Только не бросай меня, Лиля!

Только не бросай меня, Лиля!  

Лилька Щербакова сидела на лавочке недалеко от медучилища с Нателлой Эдуардовной. Нателла Эдуардовна говорила своим красивым голосом, а Лилька не понимала, что происходит. Вчера Костик привел ее, Лильку, знакомиться со своими родителями. Родители Костика оказались красивыми, современными и очень приветливыми. Лилька очень боялась с ними знакомиться, как-никак, мама артистка музыкального театра, правда уже бывшая, а папа профессор-политолог в какой-то Академии, автор нескольких книг.  

Костик – студент Политеха, умница и красавец. Да и мог ли у таких замечательных родителей быть другой сын?! Лилька и Костик познакомились в больнице, где Костик лежал с аппендицитом, а Лилька работала санитаркой, то есть подрабатывала, как и многие студентки медучилища. Как все началось, они и сами не поняли. Стояла весна, может, она виновата? Посмотрели друг на друга, и что-то такое случилось, о чем много веков нам рассказывают поэты и писатели. Несколько свободных минут в закутке за пищеблоком рядом с Костей стали для Лильки счастьем, какого она раньше не знала. Шептались о чем-то или молча смотрели друг на друга. А вокруг по больничному коридору разливалось Счастье с большой буквы.  

Костика выписали. Они стали встречаться в городе. Гуляли по парку, просто шлялись по улицам, ходили в кино, целовались, ели хот-доги и мороженое. То есть вели себя как нормальные молодые люди. Правда Лильке сначала казалось, что ей все это снится, ведь она была обычной девушкой, ни особой красотой, ни богатыми родителями похвастаться не могла. Парни на нее как-то не заглядывались. А тут! У нее есть свой парень, любимый, ее любит по-настоящему, такой. …! Впрочем, описывать чувства словами не всегда возможно, да и зачем?  

Они наслаждались каждым днем. Костик заканчивал институт, Лилька свое училище. Впереди маячила взрослая самостоятельная жизнь, само собой разумеется, одна на двоих и, само собой разумеется, счастливая.  

Вот и знакомство с родителями. Все прошло просто замечательно. Лилька впервые была в такой квартире – высоченные потолки, огромные окна, тяжелые двери. Невиданной красоты мебель, шторы, все такое необычное, что Лилька смутилась, опять ощущение нереальности пронеслось у Лили внутри. Но оно сразу пропало, как только вышли Костины родители. Очень добрые, простые в обращении, никаких понтов и в помине. Познакомились. Потом был ужин. Необыкновенно вкусный и на красивейшей в мире посуде. И разговоры, такие легкие и веселые. После ужина Лиля вызвалась помочь вымыть посуду. Но, оказалось, в семье есть домработница. Звали ее Настя. Эта полноватая уютная и улыбчивая женщина была как бы последним мазком в картине идеальной семьи. Ведь бывает же такое, когда и любовь, и достаток, и радость!  

***  

А сегодня Нателла Эдуардовна пришла в медучилище, вызвала Лильку, и вот они сидят на лавочке. Она молчала, чувствуя комок ужаса под ложечкой. Смысл сказанного плохо доходил до Лильки. Нателла видела это и, вздохнув, пошла по второму кругу:  

– Лилечка, милая моя, ты очень хорошая девочка. Но, видишь ли, вы с Костиком совершенно разные. Ты еще встретишь своего человека, и все у тебя будет хорошо. А с Костиком у вас ничего не получится. Есть такое слово «мезальянс» … (Лилька шевельнулась. Ну, слава Богу, хоть какая-то реакция. ) Если ты любишь Костика, ты ведь любишь? (Лилька молча кивнула. ) Ему нужна совсем другая женщина, а тебе совсем другой мужчина. Ты когда-нибудь сама станешь матерью и поймешь меня. А сейчас, если любишь – отпусти.  

Лилька кое-как выдавила пересохшими губами:  

– А Костя?  

– Ну что, Костя? Он знает, что я пошла тебе и зачем. Он сам просил меня решить эту проблему.  

Лиля встрепенулась и снова затихла. А Натэлла продолжала.  

– У него невеста из хорошей семьи – выпускница консерватории. Короче, милая, я вижу, ты не понимаешь, о чем я тут распинаюсь. Не твое – не тронь!  

***  

Лилька встала и пошла в аудиторию, взяла свою сумку и ушла. Собрала вещи в общаге и уехала в деревню Лужки к тетке. Никому ничего не сказала. Когда в электричке зазвонил телефон, а на экране возникло лицо Костика, она встала, открыла окно и запустила телефон в него. Хороший был телефон, жалко! Да и ладно, тут жизнь рухнула…  

С прошлым покончено. Позарилась на чужое и получила. Чудесный сон кончился. Все кончается. Только после пробуждения осталась рана. Как ее залечить? Возможно ли?  

Лилька отработала на ферме с теткой полгода. Помогала ей по хозяйству. Почему так неожиданно вернулась, даже не предупредив, сказала, что завалила госэкзамен и что восстановится в училище в начале нового учебного года.  

В конце лета Лиля поехала в город, пришла в медучилище, написала заявление с просьбой восстановить ее. Закончила училище. Пошла работать в кардиологию.  

Потекли дни, месяцы… В отделении Лиля на хорошем счету, в работе аккуратна, трудится без замечаний. С больными ласкова и предупредительна. С коллегами вежлива и приветлива.  

Думать о том, что было два года назад, Лиля запрещала себе. Боялась тревожить свою рану. Так и текли дни за днями, о будущем она тоже не думала. Дом – работа, работа – дом… А домом для Лили стала комнатка в старом домике в частном секторе, которую она сняла у бывшей санитарки из больницы, ныне пенсионерки, бабы Раи.  

***  

Лиля на своем посту раскладывала лекарства, когда к ней подошла старшая медсестра:  

– Лилечка, Кожевникова в обморок упала. (Лена Кожевникова – молоденькая беременная медсестра). Помоги, последи за капельницами в ее палатах.  

Лиля кивнула, встала, прошла по палатам. В палате номер 4 у женщины заканчивалась капельница. Лиля наклонилась, чтобы убрать иглу. Тут женщина вдруг схватила ее за руку:  

– Лиля, это ты? Лилечка, милая моя…  

Лиля видела неухоженную пожилую женщину на смятой постели. Волосы неопределенного цвета, давно не мыты, корни отросли, показывая серебряные дорожки на голове. Ногти пострижены как попало. Лицо отекшее, зеленовато-серого цвета. Мятая, несвежая рубашка. Вид заброшенной, никому не нужной старухи. Такие часто попадаются у них в отделении. Только в голосе что-то знакомое, как будто давным-давно забытое.  

– Лиля, это я, Нателла Эдуардовна. Не узнала? Какое счастье, что я тебе встретила!  

Лиля вытаращила глаза и кое-как разглядела знакомые черты. В голове закрутилось неизвестно откуда взявшееся слово «метаморфоза», и опять пахнуло чем-то нереальным. Нателла вцепилась в Лилькину руку и тараторила как заведенная, и это было вполне реально.  

– Лилечка, прости меня, милая моя. Мне очень нужно с тобой поговорить. Лиля, …  

– Тише-тише, – Лиля легонько освободила свою руку, вынула иглу. – Не надо волноваться, вам нельзя.  

Лиля вернулась на пост. Руки-ноги ослабли, в голове ни одной мысли. Что это было?  

Тут прибежала старшая медсестра, принесла карту назначений для нового пациента. Потом что-то еще и еще. Работа потекла как обычно.  

Перед концом смены Лена Кожевникова, которую привели в чувство и дали немного отлежаться, пришла на Лилин пост:  

– Лиль, тебя там больная из четвертой палаты зовет, чуть не плачет. Сходи, посмотри, что там.  

Лиля зашла в палату. Нателла ждала ее, прямо вся засияла. Потом сунула Лиле бумажку:  

– Лилечка, это такое счастье, что мы встретились. Мне очень надо с тобой поговорить, вот мои телефоны, домашний и мобильный, и адрес, если ты забыла. Позвони, а лучше приходи, прошу тебя. Меня завтра выписывают. Дай мне свой номер. На всякий случай. Пожалуйста.  

Лиля взяла листочек, положила его в карман, вышла в коридор. Затем вернулась, протянула Нателле листочек со своим телефоном.  

– До свидания, Нателла Эдуардовна.  

***  

Лилька, как говорится, была ошарашена. Никак не получалось осознать, что произошло. Гордая красавица Нателла в таком неузнаваемом виде, еще и лепечет заискивающе – как такое может быть?  

Лильку по первости терзали мысли, что вот стану знаменитой или выйду замуж за генерала, вот вы все увидите, какая я, и пожалеете. Какой генерал, какая знаменитость? Додумать не получалось. Про Костика Лиля просто не могла думать. Не корила, не проклинала, ни о чем не хотела спросить. Лишь в памяти возникало его лицо, слезы текли ручьем, и, казалось, все мысли вытекали вместе с ними. Потом гигантским усилием воли заставляла себя не думать о нем. «Не тронь, не твое! Забудь. »  

А теперь что делать? Злорадствовать, типа «Я на аэроплане, а ты в помойной яме»? Что же все-таки случилось? Что-то страшное… А, может, все-таки одумались, поняли, что Лилька очень даже подходящая для такой важной семьи? Звонить? Что сказать?  

Нателла позвонила сама на третий день. И опять этот лепет взахлеб, будто боялась, что перебьют или повесят трубку:  

– Лилечка, я не дождалась твоего звонка, вот сама решилась. Приходи, пожалуйста. Я тебя очень жду. Как ты сегодня работаешь?  

– Здравствуйте, Нателла Эдуардовна. Я сегодня в шесть заканчиваю.  

– Я буду тебя ждать в половине седьмого. Шестой этаж. Давай я тебе такси закажу?  

– Не надо, я на трамвае доеду.  

– Ты точно приедешь, Лиля?  

– Да, до свидания, Нателла Эдуардовна.  

Лилька отработала свою смену, села в трамвай. Голова пустая, только где-то под ложечкой трепещет что-то.  

Позвонила в домофон, открыли сразу же, не спрашивая, кто там. Дверь в квартиру была уже открыта. А на входе Нателла в своем прежнем обличье. Свежая стрижка и укладка, никакой седины, неброский макияж, духи, маникюр, стильный домашний костюм. Лилька невольно улыбнулась – новая метаморфоза!  

– Проходи, моя хорошая.  

Прежде нереально великолепная квартира встретила Лилю странным нежилым запахом. Пахло пылью, еще чем-то, чем не пахнут уютные дома. Было все какое-то тусклое и унылое. И тишина… Чувствовалось, что она поселилась здесь надолго и вместе с этим зловещим запахом захватила все пространство. Так выглядят дома, где произошло несчастье или поселилось тягостное одиночество.  

Нателла снова затараторила:  

– Ты не представляешь, Лилечка, как я счастлива, что мы встретились! Мне очень надо поговорить с тобой. Прости меня, Лиля!  

Нателла взяла Лилины руки в свои, тихонько пожала. Дернулась, будто хотела обнять. Но не решилась.  

– Ну что это я? Ты же с работы. Давай я тебя покормлю. Ты не против, если мы сядем на кухне?  

Нателла накормила Лильку магазинными пельменями, поданными на изысканной посуде. На второй тарелочке подала порезанный на дольки помидор. Себе налила воды. Лилька ела, а Нателла не сводила с нее счастливых глаз. Выглядело это будто мать смотрит на любимое дитя, которое послушно жует.  

– Лилечка, прости меня, я на коленях готова… Слава Богу, хоть тебя я могу просить… Прости меня, милая моя, ты у меня одна на всем свете.  

Лилька обалдела и молчала, не зная, как реагировать. Только по привычке вытаращила глаза и чуть приоткрыла рот.  

– Лиля, я всех погубила. Сломала жизнь всем вокруг себя и теперь вот сижу тут одна, никому не нужна.  

Нателла разрыдалась, и тушь, и тональный крем плавно перешли на скомканную салфетку. Лилька положила ей руку на плечо, и тихонько похлопывая начала бормотать:  

– Тише-тише, что случилось?  

– Лиля, прости меня, я тебя обманула – Костик не собирался отказываться от тебя, он тебя очень любил. Если бы не я, вы были бы сейчас счастливы, и все были бы живы-здоровы и счастливы.  

В тот вечер Костик был сам не свой, куда-то звонил, потом убежал. Вернулся и набросился на меня: «Ты была у Лили? Я все знаю, вас видели возле училища. Что ты ей наговорила? Все твои понты! Я тебя знаю. Хотела ей место её указать? У тебя получилось. У тебя в голове только ты любимая и твои понты. Лильку я тебе не прощу! » Никогда, никогда он так со мной не разговаривал.  

Я пыталась отпираться, объясниться, а он не хотел меня слушать. Лег на кровать, отвернулся. Так и пролежал двое суток. Потом встал и сказал, что пошел в институт. Мы с Павлом Кирилловичем обрадовались, что он успокоился. Костик вернулся, объявил, что не может с нами больше жить, что бросил институт и уезжает на Дальний Восток. Мы удерживали его, ничего не получилось. Он собрал сумку и ушел. Даже денег не попросил. Мы с отцом звонили ему, а он то ли заблокировал нас, то ли поменял номер.  

Вот и все. Жизнь в доме остановилась. Павел Кириллович сначала крепился, утешал меня, говорил, Костик одумается, не идиот же он, а потом слег с инфарктом. Пошел вроде на поправку, но случился второй инфаркт. И все, нет больше моего Павлуши.  

Через полгода среди ночи позвонил Костик. Спросил про тебя, а что я могла ответить?... Сказала, что папа умер. Костик спросил, когда, от чего. Помолчал и повесил трубку. Где он, что с ним, как он живет?  

Нателла опять заплакала, Лилька заплакала с ней вместе. Они обнялись и еще долго плакали так обнявшись.  

– Ой, Лилечка, я погубила всех. И наказана. Все сломала. Не исправить ничего. И Настя меня бросила. После похорон Павлуши, где-то месяца через два, сказала, что не может больше со мной жить. Собралась и ушла. А ведь она жила у нас с рождения Костика, нянчила его. На ней весь наш быт держался, а я и не замечала этого, пока она не ушла. Ещё обозвала меня акулой напоследок. Так и сказала: «Ты, Нэлка, акула, всех сожрала. Сиди теперь одна». Вот и сижу одна. Права она, акула и есть.  

Без Насти мне тяжело пришлось. Оказалось, я ничего не умею. Даже себя одной помыть-постирать-приготовить. Бытовые хлопоты немного отвлекают… Хотя какое там… Сама видишь – сижу в грязи, ем полуфабрикаты. Да и не хочу ничего. Живу через силу.  

О Костике и о тебе, Лилечка, я думала каждый день. Ждала, звала, рыдала, себя проклинала… Потом в церковь пошла, я ведь крещена в детстве. Батюшка побеседовал, утешил, исповедал, объяснил, как молиться. И знаешь, полегчало мне.  

Потом в больницу попала. Думала, приберет меня Господь, но нет ведь – выздоровела. И тут ты, Лилечка! Может, простит меня Господь, и смогу я хоть что-то поправить, хоть чуточку? Только ты не бросай, меня, Лилечка, девочка моя!  

Тут Лилька первая заревела. Жалость к несчастной Нателле, её мужу, тоска по Косте, боль, которую она держала на привязи, хлынули из Лильки двумя мощными потоками.  

Они сидели долго, молчали, потом плакали, обнимались.  

***  

На улице стемнело. Лилька засобиралась:  

– Мне пора.  

– Не уходи, Лиля.  

– Я завтра приеду.  

– Правда?  

– Да, завтра у меня выходной, с утра и приеду. Спокойной ночи, Нателла Эдуардовна.  

– Нэлла. Зови меня Нэлла. Доброй ночи, Лилечка. До завтра.  

– До завтра, Нэлла.  

Лилька побежала по ступенькам вниз, а Нэлла смотрела ей вслед, потом перекрестила в спину и крикнула:  

– Лиля, как доберёшься до дома, сразу позвони.  

– Хорошо, – донеслось снизу.  

***  

Лилька приехала назавтра. Вместе с Нэллой долго пили чай с бутербродами и конфетами, болтали ни о чем – о погоде, о Лилькиной работе, о всякой всячине и смеялись, сами не зная, отчего.  

Лилька сняла и постирала шторы. Помыла окна. Потом сходила в магазин за продуктами, и она вместе принялись готовить борщ. Получился поздний обед или ранний ужин.  

Потом смотрели сериал, обсуждали героев, смеялись и обнимались. Усталая Лилька задремала под телевизор. Нэлла тихонько встала, положила ей подушку под голову, накрыла пледом.  

Лилька проснулась только утром. Нэлла уже приготовила кофе, сходила за свежими булочками. Быстро позавтракали, и Лиля побежала на работу.  

Лилька навещала Нэллу каждый день. А Нэлла с радостью встречала её и не хотела отпускать. И Лиля однажды осталась насовсем. Они вместе вернули дому прежний вид. Теперь у них был настоящий дом. Один на двоих. Дом ожил. Он встречал запахом уюта, чистоты и вкусной еды и чего-то еще, очень-очень доброго. Наверное, так пахнет Любовь.