Терапия души (глава 6)

Глава 6.  

Так проходили мои дни в монастыре.  

Уже и раннее пробуждение не казалось наказанием и незамысловатая пища приобрела совсем другой вкус.  

Мне нравилась неспешная и разменная жизнь, где всё было по правилам и одновременно по твоей собственной воле.  

Я трудилась бок о бок с людьми, у которых была своя боль, сидящая глубоко внутри. И им некуда было её нести, кроме как туда, где никто не будет лезть в душу с вопросами, но сама атмосфера умиротворения и покоя исцелит и даст силы жить дальше.  

У Ираиды был невыносимый характер, как казалось мне вначале. Её сердитый взгляд, недобрые фразы, брошенные исподтишка, и гнятущее молчание, никак не распологали к тому, чтобы хотелось проникнуться к ней сочувствием.  

Но, однажды Дарья, видя, как я киплю от возмущения, после очередной колкой фразы Ираиды, взяла меня под руку, отвела в сторону, и сказала:  

– Не сердись на неё. Не всем под силу вынести тот крест, который несёт она.  

Я фыркнула в ответ что-то, типа того, что надо и других уважать, ведь и у них кресты не легче.  

Тогда Дарья рассказала историю Ираиды.  

– Кресты-то у каждого тяжёлые, но, как знать не упадешь ли ты под тяжестью креста соседа, который кажется легче твоего. Нет, у Ираиды он не легче, и не тяжелее, он просто её.  

Как-то не складывалась у неё личная жизнь. Вроде и женщина видная, все при ней, но замуж никто не звал. Ей уже и за тридцать перевалило, а ребеночка у неё ещё не было. Очень Ираида хотела ребеночка, если судьба её жить вековухой, то чтобы хоть родная кровиночка у неё была.  

Видимо Господь услышал её молитвы – она забеременела. Счастью не было предела, теперь-то будет для кого жизнь жить. Родила здорового сыночка, насмотреться на него не могла. Но беда всегда приходит с той стороны, откуда не ждёшь. Покормила она своего Сереженьку, да в кроватку положила. На утро проснулась, а он уже посинел весь. Да, бывает такое с младенчиками, во сне их Господь забирает.  

Как Ираида с ума не сошла незнаю, такое горе пережить не каждой матери под силу. Поэтому она в этот монастырь часто и приезжает. Говорит, что только здесь находит покой душе своей.  

Я выслушала страшную историю Ираиды и мне даже стало стыдно, что мой крест такой незначительный. Хотя, как говорила Дарья, другой под его тяжестью мог бы и упасть.  

Две недели проведённые в монастыре пролетели очень быстро. Уезжать совсем не хотелось.  

Матушка игуменья позвала меня к себе.  

– Ну вот, милая, пришло тебе время возвращаться в мир. Я смотрю пребывание в монастыре пошло тебе на пользу. Это хорошо. Я молилась за тебя и буду продолжать молиться.  

Затем, она благословила и вложила мне в руки молитвенник. С тех пор он лежит у меня на прикроватной тумбочке и, когда я беру его в руки, то сразу вспоминаю матушку игуменью.  

Я выходила из монастыря с легким сердцем. Вся тяжесть осталась там, где я доила коров, окучивала картошку, скоблила воск с пола, и училась вязать носки. Я слушала истории людей и понимала, что в жизни каждого человека ничего не случается просто так. Всё идет по заранее прописанному плану. Череда событий тесно переплетается друг с другом. И то, что когда-то казалось невыносимым, в итоге приводит к тому, что ты начинаешь благодарить за ту невыносимость.  

Вот и сейчас я сижу в своей пустой квартире, где ещё недавно тишина была для меня гнетущей, смотрю в окно на заходяшее солнце и улыбаюсь.  

Улыбаюсь тишине, которая перестала давить. Улыбаюсь своим мирным мыслям, текущим спокойно и размеренно. Улыбаюсь своим воспоминаниям о Вовке, ведь у меня получилось его отпустить.  

У каждого свой крест, говорила Дарья. И слава Богу, что мой тяжел на столько, насколько я могу его вынести.  

Конец.