Случайный выстрел

Случайный выстрел  

Александр Железногоров  

– Сёмка, а тебе не кажется, что стало холодать? – Яков подошел к армейской печке-буржуйке, которая монстром возвышалась в углу просторного кабинета и за время дежурства в районном военном комиссариате успела охладеть.  

– Да, не жаркая атмосфера у тебя, брат, – поправляя гимнастерку, заметил Семён.  

– А ты не смог бы слетать к нам домой? Там в сараюшке у меня склад «инвентарного» имущества. Принеси охапку дров – нам с тобой еще куковать до утра.  

– Что-то страшновато, все- таки «Ростов – папа»- это не улица имени Горького в Москве, где на каждом углу городовой стоит.  

– Не дрейфь, ты же курсант военного училища, хотя и связи. А хочешь, я тебе дам мой трофейный «вальтер», подарок пилота дальней авиации?  

– Это другой расклад, братишка, – поправляя суконную пилотку защитного цвета, выпалил Семён.  

Яков достал из ящика стола сверток и развернул его.  

Пистолет сверкал вороненой сталью и был сделан словно по руке Якова, так удобно он размещался в его ладони.  

– Какая красота, – заметил курсант.  

– Ты будь осторожен, эта игрушка иногда стреляет. Вот смотри, – Яша взял в руку оружие, – и не перепутай, что предохранитель «вальтера» находится с левой стороны на кожухе-затворе, а для выключения предохранителя его флажок надо перевести в верхнее положение…  

***  

Семёну после долгих мытарств эвакуации удалось добраться до Ростова на Дону, а там его ждала повестка в армию – подошел его "армейский" возраст. Каково было удивление, когда его, худенького ростовского мальчугана с яркими семитскими чертами лица, направили служить в роту охраны НКВД, обеспечивающую депортацию «социально чуждых» групп населения.  

Прослужив пару месяцев и так и не привыкнув к краповым погонам с синим кантом, Сёмка по поступившей разнарядке был направлен на учёбу в Грозненского военного училища связи.  

В подразделении он был единственным грамотным человеком и писал письма своим каллиграфическим почерком родным и близким курсантов, искусно складывая "треугольники".  

***  

В родной город Семён отправился в отпуск на побывку поведать мать, вернувшуюся из эвакуации.  

Брат Яков был старше Сёмки на три года и успел повоевать на должности командира взвода артиллерийского полка, но в сентябре 1943 года в районе Мелитополя был тяжело контужен и после лечения в госпиталях был направлен на службу в  

Орджоникидзевский военкомат города Ростова на Дону.  

***  

– Основной задачей огневой подготовки курсанта является формирование всех навыков стрельбы на основе…- начал было младший брат.  

– А ты не ёрничай, Семён, бери кулёк и марш за дровами, а то мы тут воспаление схватим на радость врагам нашим.  

Зима в столице северного Кавказа мягкая, редко когда выпадает снег, но влажность в сочетании с сильными ветрами даже при плюсовой температуре дает совершенно невероятный эффект промозглости. Такое впечатление, что холод забирается тебе под одежду, потом в мышцы, в кости, как говорится, «до мозга костей» и не оставляет никаких чувств, эмоций и ощущений.  

Семён шел по темной улице, обходя огромные лужи. Сквозь сгущающийся мрак зимнего города страшно смотрелись мрачные стены домов, ещё не привыкшие в мирной жизни. Кое-где слышался лай собак, а из подворотен дул ветер, который доносил запахи скромных вечерних трапез ростовчан.  

Вдруг за забором, так показалось молодому курсанту, мелькнули две тёмные тени и послышались легкие шаги.  

И тут Семён дрожащими руками достал пистолет из кармана брюк, направил его в сторону предполагаемых нарушителей тишины мирно спящего города.  

Отвлекшись на незнакомцев, он не заметил открытый канализационный люк, споткнулся и в это время услышал глухой выстрел и почувствовал жгучую боль в ладони левой руки, а затем и что-то тёплое, что струйкой стекало по его ладони. Сквозь тусклый свет от ближайшего фонаря, он увидел, что вся его рука была в крови.  

« И не перепутай, что предохранитель «вальтера» находится с левой стороны на кожухе-затворе».  

– Конечно, подумал Сёмка, – самый главный посыл короткого инструктажа Якова я и забыл.  

Семён вытащил платок, любезно сложенный конвертиком, и силой зажал ран Боли он не чувствовал, была обида за свой безалаберный поступок и страх, который волной прокатился по всему его молодому телу. Посмотрев по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, он резко направился в сторону военкомата.  

– Так, – холодно начал Яков, – насколько я помню, за членовредительство – умышленное причинение вреда своему здоровью с целью уклонения обязанностей военной службы, вот как это звучит, Уголовный кодекс предусматривает в военное время только одно наказание — расстрел. Ты понимаешь, как ты влип и меня ещё за собой прихватил?  

Потом, посмотрев на брата, который сидел как нашкодивший щенок, немного смягчился.  

– Ладно, не дрейфь, утром мама посмотрит рану, будем думать дальше как выкручиваться из этой ситуации.  

***  

– Да! Типичный самострел, – осмотрев рану Семёна, отметила Рахиль Самуиловна, – штанцмарка (*), порошинки вокруг раны. Я много видела таких ран за время войны, работая в эвакуационном госпитале. Сёмочка, тебе ещё крупно повезло, что не задеты кости кисти. Входное отверстие маленькое, заживет за пару-тройку недель.  

Она обработала рану мыльным раствором и засыпала её стрептоцидом.  

– А что теперь будет? – взмолился непутёвый племянник.  

– Будет скандал, вылетишь с училища. Это в лучшем виде. Но есть ещё и карающая рука правосудия. Членовредительство- это, Семочка, серьёзная статья, насколько я понимаю в медицине, минимум пять лет и до... Надо посоветоваться с Лазарем, а пока, боец, успокойся и поспи пару часов, пока дядя вернется с работы.  

Лазарь Айзенберг был одним из руководителей на знаменитом ростовском мясокомбинате. Многие сотрудники головного предприятия мясной переработки на северном Кавказе в первые же дни войны ушли добровольцами на фронт, а работу комбинат не прекращал ни на минуту, и власти "бронировали" специалистов для работы на стратегически важных объектах. Под бронь попал и Лазарь, да и по возрасту он был уже не военнообязанный.  

Внимательно выслушав грустную историю непутёвого племянника, отец семейства молча встал из-за стола, решительно направился к себе в кабинет и закрылся на ключ.  

Слышно было через фанерную дверь, как Лазарь с кем-то говорит, поскольку голос был слышен только один, нетрудно было догадаться, что говорит он по телефону.  

Несколько минут ожидания Семёну показались целой вечностью, он уже себя представлял в тюремной одежде, и страх всё более окутывал его, а бьющие набатом удары в сердце молодого человека, казалось, были слышны далеко за пределами его грудной клетки.  

– Рахиля, а что там с раной, настолько серьёзно? – Лазарь вышел из кабинета, – сколько понадобится времени для лечения?  

– Огнестрельное ранение левой кисти, без повреждения кости. Входное отверстие расположено на внутренней стороне кисти руки, рана чистая, шить там нечего, думаю за неделю можно привести её в порядок и представить как несчастный случай в быту, – отрапортовала майор медицинской службы.  

– Замечательно, – уже спокойно заметил Лазарь, – всем амнистия до завтра. Рахиль Самуиловна, а что у нас на обед?  

– Как и вчера! Суп из горохового концентрата и картофельные котлеты. Всем идти мыть руки, быстро, – строго приказала хозяйка дома.  

На следующий день пришла телеграмма, подписанная начальником Грозненского военного училища связи генерал майором Афанасьевым А. В. :  

«По семейным обстоятельствам курсанту Айзенбергу Семёну продлить увольнительную на пять дней…»  

P. S. К сожалению, Сёмке так и не суждено было стать в один строй с «войсковой интеллигенцией». Сразу по прибытии в училище он написал рапорт, и был отправлен на фронт.  

• Штанцмарка (от нем. stanzen — «чеканить», «штамповать» ) — отпечаток контура дульного среза оружия на коже вокруг входного отверстия раны при выстреле в упор.