной».  

Нет сомнений, что душа писателя – это целый мир, где живут его герои. Какие герои, такой и писатель.  

Что нужно, чтобы читатель верил написанному? Всего два условия. Первое: написанное должно быть правдой. Этот писатель правдив, он сам принадлежит несчастному и счастливому поколению, в исступлении сжигавшему себя во имя светлого коммунистического будущего, которое вот, за поворотом, но до него не дожить. Правда – в людях. Было это великое поколение самоотверженных людей. Было и ушло.  

Пелевин в одном рассказе задается вопросом, куда делись души советских рабочих, колхозников, инженеров, солдат после смерти? Неужели пропали, как будто их и не было? А сюжет дальше развивается так, как будто души советских героев, погибших от непосильного труда или на войне, превратились в богатство страны – подземную нефть, которую сейчас качают и продают за рубеж ублюдочные власть имущие, покупая себе виллы и лимузины.  

И второе условие – написанное должно быть красивым. Красивым по сути. Дело не в изысканности стиля, а… сложно сказать, в чём. Какой-то отсвет должен лежать на словах.  

«Над ними, как на том свете, бесплотно влеклась луна, уже наклонившаяся к своему заходу; её существование было бесполезно — от него не жили растения, под луною молча спал человек; свет солнца, озарявший издали ночную сестру земли, имел в себе мутное, горячее и живое вещество, но до луны этот свет доходил уже процеженным сквозь мёртвую долготу пространства, — всё мутное и живое рассеивалось из него в пути, и оставался один истинный мёртвый свет».  

У кого из русских писателей была лёгкая судьба? Этот писатель – не исключение. Было всё: резолюция «Сволочь», поставленная Сталиным на одном из рассказов, запрет печататься, многолетняя травля на всех углах, служба дворником при Литературном институте, в котором преподавали бездарности, нищета, проводы сына в лагеря, туберкулёз и прочий мрак длиною в жизнь. Но время иногда действительно расставляет всё по местам, хоть и с опозданием, показывает, кто есть кто. Можно набрать в Интернете два слова, которые сейчас же будут подхвачены:  

Андрей Платонов –  

выдающийся русский писатель… наибольшую известность принесли романы «Чевенгур», «Котлован»… неповторимый стиль… своеобразие творческого метода… сложный внутренний мир писателя… яркая поэтичность образов…