"Собрание СНТ" иронический рассказ

В семнадцать часов семнадцать минут по местному времени после дождика в четверг члены садоводческого товарищества N, собравшись у магазина, обсуждали происшествие. Нет. Два происшествия.  

Одно состояло в том, что у местного сторожа СНТ — цыгана Мишки — рано утром с ног, пока он спал в недостроенном коровнике, принадлежавшем товариществу, сняли валенки. И не просто сняли и унесли, а сняли и надели на молодого бычка, купленного председателем на членские взносы для запланированного стада коров. Ну а бычок, бедолага, не приученный ходить в валяной обуви, конечно, испугался, удивленно мыча добрел до глубокой силосной ямы, ненужной, но зачем-то вырытой рядом с незаконченным строительством, и кувыркнулся в нее.  

А второе происшествие было несколько другим: кто-то на заборе, рядом с которым лежали дрова, черной нитрокраской написал матерное слово и нарисовал большой кукиш, обращенный в сторону дома председателя товарищества.  

Проснувшийся Мишка, обнаружив пропажу валенок, пошел на их поиски, крепко ругаясь, отсылая словесные угрозы похитителям и махая кулаком. И когда дошел до ямы и заглянул в нее, то там и обнаружил свою обувку, напяленную на крепкие ноги молодого бычка.  

Не представляя, что делать — животное ему наверх одному никак не вытянуть, — он озирался по сторонам в надежде узреть потенциальных помощников. И взгляд его уперся в забор, на коем и была намалевана злосчастная фига с матерным словом.  

Вот тут-то Мишка-цыган заволновался не на шутку и понял, что его валенки на молодом быке — событие не столь выдающееся с сравнении с огромной фигой, черневшей на заборе. Ну ладно! Ну упал! Ну в валенках! В чужих! Да пес с ним! А тут! Фига! Председателю! Происшествие из ряда вон выходящее! Происшествие, требующее незамедлительного вмешательства власти и твердого ее решения! А уж этого прощать было нельзя. Это поруганная честь избранного народом честного человека.  

После осознания случившегося Мишка ударами железной трубы по висящей чугунной рельсе поднял шум и, присев на землю, стал ждать, когда соберется народ.  

Народ долго ждать себя не заставил, и скоро возле устроителя шума собралось большое количество членов СНТ, интересуясь, что и где горит — рельс с колотушкой существовали именно как сигнализация пожарной тревоги. Узнав, что огненного зрелища не намечается, стали поругивать Михаила за ложную весть и попытались даже разойтись.  

Но Мишка остановил их и указал рукой на забор с нарисованным кукишем, направленным на дом председателя СНТ.  

Тут заволновался и народ. И стал решать, как это сообщить, а еще лучше — пригласить сюда, к месту происшествия, нужных людей. Решение пришло быстро, были отобраны и посланы гонцы из числа молодых людей, скорых на ногу.  

И нужные люди пришли, потому что жили в доме напротив фиги, в лице председателя товарищества Абрама Исаевича, его жены и по совместительству бухгалтера СНТ Раисы Абрамовны. Надзорные органы в лице секретарши — их дочки Сашки. И ветеринары в лице его личного шофера — старшего сына Кузи.  

Последний, осмотрев забор и кинув мимолетный взгляд на бычка, сказал хриплым голосом:  

— Все! Отбегался милый! Пришло и его время! Да и ладно! Другого купим. А вот оскорбление…  

— Кого? — задал вопрос кто-то из толпы. — Забора? Или бычка?  

— Причем здесь бык? — ответил Кузя и, указав рукой на молчаливо стоящего Абрама Исаевича, продолжил:  

— Его! Нашего уважаемого председателя!  

Председатель СНТ поморщился от столь явной лести и недовольным голосом возмутился: — Кузьма Абрамович! Прекращайте разводить здесь бодягу по поводу председателей и кукишей! Народ собрался совершенно не по этому вопросу. Народ собрался, чтобы выяснить, какой паразит угробил нашего общего быка. И что мы должны сделать, чтобы не понести потери в нашем хозяйстве. И сохранить для будущих поколений все то, что мы неустанно приумножаем! Перво-наперво мы должны…  

— Мы должны установить, кто и зачем выкопал эту ненужную нам всем яму, — перебив своего мужа, вклинилась в разговор Раиса Абрамовна. — В которую упал наш нежный бычок.  

— Не перебивайте меня, уважаемая, — сердито остановил ее Абрам Исаевич и, выкинув вперед руку, крикнул толпе, отвлекая ее внимание от быка в валенках: — И перво-наперво мы должны узнать, кто же выкрасил этот забор, на котором нарисована фига, в такой пошлый цвет. Желтый. Когда все вокруг синее.  

— Да! Кто? Кто посмел испортить ландшафт нашего СНТ? — заорал Кузя, поглядывая в сторону возбудившегося председателя. — Чей забор?! Отвечайте!  

Толпа членов товарищества недоуменно загомонила, и через минуту на простор вышел крепкий мужик: — Про забор мы, конечно, тоже поговорим. Но сейчас на повестке дня стоит более щепетильный вопрос: кто и зачем попытался угробить нашего быка? И кто вырыл эту яму? И… — мужик оглядел собравшихся, — почему в товариществе постоянно отключают свет?..  

— И почему нет клуба?  

— И где коровы?  

— Кто выкопал эту яму?  

— Где мои валенки?  

— Отвечайте! Отвечайте! Отвечайте! — зашумела толпа, забрасывая вопросами председателя.  

А мужик, дождавшись, пока народ утихнет, продолжил: — …И почему мы, народ, видим вас один раз в год? В образе деда Мороза, когда вы совершаете обход наших домов, собирая какие-то праздничные сборы в пользу СНТ? И когда мы увидим отчет от вас? И куда расходуются наши деньги, которые мы прилежно сдаем? На ремонт дорог. На копание прудов. На вкапывание столбов. И на возведение мостов. Отчитайтесь! Как всем известно, наше СНТ было создано для выращивания клубники. Где… клубничные поля? Где?  

Абрам Исаевич поднял руку вверх, словно успокаивая толпу и останавливая дальнейшие вопросы мужика.  

Члены СНТ замолчали.  

— Я понял ваши вопросы и ваше негодование. — Проговорил председатель и, утерев пот со лба, громко крикнул в толпу: — Не дадим! Ни я! Ни вы! Не дадим! Проклятым империалистам заокеанским покорить нас! Учитывая сложнейшее международное положение, мы должны обязать себя всегда держать порох сухим! И мы держим его! И ни какие происки врагов…  

Речь Абрама Исаевича была громкой, насыщенной датами, угрозами и пожеланиями победы. И длилась минут сорок. Но про быка не было сказано ни слова. Не хотел оратор затрагивать больную для членов СНТ тему. Окончив словоблудие, он взял за руку жену, бухгалтера товарищества, и повернулся к дому.  

Секретарь и личный шофер тоже собрались уйти. Но у них у всех на дороге встал народ и решил не выпускать их, не получив ответов на свои вопросы.  

— Абрам Исаевич! Вы не ответили! Почему в СНТ постоянно отключают свет?  

— Постойте! Постойте! — взволновано проговорила Раиса Абрамовна. — Причем здесь свет? Мы же собрались по поводу фиги на заборе. Вот завтра соберемся по вопросу света. И тогда получим ответ на эту проблему. А сейчас увольте! У меня нет с собой бумаг, которые фиксируют наши долги перед электросетью. А свет именно по этой причине и отключают, что не все его оплачивают. Давайте разойдемся домой… до завтра. А уж завтра все и решим. И по свету. И по фиге.  

— До завтра?! — закричали члены товарищества. — Да завтра вас днем с огнем не найдешь! Причем никого! Опять до Нового года! Нет! Сейчас!  

И тут из толпы вышла благообразная старушка, и народ замолчал, дав ей сказать свое слово: — Уважаемый Абрам Исаевич, — начала она свою речь. — Мы, конечно, осуждаем тех безобразников, которые испачкали забор. Но… дело не в них. Дело в быке. И в свете. Кстати, когда его отключают в товариществе, у вас в доме он горит. — И она указала на трехэтажный особняк, спрятанный за двухметровым забором. — Хороший дом! Крепкий! Кирпичный! А на что вы его построили? Ведь до того, как вас избрали членом СНТ, у вас была деревянная халупа. Как у всех. А тут на тебе — хоромы. Объясните народу.  

Абрам Исаевич крякнул. Повернулся к толпе членов СНТ и проорал: — А это не мой дом! То есть это мой дом! Но не мой! Я его в аренду взял! У товарищества! На девяносто девять лет! Кузя! Сбегай за документами! Я сейчас им всем покажу!  

И старший сын Кузя побежал к дому. А народ стал смотреть в яму, где лежал молодой бычок в цыганских валенках.  

— Может, попробуем как-нибудь его достать?  

— А может, на мясо пустим?  

— А шкуру? Шкуру кому? Мне отдайте. Я ботинок наделаю!  

— А коровы где? Ведь хотели коровник строить. Быка для этого же завели…  

И народ заволновался опять.  

— Абрам Исаевич! А где коровы? Вы же бычка купили, чтобы он коров огуливал. Мы же деньги на коров собирали, — спросил председателя один из членов СНТ — молодой парень с синяком под глазом. — Вон и коровник строить собирались, — указал он рукой на недостроенное деревянное здание. — И яму! Силосную! Где коровы? Абрам Исаич! Вы же за ними в Лондон в прошлом году всей семьей мотались. Сказали, что самые дойные коровы только в Англии. Да! Наверное, так! И где они? Коровы!  

Председатель товарищества сплюнул на землю, посмотрел на небо и ответил: — Коров я привез! Но, по странному стечению обстоятельств, пароход, в котором были наши коровки, затонул… нарвавшись на мину… в Ла-Манше. Об этом писали все западные газеты. И мы… Мы не должны! Мы просто обязаны! — заорал председатель, выпучив глаза и обращаясь к толпе. — Держать свой порох сухим! Западные олигархи! Глубинное государство! Все! Ура товарищи!  

В самый торжественный момент этой речи появился Кузя и протянул Исаевичу документы на дом: — Держите Абрам Исаевич.  

Председатель взял в руку папку с бумагами. Открыл ее, извлек их на свет документы и стал читать народу написанное на них: — «Арендодатель в лице председателя СНТ господина Франкенштейна Абрама Исаевича передает в аренду здание клуба, (в дальнейшем именуемое дом) находящееся в собственности СНТ…» и прочее, прочее, прочее… «Франкенштейн Раисе Абрамовне сроком на девяносто девять лет». И печать нотариуса. И прочих органов, — и председатель повернул бумаги к толпе.  

— Ло-овко! — протянул парень с синяком и скрылся в гуще народа.  

А народ молчал, переваривая увиденное и услышанное, пока не выдвинулся следующий искатель истины — кряжистый старик с бородой, как у Карла Маркса. Он заговорил, обращаясь уже не к председателю, а к его дочке — секретарше Александре Абрамовне: — Скажите, уважаемая Александра, а куда ушли наши взносы на вашу инициативу по разведению в местных прудах благородной рыбы? То есть осетрины, форели и камчатских крабов? А также водоросли комбу, нори и ваками?  

— Варфоломей Ипполитович! — вскричал председатель. — Вы же умный человек! Академик! Вы же видели, как копали пруды! Вот в одном из них бычок лежит!  

— Не надо, папа! Я сама все объясню! — со слезой в голосе остановила отца Александра и, подойдя к академику, взяла его за грудки: — Вы подозреваете меня в непорядочности и обмане, дедушка Варфоломей? Так это зря! И пруды выкопаны, и рыба запущена!  

— Где, милая? — попытался вырваться старичок, но секретарша его держала крепко. — Где?  

— Там! — кивнула девушка в сторону своего дома. — В клубе! То есть в бассей… В пруду у клуба! Там, где ей…рыбе и капусте, будет более комфортно расти и размножаться. Потому что они, как и все живые организмы, требуют к себе внимания и ухода. И я, и мой дорогой брат обеспечим им это. Может быть, вы хотите посмотреть на них? Так пойдемте! Я вам все покажу! — с этими словами она отпустила руки и оттолкнула от себя старичка.  

А тот, посмотрев на нее спокойно, согласился:— Пойдем. Посмотрим.  

Лучше б он этого не говорил. Александра схватилась за голову и, зарыдав припала к груди отца, громко крича: — Папа! Папа! Он мне не верит! До чего же низкие пошли люди! Ну как же так? Я стараюсь, стараюсь! А они? Папа! Папа!  

— Успокойся, доченька, — поглаживая Александру по голове, шептал председатель. А она все рыдала и рыдала. — Как же вы, Варфоломей Ипполитович, могли заподозрить мою Сашеньку в непорядочности? Она чиста, как ангел, перед вами и перед законом.  

— Как? Как? Я вчера своими глазами через забор видел, как в бассейне… простите… в пруду с рыбами и водорослями ваши гости купались. Пьяные. Я переживал. Не за гостей, а за рыбу, — возразил академик и скрылся в толпе.  

— А забор? Где забор вокруг СНТ? Мы сдавали взносы! — опять заорал народ. — А где мост через ручей? Где охрана? Где свет? Где… Где… Где…  

— Товарищи! — поднял руку председатель. — Товарищи! Сейчас я вам объясню и покажу, где забор! Но сначала мы должны все очень внимательно понять и выслушать моего… Понимаете, товарищи… Учитывая то, что вокруг нас сложилась непростая обстановка, я призываю вас — будьте бдительны! Стойте смело и беспринципно на защите рубежей нашего края! И если все-таки в наши ряды проникнет злой и опасный индивид с Запада, мы… Вы должны быть готовы к отражению его атаки! И...  

Но речь председателя опять прервали на самом интересном: — Да бросьте вы пургу нести, Абрам Исаевич! Где забор?  

Председатель СНТ пожевал губами и, развернувшись к своему дому-клубу, указал рукой: — Вот он! Родной! Зеленый и высокий.  

Из толпы вышел мужчина лет сорока и с улыбкой задал свой вопрос: — А почему он там стоит? Мы же делали взносы, чтобы он стоял вокруг СНТ? А он вокруг клуба.  

— Да, Юрий Юрьевич! Вокруг клуба! — ответил ему председатель. — Вы же летчик? Вы часто летаете на своем «Боинге». И вы…  

— Да, летчик. Да, летаю. Но какую это имеет связь с забором, который стоит не на месте? — спросил мужчина.  

— А вот такую! Именно такую, о которой вы и не догадываетесь. Сейчас объясню. Как вы знаете, клуб мой построен на берегу озера. И я как законопослушный человек не имею права занимать общественный берег! Ведь так?  

— Ну да, так, — пожал плечами летчик, ничего не понимая.  

— Вот именно что так! — радостно провозгласил Абрам Исаевич. — Именно так! Поэтому я оградил общественным забором берег озера. Наш берег. Нашего озера. Ну а так как забора было много, я оградил им и клуб.  

— Врешь! — выкрикнул кто-то из толпы. — Ты пляж общественный забором оградил, где раньше все купались. А ты на месте пляжа дом… клуб построил. И берег до воды забором обнес. Народ теперь на пляж не ходит — не попасть. Забор стоит. И купается, где попало.  

— А я вас приглашаю. Приходите всегда. Даже если меня… нас не дома. Откройте калитку и заходите, — ответил председатель и улыбнулся.  

— Да! — крикнули из толпы. — Зайдешь к тебе! На пляж. У тебя там три алабая непривязанных бегают. Размером с этого бычка, что в яме силосной валяется.  

— Так вы мне так и не объяснили, — снова заговорил летчик. — Причем здесь самолеты и забор?  

— Какой вы непонятливый! А еще авиатор! — в сердцах воскликнул Абрам Исаевич и отвернулся к жене. — Раиса! Почему света нет? Почему свет отключают? Объясни народу! И спроси… Нет! Я сам спрошу! — и, повернувшись обратно к членам СНТ, громко задал вопрос всем: — Ну так ответит ли мне кто-нибудь? Как появился кукиш на заборе? Кому я перешел дорогу? Молчите? Так вот я вам отвечу…  

— Подождите, Абрам Исаевич! — громко в один голос обратились к нему два молодых парня-близнеца. Одетых одинаково в брюки-клеш и тельняшки. — Подождите!  

— Жду, — ответил председатель и чуть наклонил голову, — говорите, ребята! Вы же братья? Да! Знаю! Братья! И что вы сможете у меня спросить, если вас здесь вообще никогда не бывает! Вы же в море больше времени проводите, чем на земле. Вы же не члены СНТ?  

— Нет! Не члены, — опять в один голос ответили моряки. — Но наша мама здесь живет и обладает правом спрашивать. А так как она сегодня отсутствует, то вопрос хотим задать мы.  

— Задавайте! Но кто-то один, или по очереди.  

— Спрашивай ты, Миха, — сказал один близнец второму и чуть отступил.  

— Скажите, уважаемый председатель, — начал второй брат, — а где охрана нашего СНТ? Насколько нам известно, на охрану товарищества собирают ежемесячные сборы. А вот охраны не видно. Куда идут охранные деньги? Насколько нам известно, этим предприятием занимается ваш сын, он же личный шофер — Кузьма Абрамович.  

— А он вам и ответит! — с негодованием прорычал Исаевич. — Ответь им, Кузя, — поглядел он на сынка.  

Тот откашлялся. Поправил пиджак и, вытянув вперед руку, громко отчеканил: — Я, Франкенштейн Кузьма Абрамович, подтверждаю: мной была организована охрана данного СНТ и прилегающих к нему окрестностей. В виде клуба. Озера. И трех будок для собак-охранников — белых среднеазиатских овчарок. В простонародье называемых алабаями. Для того, чтобы периметр охраняемой территории не нарушался посторонними людьми и машинами, на въезде в СНТ был установлен деревянный шлагбаум из строевой сосны. А также будка… Нет. Будку пока проектируют. А также… будки нет. И нанятый мной представитель охраны, он же Михаил, фамилии нет, живет в коровнике. И охраняет. Просьба ко всем членам СНТ увеличить месячный взнос на охрану. Так как в дальнейших планах стоит задача и потребность оснастить забор вокруг СНТ видеокамерами. Для видеонаблюдения. И еще…  

— Так нет же забора! — опять выкрикнули из толпы.  

— Как нет? — переспросил удивленный Кузя. — Вон забор! Вокруг… клуба! Или что? Общественный клуб охранять не надо?  

— Надо! Надо! — со смехом ответил ему один из братьев. — Но этот клуб, насколько нам известно, ваш дом! На целых девяносто девять лет!  

— Ну и что? Все это надо охранять! Вот мы и охраняем, — тряхнув головой, парировал Кузя и замолчал.  

А народ стоял и уже не знал, как реагировать на все то, что они услышали.  

Абрам Исаевич, как хороший психолог, уловил этот момент, вышел вперед и громко заговорил:— Друзья! Члены СНТ! Скажите, зачем мы собрались? Правильно! Чтобы обсудить два вопроса. Первый: кто надел на быка валенки нашего охранника Мишки-цыгана? И второй: кто нарисовал кукиш и написал матерное слово на заборе нашего почетного члена бабы Вали? Остальное, что мы пытались выяснять и обсуждать, нисколько не касается этих двух важнейших причин! И не надо! Вы понимаете? Не надо забивать свои умные, одаренные головы теми проблемами, которые вас нисколько не тревожат в вашей интересной и позитивной жизни! И вы знаете, когда я услышал от вас те подозрения, которые вы высказывали мне и моим помощникам, что я решил? Я решил, что сложу свои полномочия с себя! И освобожу вас от своего присутствия! Но… Глядя на выступающие слезы на ваших глазах, я передумал! Я даю вам всем свое честное джентльменское слово, что я найду в себе силы и мужество, чтобы нести свой тяжкий крест председателя СНТ до конца своих дней! Скажу вам честно: я уже хотел сложить с себя полномочия главного, но… Но подумал, что своими действиями и своим решением я сделаю хорошо только всем нашим врагам! А сколько еще впереди изумительных и позитивных планов! Мост через ручей! Светофор на развилке трех дорог, идущих с лесных делянок! Тракторы! Да-да! Тракторы! И комбайны! Я поставил перед собой невыполнимую задачу в следующем году засеять окрестные поля свеклой! А там и до сахарного завода недалеко! Рукой подать! И кто же, кроме вас, поможет мне? Только вы! И ваши взносы! Ура, товарищи! Я остаюсь! Я с вами! Мы вместе!  

— Глядите! — громко сказал Мишка-цыган, когда Абрам Исаевич закончил свою речь. — Глядите! Бычок-то живой! Встал.  

И народ дружно подошел к яме, чтобы разглядеть животное, которое стояло на дне силосной ямы и смотрело наверх в надежде на то, что его когда-нибудь все-таки кто-то вытащит наверх.  

Но помощи пока не было.