The power of love (and music!)

На предпоследней линейке предпоследней смены в лагере Клён ярко выделялся крашеный в белый цвет хаер, над которым поднималась не слишком заметная в утреннем, холодно-розовом небе струйка дыма. Саня парить не стеснялся—из лагеря его уже точно не попрут. Но вот парить на виду у всех все же что-то не позволяло. Оттого он прятался чуть ли не между ног своих товарищей.  

—Саня, брысь! Кому сказал, кот паршивый! Потом довейпишь.  

—Пол, не в службу, а в дружбу, две тяги осталось!  

—Хрен с тобой, старик. Но с тебя не убудет ещё. Мы друг друга поняли?  

—А вот фиг тебе! —с этими словами Седой встал по стойке смирно, с виду не вызывая абсолютно никаких подозрений. —Кончилась, Пол, кончилась! Гуляй!  

—Гад ты, старик, —какой тяжёлый вздох! —да к тому же жадина.  

Он пихнул приятеля под бок, а получившаяся ударная волна вызвала определенное недовольство в рядах бравых "пионэров".  

—Половозов, Седовский! Сколько мне вам повторять: своими делами можете заниматься вне строя. Это понятно?  

Болванчики закивали головами, и инструктаж продолжился. Саня с оттенком вины вдохнул воздух.  

—А че говорят хоть?  

—А я то есть за тебя слушать должен? А вот фиг тебе! —Пол издевательски покривлялся на последней фразе.  

—Да че ты начал, Вить. Дам я тебе попарить, не парься! —парень тихо захихикал. —Понял? Типа пар...  

—Да понял я, господи. Слушай вон лучше дальше.  

—И сегодня, естественно, будет последняя дискотека!  

Ряды одобрительно заулюлюкали. Правда, голоса были преимущественно женские. (Но улюлюкать им это не мешало. ) Парни, уже готовя себе подобающий образ, многозначительно молчали в пол.  

Кхмыкнул первым Витек.  

—Ты как вообще, в кондиции, Санек?  

—Да слилась Машка, прикинь? Уехала, ни привет, ни пока, а узнаю я это от Жеки из её отряда. Беспредел гребаный.  

—Хо, брат, так добро пожаловать в наш клуб неудачников! —Витя одобрительно хлопнул друга по плечу. Тот плечо тут же отдернул.  

—Хрена лысого, Пол! Слушайте там своё старье у себя в креслах-качалках, кряхтите, чем там еще старперы занимаются? Я себе девку найду, ты че думаешь-то? Я в лохах ходить не буду!  

—То есть я лох? —обиженно насупился Пол.  

—Не, Пол, ты не лох. (Мхатовская пауза. Вокруг свежо, птички поют, скоро уже совсем светло будет, по-летнему так... ) —Ты хронический лох!  

Выписав хроническому лоху крепкий щелбан, Седой тут же поддал газу, даром, что линейка закончилась как раз под звонкий удар указательного пальца о лоб. Где-то в строю тоненько захихикали.  

—УРООООД! —Витек, как заправский бык, начал перебирать копытами, но его тут же схватили за шкуру.  

—Так, Виктор, я не поняла. Это что за слова такие? А ну-ка марш за мной!  

—Инга Михайловна, да он первый! Да он! А я!  

—Расскажешь в корпусе. За руку тебя держать что ли? —Пол уже было рванул на поиски. Но цепкая хватка старшины была неподкупна.  

А где-то у тропинки к корпусу приуроченно по-гоблински смеялось одно очень язвительное дерево. Пока Витя проходил под конвоем, откуда-то на 8 часов прилетела шишка. В затылке засаднило. В самоуважении тоже.  

—Итак, уважаемые зрители! Мы начинаем наше шоу "Телка для Седого"! Вы на канале Санек Седовский, ставьте лайки, подписывайтесь, а мы начинаем!  

Эта фраза, произнесённая, по привычке, вслух, сразу же отпугнула первых двух кандидаток, по случайности проходивших мимо. Благо, таких ещё пол-лагеря. Вот есть одна тут, пожалуй.  

—Э! (Это он шепнул. ) Э, Воищева! (Голос прибавил, прибавил. ) Я к кому обращаюсь! (Уже в полный голос. ) ГЛУХНЯ!!! (А вот кричать совсем необязательно! )  

—Только не говорите, что это, блин, Седовский!  

В голосе её явно слышалось отрицание.  

—Я, милая, я! Неужто родной голос не признала? У меня к тебе, короче, дело, —он положил ей ладонь на плечо, вторую на автомате сунул в её руку. Доверие должно было попереть из всех щелей. —Э, ты че?  

Пощечина в карьере у него была, может, и не первая, но точно самая неожиданная и гневная.  

—Да тебе бы ещё вторую, для профилактики, как считаешь? Хотя что я тут торгуюсь!  

На Санька уж было замахнулись во второй раз, и ладошка у девочки пахла керосином. Срочно нужны были меры по тушению.  

—Так, а ну стопэ, Воищева. Я к тебе с благими намерениями, с чистой душой, а ты вот так меня встречаешь. Неприятно, знаешь ли. Да хорош руками махать!  

—И вот что с тобой делать, Седовский. Дурак ты, каких свет не видывал, —с какой-то депрессивной ноткой произнесла первая красавица лагеря. —Ладно, говори уж.  

А все-таки приняла! Наш пострел везде поспел!  

—Итак, Лика...  

—Ого, ты имя мое знаешь! Какая честь, Александр, какая честь! Я теперь вся внимание!  

Санек сплюнул на землю.  

—Закончила?  

—Вот лучше бы ты побыстрее закончил!  

—Так вот я и пытаюсь! А ты тут начала кукарекать, крыльями хлопать своими.  

—Это ты меня сейчас курицей назвал? —пугающе спокойно спросила Лика.  

—Эм... Да ты не так все поняла. Я, в общем-то... Пока!  

Недавняя мизансцена повторилась, разве что девочка догонять парня и не собиралась, а тот, в свою очередь, не собирался кидаться шишками. Статус-кво с формулировкой "Ууу, коза/ууу, козел" был сохранен успешно.  

Где-то за деревом сверкнули два стеклышка.  

—Да таких ещё пол-лагеря! Ща все быстро скрутим. О, во-во-во! ДАРЬЯ БОРИСОВНА, Я ВАС СЕРДЕШНО ПРИВЕТСТВУЮ!  

Это было адресовано высокой, спортивного вида девочке 17 лет (настоящая старуха по лагерным меркам), которая чинно и благородно парила на скамейке под аккуратной сосной, никого не стесняясь и не замечая. Однажды он дал ей заправиться, и все это время считал, что за ней должок.  

—О. Малой. —с невероятным усилием Даша разлепила глаза и, легонько поморщивись, уставилась на стоявшего в нескольких метрах нарушителя тишины. —Шлепайся.  

Саня поспешил принять приглашение.  

—А чего это я малой? Ты меня на год старше всего! Да и вообще...  

—Цыц.  

Даша практиковала единение с природой. И как невовремя! Седой вообще эти все "будисмы" не понимал, а сидение на одном месте более чем на десять минут считал несусветной глупостью. Но в чужой монастырь, как известно...  

—Даааш. А Даааш. У меня дело.  

—Ещё слово, малой. Ещё. Слово. —громко выдохнула девушка. Спустя секунду выдохнул и парень.  

"Ладно уж, пока послушаю че-нибудь. Авось очнется. "  

Сейчас играет: Lil Nas X—Old town road.  

Сейчас играет: Eminem—Godzilla.  

Сейчас играет: Неизвестен—Горн к завтраку.  

—Даш, ну ты идёшь?  

Ответа не последовало.  

—Ну и хрен с тобой.  

—Язык, малой.  

Санек задохнулся от возмущения.  

—Без тебя разберусь! Поняла?  

Ответа не последовало.  

—С ума посходили, блин.  

Затянувшись для острастки парилкой, парень побрел к столовой. Кринжовое начало ролика, конечно.  

Все время с завтрака до обеда Седой ходил и наблюдал. Кругом ходили барышни самых разных покроев, но нужные ткани уже были заняты другими портными. Из отряда с ним никто знаваться не хотел, подруги тех, кто с ним знаваться не хотел, тоже с ним знаваться не хотели. В этом самоуничижительном колесе сансары Седой пробегал столько, сколько потребовалось, чтобы окончательно потерять веру в женское человечество.  

На площади кипела работа. Колонки уже ставились, провода протягивались, а настрой появлялся. Отобедав всегда приятным пюре, Саня выбрал прикольное место на аллее. Скамеечка была ничего такая тут, да и видать все было хорошо. Корпус, площадь, столовую—настоящий наблюдательный пункт! Погода, правда, была ужасная, и под соснами спасу не было. Парило.  

—Что, чувак, все ищешь?  

—Отвянь, Пол.  

—Вынужден тебя расстроить, но в клубе неудачников ты теперь остаешься один.  

—Чтоооо? —Седой аж оторвался от наблюдения. —Каким хреном тебя вообще девчонка-то увидела?  

—Да ты на три сантиметра всего выше, Седой! И, как видишь, увидела, в отличие от некоторых!  

Саня театрально закатил глаза.  

—Хорошо, Виктор, я весь внимание. Кто эта несчастная?  

—Лика.  

Знаете, очень люблю моменты, когда, кажется, мир создаёт вокруг тебя вакуум. Ты сидишь и крепко-крепко чувствуешь, понимая при этом, что природа сегодня дала тебе уникальную возможность. Ты—её часть. Так к людям и приходит гармония. Но иногда такие штуки выкидывает вовсе не природа. И хорошо, если это просто нерадивый приятель.  

—Ты. Гонишь. Нах.  

—Не гоню, Санек. Сказать по правде, я её сразу после тебя почти и цапанул. Она злая такая была, согласилась моментально. Ну, —Пол хлопнул себя по коленям и встал, —давай, чувак, удачи там, всех благ. Спасибо, что с Ликой помог. Правда, выручаешь. Peace, брат! —потормошил он смотрящего в листву по голове.  

—Да уж. Полный peace death.  

Где-то через минуту, шелестя листвой, аккуратно присели на лавочку.  

—Пол, если тебе абсолютно НЕЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ!!!  

Девочка рядом съежилась настолько жалко, что Саню тут же отпустило.  

—Прости,...Соня.  

Ну хоть вспомнил.  

—Здравствуй, Саша. Что-то случилось?  

—День херовый. То есть плохой.  

Перед ней ему как-то неловко было ругаться. Изучающий взгляд из-под очков круглой формы, розовая маечка, такого же формата шорты. Но что-то в её взгляде было, кроме нескрываемого интереса. Саня сщурился, начал изучать сканером в ответ. Соня поджалась, и поправила дурашку-локон за ухо.  

—Почему ты так смотришь?  

—Что, тоже день не задался? (После Санёк так и не смог найти точного ответа, как он выдал такое. Это было, если угодно, божественное вмешательство. )  

Сонечка отвела взгляд.  

—Вообще-то да. Просто... Грустно как-то все вокруг выходит.  

—Чего так? —Саня окончательно бросил смотреть на трижды проклятое и решил прислушаться к девчонке, от которой за 20 дней услышал вряд ли больше, чем слово за день. Объяснения в себе он не нашёл. Просто так надо было, и он это знал. —Неужели не понравилось? Хороший вроде лагерь.  

—Хороший. —Девочка пожала плечами. —Просто я слишком, наверное, привыкла. У лагеря есть своя магия, не задумывался?  

Не задумывался.  

—Задумывался, да. Ну сейчас точно. —поспешил поправить себя Седой. (И врать этой девчонке тоже было неудобно. Что же это такое? )  

—Куришь?  

Софья будто бы смутилась вопросу.  

—Пробовала.  

—Ну ты силачка. И как?  

—Не понравилось. Я и так пассивный курильщик.  

Санек, уже было занесший руку, остановился.  

—Кхм, ладно, опустим.  

—Спасибо! —девочка тоненько захихикала. —Вы очень галантны, Александр.  

—Да ладно, че там...  

Как частенько бывает, в диалоге, происходи он даже между двумя лучшими друзьями, вдруг ни с того ни с сего может образоваться реклама.  

И вот снова на экран выбежали солнце под руку с небом. Деревья легонько шумели о своём, солнце прокочегаривало свой путь меж облаков. Вот кто бы лагерь не ругал, мол, скучно там, все по струнке ходят, вожатые строгие, но с одним все соглашались дружно—природа была очаровательна.  

Софушка воткнула в уши наушники и закрыла глаза. Приступ умиротворения, если угодно. Санек же решил попробовать насухую. Идея, если вы не слишком нетерпеливый, имеет право на существование.  

—Что слушаешь? Соняяяя!  

Девочка, дернувшись, нащупала кнопку Stop на своём плеере.  

—Что слушаешь, говорю.  

—А! —Соня меланхолично улыбнулась. —Подключайся.  

Санек с энтузиазмом пододвинулся и воткнул наушник в ухо. Там Вячеслав Геннадьевич Бутусов пел о том, как пожарный выдавал справку о сгоревшем доме.  

—Всегда грущу под эту песню. Люблю я Славу. Помогает мне правильно чувствовать. —Соня смотрела вверх, а её прекрасные карие глаза как-то подозрительно заблестели. Саня начал хрустеть пальцами. Нервничал.  

—А, кхм, —в горле пересохло от щемящего чувства, —что за группа? Я таких не слышал никогда. Есть у них ещё что интересное?  

—Ты Наутилусов не слышал? —девочка сняла очки и пристально посмотрела на Сашу. В нём было лишь искреннее недоумение.  

—Я знала, что мой день придет, Саша. Наконец-то я исполню свой гражданский долг! —торжественно тряхнула волосами юная любительница Бутусова. —Ну давай тогда с тобой разбираться. Ты как, готов к лекции?  

Седой, посмотрев в её заискрившиеся глаза, на её прущую энергию, руки, отплясывающие странные танцы, общее воскресение тела и духа, медленно повесил на стенку холодильника своей души стикер: "Этой девчонке отказать ты не в силах. "  

—Погнали, Солитарова.  

Сонечка коротко взвизгнула от радости и начала мотать на плеере в начало плейлиста. Саня же сидел все это время с вывешенной на всеобщее обозрение улыбкой. Что-то было притягательное в этой скромной девчушке в незатейливом прикиде и строгих очках. Что-то было.  

—Вот. —с умилительно учёным видом Соня тыкнула в дисплей плеера. —Трек как раз про тебя.  

—А че это я Казанова? Я самец приличный! —парень гордо тряхнул хаером. (Хотя слово, признаться, знал не понаслышке. И от этого впервые стало как-то неудобно. )  

Девочка хохотнула от такого заявления.  

—Да, разумеется, Лике с Дашей так и показалось!  

—Э, а ты откуда знаешь? Ты за мной следила что ли?  

Сонечка тут же вжалась в скамью.  

—И на кой черт я тебе уперся, скажи на милость?  

Девочка засопела над плеером. Наконец она, отвернувшись, нащупала рукой руку Седого и всунула в неё чёрный пластик. На экране значилось: Наутилус Помпилиус—Одинокая птица. Санек посмотрел и мужественно принял свою судьбу:  

—Ох. Ну и дела.  

5 минут пролетели незаметно. За эти 5 минут Софушка уж как-то совсем осунулась и, ко всему прочему, начала пускать солнечных зайчиков слезами. Александр первый раз в жизни понял, что ему пришло время поступить по-взрослому.  

—Так. —хлопнул он себя по коленям. Ты это завязывай, малая. Прекращай слезы лить.  

Ну слава богу, приобнял!  

—Прости меня, Саша, я не должна была этого делать. —Голос делал жалость к ней совсем невыносимой. —Просто мне бесконечно одиноко, а тут ты, понимаешь? Хороший такой... Пока, —горько хмыкнула Соня, —только один друг у меня и есть.  

—Да че ж ты во мне нашла? Вот тоже, случилось... — Саня быстро взял бубнежную паузу на вариацию бабкиных причитаний "Да что ж это творится-то такое! ", резко взял плеер и начал что-то в нём искать. Этих он знал хорошо, батя включал в машине в своё время. "Отголоски светлой юности". Слава богу, они тут были.  

—Ты чего там?  

В ушах двух молодых людей ритмично зазвучали барабаны.  

—Ой, это же...  

—Ты, с высоты, красоты своей меня не замечаешь... —Седой начал отбивать ритм ладонью. Эту песню он все же обожал, при всем своем лёгком невежестве в отношении, как сказали бы на Западе, oldies. Свой корявый ломающийся голос в такой песне можно было легко маскировать.  

Сегодня небеса преподнесли Сане очень важный подарок. И он играл так, как играют только раз.  

—Но, все равно, будет ночь и ты меня еще узнаешь...  

—Пускай сегодня я—никто, и пусть твердят тебе, что я не то! —к этому моменту Соня, шмыгнув носом, подтянулась к вокалу своим милым фальцетом.  

—Но.... —тут они улыбнулись друг другу, внутренне предвкушая припев.  

—Дай мне этот день, дай мне эту ночь, дай мне хоть один шанс, и ты поймешь, я—то, что надо!  

Трио Сюткин-Седовский-Солитарова хорошо спелось к концу. Валере бы точно понравилось.  

—Пойдешь на танцы?  

Уже порядком смеркалось в этот августовский день. Ужин был предан забвению. Да и все несчастья остались позади. У Сони успел подсесть голос. Столько она не смеялась за всю свою жизнь.  

—Во блин, я начисто об этом забыл, представляешь? —Саня прописал себе ладонью в лоб. —Вообще, уже не собирался. Но если ты, может, то и я, может. Да... —вдруг Седой, который весь вечер испускал уверенность, спокойствие и альфа-лучи, решил поменяться с Соней ролями. Ей это понравилось, и она закокетничала.  

—Ой, нуууу я даже не знааааю. Я подууууумаю! Обещаю! Даже торжественно!  

Она сделала важное лицо и вздернула палец. Впрочем, в конце все же не удержалась позубоскалить.  

—Ну, ладно, малой, —встала девочка, потянув холодный лагерный бриз. —До встречи на танцполе! —она нагло подмигнула и зашагала к корпусу.  

Смущенно обескураженный Санек легонько бросил в уходящую спину только:  

–ДА ПОЧЕМУ Я МАЛОЙ? ТЕБЕ СТОЛЬКО ЖЕ, СКОЛЬКО И МНЕ!!! И Я ДАЖЕ ВЫШЕ ТЕБЯ!!!!!!  

Девочка зашлась громким живым хохотом.  

На часах застыло двадцать. До дискотеки ещё полчаса, успеешь зайти в корпус и привести себя в надлежащий вид. Бегом!  

—Я кому говорю бегом! —Инга Михайловна все это время была тем, кого Саня считал странным голосом в голове. Облегченно фухнув, парень с низкого старта улетел к финишу.  

Пшик-пшик, чавк-чавк, тьфу-шурх-шурх. Красавец! А теперь бегом обратно!  

Площадь была специально сконструирована для тех, кто не очень жалует дискотеки. По всем краям стояли скамейки, а свет добивал только до центра танцпола. Оттого все могли испариться без какого-либо камуфляжа.  

—Завязывай курить, Седой.  

—Нашелся мне тут минздравщик. Иди к Лике, дружище, не мешай моему вечеру.  

—А у тебя он будет?  

—О да, чувак, —жвачечка была вишневой, оттого в ней был явный привкус победы, —у меня намечается лучший вечер в моей жизни. Удачи. И мир твоему дому, комрад.  

—Хм. Ну, удачи. —Пол пожал плечами и потащился на лавочку ждать действа. Потащился и Саня.  

Она пришла к самому началу. И почему-то именно он рванул к ней, сломя голову. Впрочем, к концу элегантно замедлив шаг.  

—Здравствуйте, красавица. Это вы к кому такая?  

"Такая"—это подведенные глаза, блеск на губах, выразительное красное платье, закрученные волосы.  

"Вау, и это полчаса? Я еле досюда добежал вообще! " —позавидовалось Казанове.  

—Секрет, молодой человек. Впрочем, пока я жду свой секрет, согласна провести с вами время!  

—Меня устраивает это, миледи. —Седой покорно склонил голову.  

—Чудно! За мной, безымянный оруженосец!  

Первая возможность пуститься в пляс им, впрочем, представилась не сразу. После дня с Соней у Седого странным образом отрубило желание слушать современную дискотечную музыку, так что первые пару треков они глупо стояли, смотря по сторонам, изредка проверяя, не ушёл ли партнер, рядом ли он? Но время летело незаметно.  

Гавайского рода аккорды запустили ОООО-волну по лагерю Клён. Но пустились в танец не все. В первых же рядах можно было увидеть две фигурки—одна, куда выше другой, плясала твист, как учил когда-то батя, вторая же элегантно пыталась вести в танце, как легендарная миссис Уоллес.  

—ДА БЛИН ОБОЖАЮ ЭТОТ ФИЛЬМ! —пытаясь перекричать старину Чака, крикнул миссис Уоллес Винсент.  

—Я ТОЖЕ! —Миа была солидарна.  

—Я ВСЕГДА МЕЧТАЛА ВЫИГРАТЬ ТОТ ПРИЗ ПО ТАНЦАМ!  

—Я ТОЖЕ! —уже солидарно кричал Винсент.  

Миа пошла в наступление, Винсент покорно отступал. Сценарий был безупречно отыгран. Пара, конечно, не видела, как все вокруг уже с полминуты застыли, а парочка софитов оперативно переключилась именно на них. Публика теперь лишь благодарно хлопала в ритм.  

Последние ноты стихли. Секундная тишина, и—шквал аплодисментов. Парочка поспешила затеряться в толпе, лишь уже-не-Винсент по-цезарски махнул рукой.  

—Саша, ты откуда такой танцующий? —два тела с одышкой приземлились на ближайшее парковочное место.  

—Был опыт, Сонька. Был опыт. А ты?  

—А у меня врожденное! —хитро улыбнулись наглющие губы с блеском. —Ну, ещё будешь?  

—Да тормози, Софья. Дай отдышаться. Будет медляк—будем дела делать.  

—А пригласишь?  

Седой закатил глаза и смачно фыркнул. Чтоб неповадно было.  

—Я отойду, окей?  

Соня, обмахиваясь, в процессе отмахнула и Саше.  

Умывальник был в двух минутах. Быстро умывшись-оглядевшись-оправившись, Усейн рванул главную стометровку своей жизни.  

Пока молодые люди не знали ещё этот факт друг о друге, но каждый из них всех душой любил белый танец. Атмосфера всемирского понимания проникает в два отдельных организма, и они насыщаются вселенскими лучами тепла, уюта, заботы. Главное, уметь подобрать нужную пластинку на галактическом проигрывателе. И кому, как не главной инопланетянке русского рока, дать возможность открыть этот вечер?  

—Полупустой вагон метро, длинный тоннель...  

—Вы танцуете?  

—Меня везет ночной экспресс в старый отель...  

—Отчего же нет.  

—И пусть меня никто не ждет у дверей...  

—Я вот думала. Уж не знаю, почему. Будто я тебя не дождусь. Честно, Саша.  

—Вези меня, ночной экспресс, вези меня скорей...  

—Разве я мог не прийти? Брось.  

Жанна дарила двум молодым сердцам новое чувство. Пока они с ним ужиться не могли, оттого первый танец был неловким. По стилю они кое-как могли найти сопряжение, но для таких дел все же надо друг к другу прижиться. Дел сугубо душевных, и, безусловно, прекрасных по своей природе. И для первого медленного танца они смотрелись очень одухотворенно. Ее глаза с счастьем смотрели вниз. Его глаза с счастьем смотрели на неё.  

Без отдавленных ног не обошлось. Благо, ногу отдавили лишь Полу, который крутился рядом. Вряд ли он об этом особо парился.  

—Ладно, я больше, хух, больше не могу. Точно не могу.  

—Да я, пожалуй, тоже.  

Так думал молодой повеса, сидя, дыша, не слышав трек...  

—Ой-ой-ой, —и страшно загудел пол, и толпа почувствовала, что ГРЯДЁТ! —так тут папе дали музыку! А ну-ка, РАССТУПИСЬ!  

Ремикс Годзиллы оказался очень интересным по первым же звукам. А у Седого был козырь в рукаве. Даму надо уметь удивлять!  

Очнувшись к третьему куплету от дэнсотранса, на первоначальной скамейке никого обнаружено не было. Не успев задуматься об этом, где-то сбоку Седой заметил красный отжигающий шторм.  

—Она знает слова.  

Саня посмотрел в уже звёздное и уже ночное небо. Улыбнулся. Смахнул воображаемые слезы. И понял, что это судьба.  

—А БЫСТРУЮ ЧАСТЬ УМЕЕШЬ? —тронул он её за хрупкое плечо.  

—НЕ СБИВАЙ! НЕТ, НЕ УМЕЮ! —все же ответила Сонька.  

—ТОГДА ДОРОГУ КОРОЛЮ РЭПА!!!  

—Я не перестаю тебе удивляться. Откуда ты Эма знаешь?  

—Папа в моем детстве любил повключать. Ребёнку, наверное, такое не очень правильно слушать, но будто бы это кого-то смущало. Было весело. Вот. —как-то вновь скромно сказала Софушка. —Выучила на досуге, мне нравится. Что такого?  

—Что такого? Да это просто офигенно! А ну, бро, отбей!  

—Дамы приглашают парней!  

Заиграла гитара. Чем-то даже, наверное, обычная. Но её первые аккорды настигают своих жертв уже почти сорок лет. В честь этой песни называли детей, и именно она, скорее всего, и привела одну группу немецкого происхождения на пьедестал людской любви. Её буквально невозможно не любить. И группу, и "Still loving you".  

Динамики, казалось, раздухарились на всю, чтобы сыграть именно эту композицию, как того требует Справедливость. Очередной раз произнесено древнее заклятие. Очередные околдованные две пары глаз.  

Никто не сказал и слова. Просто к первым словам Клауса они уже почти что ритуально закружились по площадке. Хотя чем не настоящий ритуал?  

—Мне страшно. —поделилась Сонечка. —Это не со мной и не здесь. Все как-то слишком хорошо, Саш. Со мной такого никогда не бывало.  

—Да. Со мной тоже. —Седой был в песне. Весь. И такое с ним было впервые. Пришло понимание, тихо постучалось, внесло записочку: "Ты живешь! " Он лишь крепче ухватился за момент. Момент этот тихо ойкнул.  

—Ты первый раз что ли песню услышал?  

—Мгм.  

—О, поздравляю. Я в первый раз в лагере под нее рыдала на скамеечке одна. Так что тебе сейчас несказанно везёт.  

—Да. Я самый везучий человек на Земле. —Ему захотелось положить свою голову на её макушку. И сделалось.  

Гремело где-то не столько снаружи, сколько внутри. Ритм захватывал, аккорды били. Но слезы, хоть и хотели ненароком прошмыгнуть, сидели смирно. При девчонке не положено.  

I'm loving you.....  

Следующий медляк был не очень. Что-то современное, неизвестное даже Седому. А уже все шло к развязке. Как-то вдвоем они разволновались, что количество медленных танцев остановится на красивой цифре три. И оба это видели друг в друге. Проплясав для успокоения пару быстрых, они уселись ждать своей участи.  

Сегодня им можно было всё.  

—Дамы и господа, по лагерю Клён объявляется последний белый танец в третьей смене 2021 года! Кавалеры приглашают дам!  

И грянул гром. На первых аккордах уже державший её ладонь в своей Саша почувствовал, как по Соне прошла капитальная дрожь.  

—Что, запрещенный приём? —она поняла его слова, произнесенные шепотом.  

—Это моя любимая песня. —одними губами произнесла Сонечка.  

Саня понял, что теперь ему предстоит второй взрослый поступок в его жизни. Слов было не нужно. Нужно было лишь дать руку. И Александр был убийственно серьёзен. А за серьёзностью этой— боязнь, что вечер не кончится так, как надо. Что все стены, которые построили Клаус и Жанна, рухнут в один миг. Нельзя!  

Она лишь взяла его за плечо. И танец начался.  

В этот раз он смотрел ей прямо в глаза. Чувствовал, что так надо было. Первый куплет Соня все же стеснялась, пыталась справиться со своими чувствами. Они начали трясти её за грудки, но Саша был рядом. Скоро танцу уже ничто в мире не было способно помешать.  

—Сердцу очень жаль, что случилось так...  

—Ты плачешь что ли?  

—Гонит осень вдаль журавлей косяк...  

—Нет, смеюсь. Сам как думаешь?  

—Четырём ветрам грусть-печаль раздам...  

—Прости.  

—Не вернется вновь это лето к нам...  

—Дурак!  

Обычно после "Дурак! " мало кого удостаивают поцелуем. Я вот, к своим 118 годам, такого на своём веку и видел только раз. И произошло это в чудесный, полный магии двух человеческих душ, скрепивший союз двух сердец раз и навсегда, теплый августовский вечер. И вечер этот будет жить вечно. И жизнь в него будет вечно вдыхать сила любви. (И музыки! )