Венериада

Бортовые записки капитана,  

технические описания пропущены за ненадобностью  

Запись первая:  

Мне не хотелось говорить так, но все опасения учёных, предсказывающих наше будущее, оправдались. Настал 2544 год. Удивительно даже, что старушка Земля протянула так долго! Целых лишних пять веков. Но, какой бы год ни был на календаре сегодня, тянуть время дальше или надеяться на возрождение климата – напрасный и бесполезный труд. Теперь люди оказались в безвыходном положении и были уже просто обязаны покинуть планету в поисках лучших миров.  

Я не стану утомлять вас долгой предысторией этого путешествия, скажу лишь главное, что, как и в начале тысячелетия, единственным и самым подходящем вариантом для человечества оставался Марс. Но, стыдно признать, это тот самый Марс, о котором было столько сказано в двадцать первом и интерес к которому небывало возрос опять в двадцать втором и двадцать третьем веках, тот самый Марс, к которому полетели люди лишь только совсем недавно.  

И после первого же полёта планета красных песков была отброшена навсегда. Даже не спрашивайте, почему так много было потеряно времени. Одно дело, когда ты – вольный исследователь и вправе заниматься тем, чем ты хочешь, исследуешь, выдвигая новые и новые гипотезы, но так и не доказываешь и вскоре опровергаешь их, ссылаясь на другие, якобы «более интересные» объекты Вселенной. Совсем другое дело, когда полёт на планету – это не прихоть любопытного разума, а жизненная необходимость. Сразу и топливо нашлось, и добровольцы перестали забирать свои заявления. Все захотели внести свой вклад, и они его внесли, несомненно.  

А Марс отпал потому, что на нём оказалась жизнь. Опоздали мы, пока думали и решались. Очень враждебные организмы устроили бы сущий Ад. Хотя, если выражаться метафорами, что были в моде в далёком прошлом, Адом стала совершенно другая планета. Земля – это Рай, который мы и разрушили. А огненная Венера – Ад. Изгнанные и не заслуживающие прощения, теперь мы все, жалкие остатки некогда великой и могущественной цивилизации, теперь мы направляемся в пекло. Потому что теперь оно станет нашим единственным домом.  

Мы летим на Венеру. Это единственный шанс и вместе с тем жестокий эксперимент. Но нет больше доступного выбора. Ад, значит Ад. Мы его заслужили.  

Запись вторая:  

Многие люди до сих пор сокрушаются по поводу Марса. Просят рассказать, какая именно жизнь была найдена там и почему мы не можем жить вместе. Ведь какая хорошая планета была, какая идея! Только мне ли объяснять им, если о таком даже лучше не помнить? На тему терраформирования столько написано диссертаций и книг. Да, мало сказать, каждый второй учёный мечтал разбить там вишнёвый сад. Или яблочный, или персиковый. Я и сам одно время мечтал, только не определился с культурой.  

Планеты за Марсом – далеко. Меркурий – слишком близко к Солнцу, не обговаривается. И так отпали почти все планеты, да что говорить? – все. Все, кроме адской Венеры. Выдвигались даже такие идеи, как вечный полёт, скитание по просторам Млечного пути, а затем и более дальних пространств в поисках пригодного дома. С одной стороны – неплохой план, но нереальный. Я не знаю, сколько ещё должно пройти столетий, тысячелетий, чтобы сделать его возможным. Нам придётся лететь тысячи и миллионы лет…  

Так вот, минус межпланетного странствия в том, что нет сейчас таких технологий и знаний, чтобы загрузить всё необходимое на корабль, превратив его в небольшой город (к счастью, небольшой), все оставшиеся в живых представители человечества с трудом бы превысили население самого малого города. Сплошь учёные, мировые деятели и фантасты. Все мы теперь фантасты, так как пишем свои мечты…  

Людям пришлось бы измениться и изменить всё: мировоззрение, отношение, образ жизни. Жить путешествиями и ожиданиями: от одного мира к другому, от другого – к третьему, и так далее. Высаживаться или запускать зонд, исследовать, принимать решения, лететь дальше… И верить. Мы были обязаны верить. Во что-либо. В кого угодно. И верить, что найдём новый дом. А когда жить, как растить детей, их детей? Согласитесь, что не останется ни минутки для этого, а ведь чтобы провести даже самый небольшой перелёт, потребуется несколько поколений…  

Примерно так звучали лозунги в защиту Венеры. То есть, конечно, про саму Венеру здесь не было ни единого слова, но по логике вещей получалось, что раз мы не можем летать целую вечность в поисках невиданной цели, какая-никакая планета, что находится рядом, единственный, а значит – лучший наш путь.  

Многие относились скептически.  

Запись третья:  

И люди имели право так относиться. С самого начала наше путешествие не задалось, всё пошло по не плану. И, как всегда бывает, случились именно такие обстоятельства, о которых мы думали меньше всего, которые не удалось предсказать. Сильнейший космический ветер изменил направление нескольких кораблей: один экипаж улетел прямо на Солнце, а другой потерял управление и врезался в пролетающий мимо астероид. Его не должно было быть здесь, мы всё рассчитали, а он прилетел… Неожиданности, к сожалению, непредсказуемы.  

Не о таком мечтали люди в далёком 2013-м году, когда строили планы на будущее и считали возможным всё…  

Запись шестая:  

Но даже в самых тяжёлых обстоятельствах всегда есть свои плюсы. Виды были просто чертовски красивыми! Когда мы подлетали и когда уже летели непосредственно над огненными облаками. Серно-углекислая планета удивляла с первых мгновений и завораживала. Она всегда была в списке первых миров, где о жизни не шло и речи. И так иронично: сейчас мы летели именно к ней в поисках нового дома…  

Человечество уже давно влекло и несло к этой загадочной огненной даме. Я и сам не знаю, почему, но даже до находки враждебных организмов на Марсе, последние пару веков мы хотели лететь только к ней. Часто писали в книгах. Что-то точно подсказывало…  

И вот, были близко, как никогда, земля Иштар, плато Лакшми, своими гигантскими размерами походящие на земные континенты. На градуснике – +480 С°, но это больше не вселяло ужас и страх, который ослеплял умы всех предыдущих учёных. Сами посудите, в тепле может быть жизнь, уж лучше тепло, чем холод, от которого крошится даже самый прочный металл... У нас просто не было выбора. Или Венера, или смерть, что, наверно, одно и тоже.  

Запись четырнадцатая:  

Медленно, но верно наш корабль снижался через сернистые облака. Они проплывали за окнами иллюминатором, точно огромные комки сладкой ваты. Простите за эту лирику! Я капитан и вроде бы должен писать только самое важное, но не могу не сказать, не могу удержаться, так же повержен и побеждён здешней таинственной красотой. Я тоже человек, как и все остальные пассажиры...  

И было такое чувство – у меня и у всех, точно сейчас должно случиться что-то великое! Внезапное и великое. Мы все точно ожидали открытия, которое на самом деле уже сделали все. Мы прилетели. Мы оказались на Венере и не погибли, а это значит, что вместе с Венерой мы обуздали смерть! Саму Смерть, которая в космосе пишется всегда только с громадной буквы.  

Мы были живы благодаря прочнейшему куполу из лукашия. Напомню, что этот крайне радиоактивный элемент, что долгое время оставался погребённым и никому неизвестным под толщей лунного грунта, создавал при нагревании прочный и, к нашему счастью, прозрачный барьер. При нагревании он терял рентгеновское излучение, точнее терял его внутри образовавшегося «пузыря». Прозрачность купола прекрасно пропускала лучи проэжекторов.  

Без сомнений, пребывание внутри такого пространства – это огромный риск, но разве лучше погибнуть ещё вчера, только влетев в атмосферу? Да, и самое интересное: лукаший оставался таким же опасным, как раньше, снаружи, а это значило, что мы защищены не только от адского климата, но и от других возможных опасностей. Элемент просто стирал в пыль всё живое, что находилось снаружи, не подпускал никого. Во всяком случае, так было в лабораторных условиях. Повторю, выбирать нам не приходилось… Жизнь сделала этот выбор за нас.  

Запись тридцать третья:  

Чем больше я смотрел в иллюминатор, тем больше поддавался колдовскому обаянию этой планеты. Королева Ада, так можно было бы назвать Венеру, насколько она была не похожа на ту сине-зелёную точку, которую многие с детства любили наблюдать на ночном горизонте! Или утром. Утренняя звезда, так ещё ласково называли её, любовались. Она чудилась всем загадкой и обольщала, маня своей зеленью, синевой; на самом же деле здесь не было ничего кроме рыжего горизонта и мрака.  

Но этот цвет… Что-то с ним было неладно! Рыжие горы и скалы, рыжие равнины и берега высохших лавовых рек. Рыжие облака, что летали с разной скоростью и на разной высоте и имели обыкновение резко менять свою траекторию… Невозможно было ни говорить, ни думать о чём угодно кроме Венериады, так назвала её недавно одна из моих коллег.  

…Я очнулся от чар не сразу, поняв, что иначе напишу целую книгу о Ней. Конечно, было бы лучше, всем очень хотелось закрыть глаза, открыть и увидеть после зелёные острова и сине-лазурные реки. На корабле, с инициативы одного доктора психологии и психотерапии МакКави, даже пошла такая история – сказка, но благодаря которой таинственное и всемогущее «завтра» умело несло свой свет.  

Но как бы ни было всё, ещё не осознавая того и категорически не соглашаясь со своими страхами, наша жизнь за углекислыми облаками медленно катилась к концу…  

Запись сорок восьмая:  

Все снова говорили о том, что представляли себе Венеру иначе. Гадали и прогадали. Ну что сказать, я тоже, наверное, думал увидеть большее. Только взамен поэтичных и красочных изображений я скорее думал о том, как же низко пало человечество, как не ценило оно свой земной Рай, если теперь, на пороге гибели, все дружно согласились на это пекло.  

Астробиолог Ивер Глессер выдвинул вопрос о том, можно ли будет вернуться (через время) назад. Боюсь – нет. Теперь уже никогда. И это было так странно слышать от человека, что почти всю свою жизнь посвятил теме инопланетной жизни, был знаком не понаслышке с понятием враждебной атмосферы, проценту соотношения жизни и смерти Камрич-Люцесского! Люди забыли или так и не поняли: то, что делали они годами и десятилетиями, не получится исправить за один год. Возможно, Земля восстановится. Но на это уйдут миллионы…  

Запись пятьдесят первая:  

Чем дальше шло время, чем больше часов и дней мы оставались в живых на Венере, чем дальше наша память отдалялась от воспоминаний о катастрофе и чем больше мы все привыкали к своему новому дому, тем сильнее росло напряжение. Я сам едва сдерживал его, сомнения, страх, всё шептало: и тишина, и этот ужасный ветер, и стены, что ничего у нас не получится. Не сегодня, так завтра, но старуха с косой заберёт всех. Что-то должно случиться, мы все это чувствовали, мы все ждали.  

Запись восьмидесятая:  

Но ничего не случалось. И это, казалось бы, неплохое событие, начинало восприниматься наоборот, точно говорят, что всё было бесполезно, бессмысленно. Мы только потратили время. Ничего не удалось, ничего не удастся! Паники ещё не было. К счастью, не было. Но я чувствовал, что она будет и скоро, и не знал, что предстоит делать, если начнётся бунт.  

Запись сто пятидесятая:  

А после наступило однообразие. Мы всё ждали, ждали чего-то, а это что-то никак не приходило, ничего не менялось. Гнетущая пустота напоминала стадию отрицания.  

Мы были живы в своём защитном куполе, но несчастливы. Какие виды открывались нам! Какие фотографии могли бы привезти люди на Землю! Но хватит фантазий о ней. Мы больше никогда не попадём туда, никогда там не побываем. Земля погибла. Земли больше нет… И нас скоро не будет. Надо было принять, смириться с этим – не получалось.  

Прошёл ещё месяц, как я вместе с Розалик занимались изучением планеты. Рутинная работа хоть немного отвлекала от грустных мыслей. Но это была вынужденная работа, мы все понимали то, что долго не протянем в Аду, просто не говорили об этом. Работа лишь скрашивала время рутинными действиями и приближала нас к гибели, лишая мучительного ожидания. Тема смерти, однако, вскоре стала табу.  

Корабль висел на достаточно большой высоте, кружил временами над плато и пустынями, видел вулканы, обходил их стороной. Земля Иштар и равнина Снегурочки стали самыми излюбленными местами экипажа, хотя не могу сказать, что они так сильно отличались от других местных «достопримечательностей».  

Запись сто восемьдесят седьмая:  

Дни шли, и постепенно монотонный пейзаж прекраснейшей утренней звезды начинал раздражать глаз, становился невыносимым. Ветер время от времени рвал облака и относил вместе с ними нас во всё новые и новые уголки. Когда буря становилась особенно сильной, я тоже закрывал глаза и мечтал, что ветра забросят нас в зелёный оазис…  

Но здесь не было ничего. Одни сплошные потоки лавы, не застывающие столетиями и тысячелетиями. И дождь, огромные капли из серной кислоты. Столько же убийственно опасные сернистые молнии. Каждая из них, по идее, могла пробить защитный купол и пройти через обшивку корабля. И если бы такое случилось, то... Рано или поздно эти записи оборвутся. Если хоть одна живая душа прочтёт мои слова и увидит это, знайте, нас больше нет… Мы – последние из человечества. Уж лучше бы мы умерли на Земле.  

Хотелось бы мечтать, что один из кораблей, тот, который полетел прямо на Солнце, чудесным образом обогнул светило, мы того не заметили, и сейчас наши братья и сёстры, и мой родной брат, они все сейчас летят к далёким-далёким мирам. Они вылетели из Системы, миновали сотню преград, и за всё то время, пока наш корабль кружит над венерианской поверхностью, сносимый грозами и ветрами, они уже нашли лучший мир.  

И когда-нибудь корабли родом из далёких звёзд вернутся на свою историческую родину, снова ступят на Землю, а Земля будет снова жива… И из коричневой, а не чёрной почвы вновь начнут прорастать маленькие, но такие сильные и жаждущие жить росточки цветов и деревьев. Они будут сильны. Они вырастут. И снова будут зеленеть бескрайние и шумные леса. И снова в небесах будут летать птицы и пчёлы, и бабочки. Все те, кого мы потеряли, сумеют вернуться вновь…  

Запись сто восемьдесят восьмая:  

Вчерашний дождь оказался сильнее всех предыдущих. Купол из лукашия натянулся и сильно истончился. К сожалению, наших запасов не хватит, чтобы полностью заменить его, хватит лишь, чтобы залатать дыры, но залатать значит выйти из корабля. Выйти, чтобы никогда не вернуться. Скоро решиться, кому предстоит жить, а кому – умереть, а иначе мы все погибнем. Атмосфера Венеры раздавит корабль в лепёшку, а потом поджарит и проглотит его, точно тост. Сколько таких «обедов» она уже проглотила – немыслимо, от того и растёт жара, желание «пожирать всё» не снижается. Аппетит очень быстро растёт.  

Кьюлетта оказала на меня огромное влияние и, признаться, заставила задуматься и поверить, что планеты тоже могут быть живы.  

Запись двести тринадцатая:  

Ничего плохого не случилось, но и хорошего тоже. Помните, я писал про напряжение? Ожидание обернулось гневом, люди на грани безумия. Сомнений всё больше, страх, паника. Напряжение всё более невыносимо. Беспокойные слухи, кошмары и ужасные истории о каких-то неведомых монстрах. Было сложно сказать наверняка, о каких существах шептались и в исступлении орали люди, я и сам, крепко запершись в кабинете, решил лучше проанализировать всё, перестраховаться, потому что люди точно сошли с ума. Мне было известно, что марсианские фурзы, те самые воплощения смерти и разложения, они умели насылать нечто подобное. Но фурз мало кто видел, мало кто знал, какие они и что в их силах. Человеческое воображение – куда более страшный монстр, по-настоящему способный на всё. Итак, мы доживали свой век, без надежды на жизнь и на будущее. Неизвестно, сколько ещё продлятся эти записи, не уверен, что их будет кто-то писать, если меня не станет.  

Запись двести пятнадцатая:  

Ситуация с куполом накалилась до максимума. Также было необходимо отправиться вниз, чтобы изучить пар, доставить его в очередной на корабль. Из венерианского пара с помощью новейших технологий Маури можно было добывать воду. Так мы и жили: на венерианской воде и растениях, выращенных в лабораториях. Но кто отправится, кто захочет идти туда, ведь каждый спуск – это риск? Буквально за два дня до этого наши учёные приняли решение о создании нового сверхнепронизаемого костюма. Совместить и одну, и другую задачу и при этом остаться в живых казалось отличной идеей.  

Но всё произошло по-другому... С нами больше нет кареглазки Энди. Она погибла, отправившись прямиком в раскалённый сернистый Ад. Костюм подвёл. Пар доставил небольшой зонд. К счастью, Энди успела вовремя сообщить нужные данные, это были последние её слова...  

Запись двести сорок пятая:  

Купол снова дал трещину. Опасные газы проникают в наше пространство, просачиваются буквально через корабль. Уровень кислорода начал снижаться, очень тяжело дышать. Кьюлетта пыталась отвлечь экипаж рассказом о недавно открытой звезде, но истории про звёзды не смогли никому помочь. Разве что Ника пошутила, что давно мечтала о них, и отправится к ним, обязательно отправится – сразу же после нашего возвращения…  

Запись двести шестьдесят пятая:  

Ника стала меняться. Это заметил не только я, но и весь коллектив, хотя я с ней, конечно, был знаком больше всего – ещё со времён земного детства и юности. Она стала нудной и очень навязчивой, и это изменение случилось буквально за последний месяц путешествия.  

Все мы стали меняться не к лучшему.  

Запись двести восемьдесят вторая:  

Пролетали над арахноидами, каньоном Парнгэ и каньоном Бабы Яги. Подлетели в первый раз к горам Максвелла. От них лучше держаться подальше. На всякий случай. К счастью, на планете нет гор, достигающих уровня нашего обитания. Самым любимым пристанищем корабля стала равнина Снегурочки. Остановились, ибо уже исследовали всё, что только могли, и не нашли ничего интересного.  

Запись триста восьмидесятая:  

Подземных толчков становится всё больше. Сегодня корабль столкнулся с неимоверно сильным ветром. Удар был таким, точно это не ветер, а другой корабль или невидимое живое существо со всей злобой обрушилось на захватчиков.  

Запись пятьсот восемнадцатая:  

Никаких живых организмов кроме нас на Венере нет. Люди в панике. Я согласен: обычный ветер не может вести себя так. Этот период официально был назван самым странным и опасным в полёте. Писать больше времени нет!  

Запись семьсот пятая:  

Такое чувство, что мы здесь всё-таки не одни… Умер от неизвестной болезни Онори и Розалик. Их тела были сброшены на поверхность во избежание смертельной эпидемии. Мир вам, друзья! Мир и покой, может, хоть там они существуют.  

Запись восемьсот пятидесятая:  

До сих пор отказываюсь верить! МакКави покончил с собой. Взял нашу спасательную капсулу и улетел ночью в небо. Из корабля ничего не пропало, он не вернулся с рассветом, кислорода в капсуле не так много. Я должен был обратить внимание на его замкнутость. Должен. Поздно.  

Бедняга МакКави, должно быть, он задохнулся. Какая ужасная смерть! Или пролетающий мимо камушек столкнулся с капсулой, или… Он был убит, или выброшен в космическое пространство. Капсула на сигналы не отозвалась.  

Возможно, пройдёт немало лет, световых лет, кто-нибудь когда-нибудь да найдёт останки последнего человека… Если такое случится, интересно, какой к тому времени будет наша Земля? Мы не можем о ней не думать.  

Запись одна тысяча пятьдесят восьмая:  

Всё чаще и чаще забываю писать в дневнике. Нас пожирает рутина. Каждый день сводится к ещё одному и ещё одному измерению всех параметров. Мы мало говорим, мало думаем, мало едим, почти не спим. Мы точно роботы. Последние люди-роботы. Наверное, так и доживём вместе свой век.  

Автоматическая запись бортового самописца зонда «Венериада – 2»  

Запись одна тысяча сто двадцать третья:  

На корабле тишина. Условия планеты по-прежнему продолжают желать лучшего. Гроза прекратилась, ветер утих. Температура стабильная. Огромная вспышка, прокатившаяся на горизонте и сопровождаемая невиданной встряской, уже успокоилась. Неизвестно, что это было. Сигналы корабль не подаёт. Капитан и другие члены экипажа не отвечают. Просмотреть камеры невозможно, так как во время встряски все до единого объективы были ослеплены. Многие зонды также не выходят на связь.  

Запись одна тысяча сто двадцать четвёртая:  

Тишина по всем радарам. Подлететь к месту предполагаемого взрыва не удалось из-за сильнейшего ветра с кислотным дождём и повышения температуры почти до 560 С°. Корабль на запущенный новый вопрос не отвечает. Предложение помощи не согласовано. На горизонте, всего в километре от последнего места расположения «Венеры – 2544», посредине равнины Снегурочки, пылает огромный вулкан, новорождённый вулкан, которого ещё неделю назад здесь не было…  

Севастополь, 23 – 26 августа 2021, 497