Интервью (часть 2)

В своё время, заслуженная актриса играла в одном из спектаклей очень интересную роль. Собственно говоря, и роль-то была эпизодическая, но Анна Васильевна играла её так, что это было чуть ли не главным украшением всей постановки. Говорили даже, что некоторые театральные гурманы ходили на этот спектакль исключительно из-за этой самой роли.  

Это был образ барыни-генеральши, которая отличалась крутым нравом, была очень властной и никогда не лезла за словом в карман. Именно эту героиню сейчас и вспомнила Анна Васильевна. В следующее мгновение у неё родилась идея преподать молодой журналистке и, по совместительству, никудышной актрисе, небольшой мастер класс. Старушка ещё раз глубоко затянулась сигаретой и моментально вошла в образ, не забыв при этом и об импровизации…  

– Ну что?! Явилась, не запылилась, зассыха и вертихвостка! – громко сказала стальным голосом Анна Васильевна, резко повернувшись лицом к Александре.  

– Что вы…, – попыталась, было, сказать уже второй раз опешившая журналистка.  

– Молчать!!! – перебила заслуженная актриса, и в её прищуренных глазах сверкнули молнии. – Или ты думаешь, я не видела, как ты вчера за ужином строила свои бесстыжие глазки моему сыну Алексею Алексеевичу?!  

Старушка, излучая пылающий гнев, выдержала мастерскую паузу. Ошеломлённая таким форсажем, журналистка прямо-таки беспомощно захлопала ресницами.  

– Какому Алексею Алексе…  

– Молчать, я сказала!!! Я хоть и старая, но не слепая!!! А таких прошмандовок как ты, желающих выскочить замуж за генеральского сына, я чую за версту! Имей в виду, если увижу тебя рядом с сыном, то не посмотрю на твоё дворянское происхождение! Велю прилюдно высечь тебя розгами, как распутную дворовую девку!!!  

– Анна Васильевна… Да какого сына-то? – тихим, дрожащим голосом спросила Александра, чуть не плача при этом…  

– Да так… Никакого…, – ответила старушка уже своим обычным голосом и добродушно улыбнулась. – Это я так, к слову. Просто вспомнила одну из своих ролей…  

– Ролей?! – удивилась девица и округлила глаза.  

– Именно, – подтвердила отставная актриса и подмигнула. – Что, милочка, такому тебя в твоей театральной студии не обучают?!  

– Нет, – честно призналась девушка.  

Анна Васильевна рассмеялась и прикурила новую сигарету. Сделав пару затяжек, она положила свой мундштучок с дымящейся сигаретой на бортик пепельницы и в следующую секунду изменилась почти до неузнаваемости…  

Теперь перед журналисткой предстала совершенно чахлая, слабенькая бабулька лет, наверное, девяноста. Она тяжело дышала, а её сухонькие ручки заметно дрожали. Тремор подбородка был таким, что вставные челюсти могли вот-вот покинуть ротовую полость. В глазах была какая-то бесконечная усталость и печаль. Казалось, что старушка уже готова была отойти в мир иной, но решила немного задержаться на этом свете, чтобы сделать напутствие подрастающему поколению…  

– Охххх… Молодёжь вы молодёжь…, – начала Анна Васильевна жалобным голосочком умирающей праведницы. – Бестолковые, да бедненькие…  

– Почему же мы бедненькие-то, Анна Васильевна? – сочувственным тоном попыталась возразить Александра. – Ведь у нас сейчас столько всяких возможностей, столько всякой современной техники…  

– Тьфу! Прости, господи… Возможности у них, видишь ли…, – всё тем же умирающим тоном молвила старушка. – А бедненькие, потому что некому вас уму разуму научить. Даже и жопой-то своей грамотно крутить не умеете, не говоря уже о чём-нибудь путнем… Оххх… Жалко же мне вас.  

Растроганная собственной жалостью бабулька тяжело вздохнула и схватилась за сердце. Испуганная журналистка тут же кинулась к ней.  

– Анна Васильевна! Анна Васильевна! Вам плохо? – залепетала спасительница.  

– Мне?! – спросила заслуженная актриса своим привычным, бодрым голосом и демонически рассмеялась. – Мне просто замечательно! И, как говорится, не дождётесь!  

– Вы меня так напугали…  

– Ладно тебе, деточка. Я просто неожиданно вспомнила ещё одну из своих ролей.  

– Наверное, это была роль очень доброй и милой пожилой женщины? – предположила журналистка.  

– Да, именно! – подтвердила Анна Васильевна и снова рассмеялась. – Только нужно добавить, что, по сюжету, эта старушка (божий одуванчик) бесконечно умирала на протяжении последних двадцати лет. Однако, вместо того чтобы таки помереть, бабулька добросовестно и очень незаметно отравила насмерть аж восемь человек.  

– Как отравила?! – в очередной раз округлила глаза Александра.  

– Признаться, детали я уже запамятовала… По-моему, солями таллия, если не ошибаюсь, – задумчиво ответила отставная актриса. – Кстати, вот что, Шурочка. Я полагаю, что с нашим интервью пора закругляться. Во-первых, я и так много чего наболтала лишнего, да так, что аж притомилась. А во-вторых, и в главных, у меня поставлено тесто, и оно, наверняка уже поднялось, поэтому мне пора идти на кухню, чтобы печь пирожки.  

– Пирожки…, – мечтательно повторила девушка и как-то совершенно по-детски улыбнулась. – А с чем пирожки, Анна Васильевна?  

– Так известно, с чем: с яйцом и зелёным луком, с мясом и картофельным пюре, с изюмом… Ну и, конечно же, сладенькие плюшечки с маком! – гордо проинформировала кулинарная искусительница. – А ты что, деточка, любишь пирожочки?  

– Очень! – воскликнула деточка и просияла.  

– Ну, что же. Тогда сворачивай тут всю свою журналистскую кухню, и пошли со мной, будешь помогать…  

Анна Васильевна одела на девушку фартук, вручила ей скалку и указала на кусок теста, лежащий на посыпанном мукой кухонном столе.  

– Давай, Шурочка. Раскатывай тесто, – улыбаясь сказала старушка.  

– Как раскатывать? – удивилась Александра и вновь захлопала своими наращенными ресницами.  

– Как, как…, – передразнила старушка. – Жопой об косяк!!!  

Анна Васильевна взяла скалку и с удивительной проворностью раскатала тесто по столу, до нужной толщины. Молодая журналистка оказалась довольно толковой ученицей и быстро усваивала основы кулинарного мастерства. Ей очень понравился процесс, и она даже сказала, что непременно попробует испечь пирожки сама…  

Александра сидела за столом и с аппетитом уплетала за обе щёки горячие пирожки с чаем. Старушка тихонечко встала со своего места, подошла к ней и как-то по-матерински погладила девушку по голове.  

– Кушай, кушай на здоровье, деточка, – ласково сказала заслуженная актриса. – Я тебе и с собой пирогов положу, покушаешь дома. Только смотри, сильно-то пирожочками не увлекайся, а то, упаси бог, вырастет слишком толстая задница. А ведь мужики-то, они, кобели такие, уж слишком толстых задниц не любят…  

– Угу, – мотала на ус Александра, не прекращая уничтожать вкуснейшие горячие пирожки. – Анна Васильевна, а можно вас попросить?  

– О чём попросить, деточка?  

– Я вот сегодня посмотрела… Как же ловко у вас получается перевоплощаться и вживаться в образ… Может быть, вы найдёте время… И дадите мне несколько мастер классов… Я готова заплатить…  

– Заплатить…, – задумчиво повторила старушка. – Да ты что же, Шурочка… Неужели думаешь, что на старой карге совсем креста нету, чтобы за собственное кривлячество и обезьянничество денежки с детей брать? Позвони мне денька через два, там и договоримся. Покажу тебе что-нибудь интересненькое, да подучу маленько, потренирую чуть-чуть, так сказать. А коли у тебя будет получаться, сведу тебя с одним своим толковым учеником. У него тоже есть своя театральная студия…  

– Правда?! – восторженно воскликнула Александра и почти захлопала в ладоши.  

– Конечно правда, деточка! – подтвердила Анна Васильевна и добродушно рассмеялась…