Холодным зимним вечером

Холодным зимним вечером, в пустынном дворике, рядом с люком от канализации, откуда испарениями исходило чудесное, спасительное тепло, полумесяцем лежало худощавое тельце. Дворняга, положив голову на скрещённые лапы, жалобно взглядом провожала прохожих.  

На следующий день поднялась метель. Дворняга рысью перебежала под «козырёк» подъезда. Снова свернулась псина в калач. Лежит и видит, как приближается какое-то милое существо. Улыбнулся пёс, язык высунул.  

– Бедняжка, ну иди сюда, – сладким и грустным голоском произнесла девушка.  

Она присела на корточки и начала гладить псину. Последняя испугалась, проскулила, что-то на своём собачьем. Никто её доселе не трогал, не ласкал. Но вскоре растаяло жалкое создание. Оно прижало уши к мохнатой голове, начало тянуться к теплому и доброму человеку.  

– Какой ты хороший песик, – девушка улыбнулась, но перестала гладить собаку, – прости, мне уже нужно идти.  

Глупой была псина. Она думала в своей собачьей голове: «Люк никуда от меня не убежит! А человек очень-очень тёплый и хороший! Может быть, человек пустит меня в свою будку! » И побежала дворняга сквозь метель за девушкой. Последняя достигла, какого то здания и остановилась, роясь в сумке. Дворняга отчего-то ловкая, активная, всем своим видом хотела показать: «Я здесь, человек! Я люблю тебя, потому что ты тёплый и хороший! Посмотри же на меня! Я умею делать всякие смешные трюки! Посмейся! » Девушка заметила существо, которое колбаской каталось по холодному снегу, игриво виляло хвостом, размахивая языком, как флагом. В метель. Глупой была псина. Очень. Но цель была достигнута. Девушка хихикнула, затем она тяжело выдохнула.  

– Прости, малыш. Я… я скоро вернусь, – она снова погладила собаку и удалилась в помещенье.  

И действительно, она вернулась с каким-то пакетиком в руке. Естественно дворняга обрадовалась. Закружила, засуетилась, хотя буквально недавно от голода и холода не могла и пискнуть. Из пакетика высыпались разные вкусности: не обглоданные кости, кусочки мяса и ещё что-то, что пёс не разобрал, но проглотил с огромным удовольствием. Отведав кушанья, собака стала ещё активней кружить, кувыркаться вокруг девчонки. На лапы задние встал пёс, чего только не вытворяло счастливое существо. Девушка смеялась, ласкала пушистого, слова приятные говорила.  

Ушла девушка к вечеру в то же помещенье. Всё ещё радостный пёс не мог успокоиться, метался с высунутым языком и думал в своей собачьей голове: «Милейший, прекрасный человек! Сколько тепла от человека! Не нужен мне этот дурацкий люк! Не буду я с люком дружить! Я буду самым лучшим и верным другом этому человеку! » И уселся пёс ждать…  

Дождался. Снова накормили, приласкали. Ушла. Пёс скулит, не хочет он эту улицу видеть. Не хочет он вспоминать о дурацком люке. Он хочет в тёплую человеческую конуру. Или будку. Дворняга глупая была, не знала, как там человеки живут.  

Дождался. Приласкала его девушка, но, видно, очень торопилась, поэтому не накормила. «Ничего страшного! » – думает пёс, – «Люблю человека! Люблю! Потерплю чуточку и увижу его будку! »  

Прошёл день. Два. Три. Нет человека. Глупый был пёс, потому и сидел всё ещё у подъезда. Ждал.  

Четыре. Пять. Уже нет надежды. Человек не вернётся. Иди уже к злосчастному люку и грызи холодные кости! Иди вой истошным воем на далёкую звезду! Иди дальше жалобно пялиться на людей! Иди, тупая псина! Иди!  

Но было поздно. Пёс уже не помнил дорогу назад. Всё было белым бело.  

Холодным зимним вечером не стало дворняги.