Из жизни возвращающихся

– Что за фигура? –спросил я.  

– Колодец, – ответил ВиктОр.  

– Играл?  

– Наблюдал. Место здесь козырное. Солнце не печет и ментов нет. Еще в школе здесь часто бухали.  

Где-то за спиной шумел Кутузовский, а внизу, под горкой располагалась городошная площадка. Один щупленький старичок примерился здоровенной битой по фигуре, стоящей на краю площадки, размахнулся и … опустил биту. Потом развернулся к таким же тщедушным старичкам, наблюдавшим за его действиями, и что-то сказал. Все рассмеялись.  

– Что за доходяги? – спросил я.  

– Доходяги! – хмыкнул ВиктОр. – Бывшие партийные боссы на пенсии. Все из ближайших домов. Площадка только для них.  

Я по-другому взглянул на кучкующихся внизу старичков.  

– Блин, Андрюха, – взорвался ВиктОр. – Мы пить будем?  

– Подожди, – остановил я его экспрессию.  

Старичок снова взялся за биту и нацелился на свой «колодец».  

***  

(около часа назад)  

– Друганы, – проорал ВиктОр. – Кто идет с вокзала нажраться?  

– Все! – взревело десяток глоток.  

Наши офицеры только-только прошли по вагонам, проверяя не нарушают ли безобразия их подопечные, так что опасаться было нечего. За окном уже пошли дальние районы Москвы. Двадцать минут – и наши военные сборы наконец закончатся.  

– Возьмем беленькой, – сказал подсевший ко мне Сокол. – На улице жара. Портвейн пить не хочется.  

– Я бы сухонького тяпнул, – сказал Колька.  

– Чего? – возмутился Сокол.  

– Для начала, – пошел на попятную Колька. – А ты Айрат что будешь?  

– Нам, татарам, все равно, – придуряясь, ответил с верхней полки Айрат.  

И я, и Сокол, и Колька, и Айрат учились в институте в одной группе, а на сборах попали в одно отделение, которым командовал другой наш одногруппник ВиктОр.  

Такие были планы, но жизни рассудила по-другому.  

На вокзале Сокола встретил его отец, полковник авиации, хорошо знавший о пагубном пристрастии сына. Айрата увел дядя, работавший в подмосковных Химках на ракетном заводе. Кольку встретила Лена. Очень симпатичная девушка с уже заметно округлившимся животом.  

***  

Остались мы вдвоем. Я и ВиктОр. Пить совершенно не хотелось. Не так я представлял себе возвращение после месячных военных сборов. А, с другой стороны, если я сейчас уйду и доберусь до своей общаги, то все равно напьюсь. Уж там-то, точно – дым коромыслом.  

Я посмотрел на старичка, размахивающего битой, и в голову пришла идея. Выбьет он этот свой «колодец», останусь пить с ВиктОром. Только чтобы одной битой. Чтобы сразу все деревяшки снесло. Чтобы ни одной не осталось. Ни даже щепочки.  

Старичок наконец решился, и бита отправилась в полет. Она успешно долетела до края площадки и неожиданно сильно врезалась в ничем не повинный «колодец». Деревянные цилиндрики смело словно ураганом, словно их и не было.  

Я повернулся в ВиктОру, который держал большую бутылку «Агдама» с уже срезанной пластиковой пробкой.  

– Наливай, – сказал я.  

– Наливаю, – обрадовался ВиктОр.