Омоложение

ОМОЛОЖЕНИЕ  

Как же стремительно бежит время, листки календаря опадают, как осенний листопад, знаменуя исход очередного прожитого года. Да, таков закон природы: весной в ней пробуждается жизнь, летом она расцветает буйством роста, зреют и наливаются новые ростки и благодатные плоды, но заканчивается всё осенним увяданием и зимним холодом забвения. К сожалению, и наша человеческая жизнь подчиняется тем же законам, поскольку и мы являемся неотъемлемой её частью.  

Вот и я уже почувствовал осеннюю прохладу: уже не та деятельная энергия, поубавилось перспективных желаний и потребностей, организм всё чаще напоминает о себе, требует профилактики, а то и основательного ремонта. Короче, наступил пенсионный возраст, и ты перешёл в категорию пожилых людей. По привычке ты ещё ходишь на службу, по мере сил добросовестно исполняешь порученное тебе дело, безуспешно стараешься не отставать от новых веяний. Никак не представляешь, как жить без этого, чем заниматься и упорно отгоняешь надоедливую мысль уйти на покой. Приходит она, как правило, в периоды мучительной бессонницы: может, хватит работать, силы уже не те, уступи место молодым, уходи на пресловутый заслуженный отдых. Не надо издеваться и насиловать организм ранними побудками, толкотнёй в переполненном транспорте, строгостью распорядка рабочего дня, случайным комплексным питанием и т. д. Надо знать меру, а то доработаешься до возраста, когда даже в клуб «Кому за 60» без блата не примут.  

Пора расслабиться, вести размеренный, спокойный образ жизни, никуда не торопиться: пора заняться собой, гулять на природе, читать увлекательную литературу, заняться рыбалкой или интернетом или, на худой конец, с ровесниками во дворе забить доминошного козла.  

Нет, нет. Меня к этому никто не понукает, на работе всё, кажется, хорошо: меня ценят, уважают, особо не перегружают, никаких нареканий. Но, я всё понимаю, когда начальник иногда жалуется мне, что некого послать в командировку, провести длительные испытания нашего изделия или помочь освоить его серийное производство, или невзначай брошенная им фраза, что давно уже не предлагаю новых идей. Да и сотрудники при корпоративах и культурных мероприятиях уже обходятся без меня.  

Баста! Решено, чего тянуть, ухожу. Не буду распространяться, пусть будет неожиданным сюрпризом, подам заявление и сразу же распрощаюсь. Не нужны мне лишние разговоры, советы, рассуждения.  

Но я не ожидал такой реакции, весть сразу облетела и взбудоражила всё учреждение, я стал объектом всеобщего внимания, темой номер один, посыпались расспросы, неожиданные советы и противоречивые предложения, причем от всех: и от тех, с кем был близок, и с кем только иногда здоровался, но не общался:  

– Так не честно, взять и сразу уйти.  

– Не покидайте нас, без вас мы погибнем, обанкротимся.  

– Не позволим! Всем отделом пойдем к начальнику, чтоб не подписывал заявление.  

– Правильно, о себе тоже надо подумать, всех денег не заработаешь.  

Были советы повременить, привыкнуть, перейти на неполную неделю или сокращенный рабочий день, а уж потом решаться: а то некоторые шустряки поторопились, поменяли образ жизни и всё вскоре закончилось весьма печально.  

Но, постепенно страсти поутихли, сотрудники начали собираться группками, загадочно шушукаться. Понятно, сговариваются насчёт памятного подарка. Активизировались инициаторы организационных мероприятий: похоже, дело идёт к проводам, к торжественному собранию.  

И оно состоялось. Первым, как и положено, выступил начальник. Рассказал о моём трудовом пути, оценил мой, по его мнению, большой вклад в общее дело, вознёс мои выдающиеся деловые качества, пожаловался, как ему тяжело отпускать меня, как много потеряет фирма, как она осиротеет. В унисон ему заговорил и начальник бюро. Он обрушил на меня ворох упрёков, обвинил в эгоизме, попрании интересов родного коллектива, бросив его в самый напряженный момент завершения проекта.  

Потом всё более и более, пошло и поехало. Каждый новый выступающий вспоминал очередную мою изумительную черту характера, талант изобретательства и выдумки, такую, что даже я и не предполагал наличия их в себе. Без меня предрекали крах фирмы и умоляли не уходить. Упрекали, что ещё не всё передал молодым, не поделился своим богатым опытом, не вложил им свои знания. А, собственно, что я могу им передать, чему научить: как управляться с циркулем и логарифмической линейкой, как передвигать рейсшину и использовать рейсфедер. Они уже давно обскакали меня, оседлали компьютер и умные программы, всё делают на них. Зачем им мой допотопный неуклюжий примитивизм.  

Я был ошарашен таким неожиданным вниманием, такой лестной оценкой моей персоны. Но, настораживала исподволь подкрадывающаяся мысль: все говорили о былом, и это очень смахивало не на проводы на пенсию, а на другие, более трагичные и безвозвратные.  

И тогда я уже начал подумывать, а не забрать ли заявление, раз я им так нужен и раз без меня пострадают не чужие мне люди и их дело. Собрание тем временем близилось к завершению: все высказались, на лицах появилась нетерпеливая скука, из-за шкафа уже достали спрятанный до времени букет и подарок в виде раскладного стульчика, оставалось только моё ответное благодарственное слово и прощальные пожелания.  

Вдруг с шумом вбегает взволнованный экономист Сидоров. Он всегда везде опаздывал, от работы отлынивал, часто отпрашивался под мастерски надуманными предлогами, где-то днями шлялся, собирал сплетни и слухи, а потом ошарашивал всех неожиданными сообщениями:  

– Стойте, отменяется собрание. Только что сообщили, что принят закон об увеличении пенсионного возраста, рано ещё его провожать.  

Наступила зловещая тишина, потом прокатился ропот разочарования. Начальство с кислыми минами не сбывшихся надежд покинуло зал. Стульчик обратно полетел за шкаф, букет же украсил стол секретарши.  

А я понял, что до заслуженного отдыха мне ещё пахать и пахать, и что правительство благосклонно возвратило меня в категорию зрелого возраста.  

Вот такое у нас чудо омоложения.  

-