Почему?

Леониду Петровичу часто снилось торжество где его бесконечно восхваляли. Эта ночь была последней когда он улыбался во сне.  

Стук в дверь оторвал его от подушки, он так и не понял успел он уснуть или нет. Подскочив на кровати он посмотрел на часы, пол третьего показали стрелки освещенные уличным фонарем через окно. Он снова услышал стук в дверь и вздрогнул.  

Страх тут же хлынул к нему в голову, освободившуюся от остатков блаженного сна. Только необычный человек мог стучать в дверь к другим во время комендантского часа.  

Снова стук в дверь. Леонид Петрович вскочил на пол босыми ногами и двинулся к двери. Вернее ноги сами делали шаг за шагом.  

Шаг. Его желудок скрутило.  

Шаг. Сердце начало биться чаще.  

Шаг. Ладони похолодели и покрылись влагой.  

Шаг. То чувство что поднималось от желудка наконец дошло до мозга и завопило "беги, убегай! ".  

Губы отказались учавствовать во всеобщей истерике и предательски спросили "Кто там? "  

– Особый отдел.  

Сглотнув сухой ком Леонид петрович отворил дверь. Перед дверью стоял человек в форме гвардейца. Лицо скрывал козырек фуражки.  

– Входите. – сказали губы, в то время как мозг кричал "Убирайтесь! ".  

– Вы арестованы. – сообщил все тот же  безучастный голос.  

– За что? – дрогнувшим голосом спросил Леонид Петрович.  

– Идете за мной. – после небольшой паузы добавил – Наденьте одежду и обувь. И идите за мной.  

Леонид Петрович слабо кивнув пошел одеваться. Почему то он решил одеть свой лучший и единственный парадный костюм.  

Когда он затянул галстук, тоже единственный, ему подумалось что это всего лишь плохой сон. Он сильно ущипнул себя. Было больно. "Значит не сон" – подумал Леонид Петрович смотря на себя в зеркале. Поняв что это явь он оказался в своем, самом худшем, кошмаре.  

Все остальное он видел как во сне. Во сне мы не всегда знаем сколько времени прошло, как мы оказались в том или ином месте и самое главное мало что понимаем о происходящем.  

Леонид Петрович  не знал сколько времени его везли в машине без окон, он не знал что это за здание, комната, люди. Он слабо понимал что ему говорят.  

– Воды, можно мне пожалуйста стакан воды? – попросил Леонид Петрович ни к кому не обращаясь.   Его потерянные глаза ни на кого не смотрели и в тоже время смотрели на всех.  

Вода, которую кто-то выплеснул из стакана, смыла пелену ступора с Леонида Петровича. Он огляделся по сторонам. Его чувства восприятия ожили.  

  Он почувствовал что сидит на стуле, руки лежат на столе. Почувствовал удивление увидев наручники на своих руках. После обнаружения, наручники сразу же начали больно давить на запястья.  

Он был в темной комнате без окон, без единой лампочки, но тусклый свет все же откуда то поступал.  

Вместе с ним в комнате  были двое. Пожилой мужчина сидевший напротив него и молодой, крепкий парень который стоял с пустым стаканом в руке.  

– Степа, я думаю что Леонид Петрович просил воды что бы утолить жажду, а не для умывания. Верно, Леонид Петрович? – спросил пожилой мужчина, смотря своими бесцветными глазами прямо в глаза Леониду Петровичу.  

Капли воды стекающие по линзам очков Леонида Петровича мешали ясно рассмотреть лицо мужчины. Рука, которая хотела снять очки что бы протереть их, поднялась от стола на пару сантиметров и упала назад. Цепочка наручников была продета в кольцо на столе и не позволяла рукам двигаться туда куда они хотят. В этот раз Леонид петрович не удивился, он просто кивнул мужчине напротив.  

– Степан, принеси пожалуйста стакан воды для Леонида Петровича. – сказал пожилой мужчина.  

– За что? – выдавил из себя Леонид Петрович после того как утолил жажду.  

Пожилой мужчина открыл черную папку и стал по одной выкладывать перед Леонидом Петровичем фотографии. Степан неожиданно резко схватил Леонида Петровича за затылок и стал тыкать лицом в фото, как нагадившего котенка, и кричать при этом "Смотри! Смотри  что ты сделал! ". Леонид Петрович и смотрел. Он смотрел но не чего не видел, вернее он видел лишь мелькающие размытые пятна, потому что его очки слетели с переносицы при первом же взмахе головы.  

– Степан. Степан перестань. Леонид Петрович прекрасно все видит сам, что ты  такой агрессивный? – Простите Леонид Петрович моего молодого товарища... но Степана тоже можно понять. Никто не любит насильников. – голос пожилого человека звучал мягко и осуждающе одновременно. Говоря это он подобрал очки Леонида Петровича со стола и потянувшись надел их хозяину.  

Услышанные слова и увиденные фотографии с измученной и мертвой девушкой заполнили собой Леонида Петровича без остатка, лишь только сердце нашло себе место где-то в пятках. Попытки втеснить в себя воздух с помощью вдоха не увенчались успехом. Леониду Петровичу показалось что он теперь никогда не сможет дышать.  

– Нет, это не я! Я этого не делал. Нет. Нет. – выкрикнул в лицо пожилого мужчины, и почувствовал что может дышать. Он был убежден что именно это и надо было сказать и немного успокоился.  

– Два свидетеля подтвердят перед Судом что видели как вы, Леонид Петрович, заходили в свою квартиру с этой девушкой. – Говоря это он выкладывал другие фото перед Леонидом Петровичем.  

На других фото была та же мертвая девушка, но только уже не крупным планом. Леонид Петрович узнав на заднем плане свою жалкую однушку, и окончательно успокоился.  

Он узнал свое будущее и перестал  беспокоится. Один вопрос все же беспокоил его и он озвучил его тихим и смирившимся голосом.  

– Почему?  

***  

– Потому что, мне так надо. Ты очень сильно мне поможешь этим.  

Он накрыл ее руку своей. Ей нравилось когда он прикасался к ней, но в этом прикосновении она почувствовала что то пугающее.  

– То есть ты хочешь что бы я сходила на фотосессию, хотя я и не модель? – она все еще не понимала, чего именно он от нее ждет.  

– Да. Ты не переживай, не чего такого о чем ты подумала. Фотограф мой знакомый, он начинающий талант, ему нужно свое портфолио, но денег что бы оплатить время модели нет. Вот я и подумал про тебя. Если конечно не хочешь, я заставлять не буду. – Он убрал руку и немного отстранился от нее.  

– Раз ты говоришь что нечего такого, то конечно я тебе помогу. – поспешно схватив его руку и улыбнувшись согласилась она.  

– Вот и умница. – улыбнулся парень – я тебе сейчас объясню как добраться туда.  

– Я думала мы вместе поедем. – нахмурилась девушка.  

– Да. Это было бы здорово, но к сожалению мне завтра позарез нужно быть в другом месте. – нарочито грустно соврал парень.  

После объяснений как добраться и убедившись что она поняла он поцеловал ее и попрощался.  

Он оставил под своей нетронутой чашкой кофе намного больше денег чем стоило. "Насладись последним вечером" подумал он выходя из кафе.  

За углом стояла черная приора. Он сел впереди на пассажирское, на месте водителя лежал пухлый серый конверт. Сзади сидели двое. Один пожилой, второй молодой.  

– Она завтра будет там где вам надо. – сказал парень кладя конверт себе в карман.  

– Ты уверен? – с вызовом спросил молодой.  

Парень обернулся и посмотрел на молодого ненавистным взглядом.  

– Тише, тише. Степан не хотел тебя обидеть, он просто еще не знает тебя. Но не чего скоро он убедится что ты надежный человек... и верный брат. – добродушно улыбаясь сказал пожилой -  У тебя есть еще кто то? – желая обойти острую тему спросил он.  

– А что, надо? – все так же безучастно спросил парень.  

– Пока нет. Я так, на будущее.  

– Когда надо будет, тогда будет. – сказал парень и вышел из машины.  

Весь оставшийся вечер он следовал совету который дал девушке, только это был его не последний вечер в отличии от нее. Отдыхал он по своей уже давно выработаной программе. Начал с пива и плана, закончил водкой и героином.  

Следующим утром пока девушка ехала, как она думала, на фотосессию он спал в борделе. В то время как она поднималась по лестнице в студию, он спал в борделе. В то время как она открывала дверь и входила в полутемное помещение, он спал в борделе. В то время как она знакомилась с пожилым и молодым человеком – Степаном, он спал в борделе. В то время как она переодевалась в красивое вечернее платье для фотосессии, он спал в борделе. В то время как Степан ее бил по лицу, он спал в борделе. В то время как на ее шее сомкнулись руки Степана, он проснулся.  

Он каждый раз просыпался когда они умирали.  

В то время как двое фотографировали тело девушки с разных ракурсов, он плакал и его рвало над унитазом.  

Каждый кто был в это время в борделе услышал, а самые частые посетители слышали уже не в первый раз, истошный, идущий от сердца крик в перемешку с плачем "Почему? "  

***  

– Потому что ночью люди снимают маски. Они верят что темнота  скрывает их от всех и можно быть кем хочешь и никто тебя не осудит. И если застать врасплох кого то из них посреди ночи, ему будет максимально не комфортно.  

– Даа. Вы правы, Пал Палыч. В основном все маньяки ночью орудовали. Днем они были хорошими людьми, коллегами, друзьями. – зевнув, сказал Степан.  

Пожилой человек внимательно посмотрел на Степана своими бесцветными глазами и подумал "Суть ты ухватил". А в слух сказал:  

– Поднажми, из за того что ты забыл поставить будильник мы  можем опоздать на свидание к Леониду Петровичу. Его уже должны были привезти.  

Степан выжал педаль до полного, проезжая пустые ночные перекрестки на красный.  

– Степан, будь с ним пожесче, но не перегибай как в прошлый раз. Ты меня понял? – сказал Пал Палыч напарнику идя по коридору в допросную.  

– Почему?  

– Я буду с вами откровенен, так как уважаю вас как умного человека. Я полагаю вы хотите славы и признания. Иначе для чего вы написали это письмо в общественный комитет? – Пал Палыч достал из папки лист бумаги.  

Он заметил что арестованный узнал свое письмо и удивился.  

– Я совершенно не понимаю. – Леонид Петрович хотел развести руками но цепочка снова не позволила двигаться рукам куда им вздумается. – Я просто сообщил комитету о своем открытии, и выразил свои беспокойства по поводу своего руководителя. Там в письме все указано. Когда я успешно закончил проект я обратился к своему научному  руководителю, что бы он потдвердил его. Но он обозвал меня глупцом и сказал что бы  я это все забыл. Но я ведь не вредное что то открыл, я открыл лекарство! Оно спасет многим людям  жизнь, люди перестанут страдать! Я не понимаю... Что я такого плохого сделал? – Леонид Петрович понурив голову слегка покачал ею.  

– Ты убил несчастную девушку! – злобно выкрикнул Степан.  

– Да, Степан прав. Вы знаете что теперь с вами будет, Леонид Петрович? Вас сегодня в полдень публично осудят и казнят как насильника и убийцу. И все вас именно таким и запомнят, а не как человека открывшего лекарство. Но наш милосердный Вождь готов вас помиловать за ваш великолепный труд над лекарством. Вас не будут судить и казнить если вы станете работать на благо Вождя и партии. Вам предоставят лабораторию со всем необходимым, подчиненых сколько попросите, но проекты будет заказывать вам партия. Иии как бы  так сказать...   не всегда это будут лекарства. Через – Пал Палыч посмотрел на свои часы – 45 минут мы к вам вернемся и вы дадите свой ответ.  

– Пал Палыч, у меня взгляд того парня из головы не выходит. Как вы его завербовали? – спросил Степан разливая кипяток по кружкам.  

Старший товарищ, с удобством устроившись в старом облезлом кресле, открыл было уже закрывающиеся глаза. Он внимательно посмотрел на молодого, в самом расцвете сил, человека и подумал о том что юноше еще многому надо научится. Взяв кружку с кофе из рук Степана, он сделал глоток и снова откинув голову прикрыл глаза.  

– Раньше наш отдел устранял всех не лояльных к партии путем их исчезновения. Но когда общественные массы начали задавать неудобные вопросы по поводу пропажи людей,   стало понятно что надо менять наши методы. Партия решила противников делать сторонниками. Это требовало больших ресурсов, но итог того стоил.  

– Почему? – перебил, Степан.  

Пал Палыч снова открыл глаза и посмотрел на юношу.  

– Потому что обычный серый обыватель не будет даже думать иначе чем партия, а у того кто пойдет против партии хватает  мозгов принимать собственные решения. Ну или как минимум он храбр. Разве это плохо для партии, иметь в своих рядах думающих, талантливых людей?  

– Понятно. Так что там с тем парнем? Я вас перебил, извините. – сказал степан, поставив пустую кружку на стол. Пал Палыч в очередной раз удивился способности юноши выпивать горячий кофе так как будто то это был стакан сока.  

– Когда все те кого можно было купить были куплены, все те кого можно было угрозами семье заставить присоединится – присоединились, остались те кто не покупался и не кем было шантажировать. Конечно были попытки пытать, угрожать убить, но им было все равно. В основной массе это уже пожилые, одинокие  люди. Такие как наш Леонид Петрович. – он кивнул головой на  дверь- Им уже ничего не нужного и им нечего терять, кроме своего имени. Понимаешь?  

– Угу, это я понял. Он там – Степан показал большим пальцем через плечо – сейчас сидит и боится не смерти, а того что его запомнят как убийцу. Только при чем здесь тот парень?  

– Хорошо. Буду краток, раз тебе так невтерпеж. Преступления в которых можно было бы обвинить честных старичков случались редко, а партия дала план по вербовке как раз таких старичков. Вот и приходилось самим делать такие преступления. Тех кто предположительно мог что то украсть- обвиняли в воровстве. Тех кому нечего было красть обвиняли в убийстве и насилии. Но искать жертв для убийств дело долгое нудное, было пару оплошностей. Вот тогда то нам и попался этот парень. Он промышлял тем что обманывал молодых, и не очень, девушек. Выманивал у них деньги, имущество, короче говоря альфонс с преступным уклоном. Мы сфабриковали дело и посадили его старшего брата за фальшивомонечество на восемь лет. В каторгу. И дали ему выбор либо он нам по заказу готовит жертв, так как у него талант к этому, и мы за каждую девушку снимаем с брата год заключения, либо он идет на каторгу вместе со своим братом на пожизненое.  

– И сколько осталось его брату?  

– Его освободили через 8 месяцев после заключения. – Пал Палыч чуть не рассмеялся когда Степан от удивления вытаращил глаза и открыл рот. – Да, да, Степан. Выйдя он узнал почему его посадили, а затем выпустили и перестал общаться с младшим братом. Ненависть которую ты увидел в глазах того парня, она была направлена не к тебе, эта ненависть к самому себе.  

– Почему он продолжает этим заниматься тогда?  

– За деньги. За то что они могут дать. За удовольствия.  

– Бывают же бездушные люди... – задумчиво проговорил Степан.  

– Да, он продал свою человечность за удовольствия, раб своих желаний. Я бы сказал что людей с душой вовсе нет. Мы все меняем свою человечность на что то. Вот допустим я. Я раб своей работы, мне нравится ломать людей, как и тебе.  

– Я не говорил что мне это нравится. – возразил Степан.  

– А говорить и не надо, я видел твое лицо когда ты душил ту девушку. Ты знаешь что убийство не правильно, но тебе это нравится и поэтому ты сделал это. Я прав?  

– Нет. Я не думаю...  

– Перестань Степан. Признайся. Зачем тебе муки совести? Убей в себе человечность, и будет тебе счастье. Я тебе как старший товарищ советую, все равно когда нибудь страсть победит душу. Тот парень почему себя так ненавидит? Потому что его мучают остатки совести.  

Степан сидел напротив Пал Палыча склонив голову. Старший товарищ, наставник, видел как юноша пытался что то возразить, но каждое свое возражение он сам же в себе и гасил.  

После долгих раздумий Степан сказал с улыбкой:  

– Вы походу кого угодно можете сломать.  

– Нет, Степан. – мужчина опустил глаза и покачал головой. – Как говорил классик "Сгоревшего не подожжеш. " Сломленного не сломиш.  

– Нет души – нечего продать.  

Пал Палыч кивнул и в который раз подумал что не ошибся с выбором преемника. "Теперь будет кому ломать новое поколение умов" подумал он и вслух сказал:  

– Ты быстро учишься. Позвони в ИнфоЦентр, пусть объявят в СМИ что сегодня в полдень будет Суд над старшим научным руководителем Лубякиным Георгием Александровичем.  

– Это же руководитель Леонида Петровича. Почему? – удивился Степан.  

– Потому что он должен был сразу нам сообщить о работе Леонида Петровича, он работает на нас. Точнее работал. Если бы Леонид Петрович не написал письмо в своем желании справедливости, мы бы никогда и не узнали о нем. И тем более кто то же должен ответить за убийство девушки.  

– Так вот зачем мы фотографировали тело на фоне двух разных интерьеров. А откуда мы знаем как выглядят их квартиры?  

– Я думал ты понял уже, раз раньше не спрашивал. – Пал Палыч немного расстроился. – Ежегодный обязательный конкурс на лучшый интерьер квартиры с большим призом. У нас есть фото каждой квартиры.  

– Я согласен. Надо что подписать?  Или как это делается у вас?  

– У нас, Леонид Петрович, у нас. Нет, подписывать нечего не надо, партия верит своим членам на слово. Добро пожаловать.  

Степан снял наручники с Леонида Петровича, но боль в запястьях и где то глубоко в груди остались с ним навсегда.