И снова здравствуйте

Однажды Никите Сергеевичу с рабочей поездкой пришлось бывать в Ставропольском крае. Его обхаживало всё краевое партийное начальство и возили по заранее приготовленным местам, заказникам, минеральным источникам и колхозам миллионерам. Всё вроде ему нравилось, но вот только он недавно вернулся из Соединённых штатов Америки, где и увидел бесконечные поля засеянные кукурузой. Вот если б такое было и у нас в союзе, это казалось Никите Сергеевичу вполне естественным и самым оптимальным, но эта сельхоз культура у нас была мало распространена. Поэтому он не перестал верить в то, что она у нас где- нибудь может вырасти и твёрдо решил, что как только на него накатит какая- нибудь классовая депрессия, он возьмет и засеет весь край кукурузой. И вот он оказался в богатейшем крае страны, в самом передовом колхозе области, колхозе миллионере "Слава КПСС" Правительственная чайка, сопровождаемая кавалькадой чёрных волг, стремительно мчала его по вьющейся меж бескрайних нив, убегающей за горизонт дороге в густом июльском мареве. Это было похоже на параллельный мир, такой же большой, как у американцев, но только светлый. И вот вереница машин поднимая облака пыли остановилась у правления колхоза, охрана повыскакивала из машин сопровождения и вскоре из своей чайки показался генеральный секретарь. С первого же взгляда всех поразило полное отсутствие кого-либо из встречающих, как это бывает, и только грузная женщина в лёгком белом сарафане вынесла к машине небольшой деревянный столик, заставленный нехитрой снедью и двумя стаканами с бутылью самогона.  

– Перекусите с дороги, небось устали!  

–Что??? Что здесь происходит!!! Покраснев до цвета помидора, заорал секретарь местного крайкома Печенькин и повернувшись к главе района, с дикой гримасой на лице прошипел:  

– Где секретарь парткома и председатель? Вы, что под суд захотели все тут? Да я в дурдоме вас всех сгною!  

– Все были предупреждены и готовилась большая программа... пролепетал бледный, как снег районный начальник. Генсек стоял к нему спиной, глядя вдаль. Смолкли все голоса. Все смотрели на пастуха, который поблизости гнал на выпас стадо коров и услышав шум подошёл поближе. Оглядев потрясённых людей и даже чуть прикрыв глаза, словно обдумывая, что же им сказать, неспешно спросил:  

– Хе-хе.. Что за шум, а драки нет? На этот неожиданный вопрос все не нашлись, что сразу ответить. А пастух, словно не заметив всех этих телодвижений, уже развязывал свою торбу.  

– Вижу по стаканчику собрались пропустить, вот угощайтесь сальцом. Хе-хе- хе... Посмотрел на собравшихся.  

Тут наконец, заговорило сам Никита Сергеевич:  

Товарищи, зачем же сразу кричать, давайте спокойно разберёмся, а простого крестьянина тем более нельзя обижать! Сказав он налил первый стакан и пустил по кругу. Сопровождавшей его партийной номенклатуре пришлось делать то же самое. Стакан за стаканом они передавали друг другу и выпивали.  

– Скажи товарищ, а где сейчас ваш председатель? Миролюбиво спросил Хрущёв у пастуха, чтобы загладить неловкость. Тот неопределённо пожал плечами:  

– А шут его знает, с утра видал, как он куда то умчался. Он и сегодня вроде как на волков выйти собирался, а на самом деле на пасеку хотел. – А вы из Москвы к нам? – неожиданно спросил пастух. Хрущёв кивнул.  

– А, что ж у вас тут и волки есть?  

– Известное дело есть, – только далеко. И одичать успели. Многие по оврагам сидят.  

Тут на пороге сельсовета показался заспанный помощник председателя Жгутиков и испуганно уставился на незнакомцев. Никита Сергеевич протянул ему стакан. – Пей, чего пугаться. Люди мы свои. Пей давай!  

Тот так же испуганно выпил. – Простите, не сразу узнавал вас Никита Сергеевич! Вы снова к нам, какими судьбами, по делам газеты верно? Вы уж простите нас непутёвых, что в прошлый раз так вышло, по пьяни, вы уж не сердитесь на нас, пожалуйста. А за статью Вам, огромное спасибо от всего нашего коллектива! Мы прямо всей душой...  

– Ты лучше скажи где председатель и почему не встречаете, как подобается! Снова не выдержал секретарь крайкома.  

– А Ануфрий Палыч в полях с утра, как раз заканчивает. Он Вас сам непременно примет позже, а то, что не встречаем, так Ануфрий Палыч сказал. что, как бы снова чего не вышло, как в прошлый раз, пусть говорит уж лучше он сам походит посмотрит всё. Да вы проходите, Никита Сергеевич, всё равно после обеда выезжать. Пойдёмте, по дороге ещё за кипятком схожу.  

–Да хоть понимаете, кто перед вами, дубина стоеросовая! Накинулся на него Печенькин.  

– Да понимаем всё, понимаем, тоже пьяные были, вот и пугались, Господи, ну скажите что всё путём будет... бормотал Жгутиков.  

– А что товарищи? Весело сказал Хрущёв, не обращая внимание на пытающего навести порядок секретаря крайкома. -И правда, не прогуляться ли нам самим! Хорошо тут у вас! Как поживаете Жгутиков?  

– Спасибо, Никита Сергеевич, хорошо поживаем, дело у нас идёт. Вы не гневайтесь на председателя, он сейчас, знаете, какая работа у него.  

– Полно вам товарищ, дайте ка нам лучше толкового проводника по колхозу, а мы с ним сами всё и осмотрим.  

– Есть такой у нас, Мишка, секретарь нашей комсомольской организации. Он вам всё и покажет. Только, Никита Сергеевич, прошу вас, давайте хоть до обеда погодим, накормим вас как следует.  

– Нет спасибо, давайте вашего Мишку и начнём! – засмеялся Хрущёв, – дело это недолгое. Товарищи! Давайте работать! Нас ждут великие дела! Всё!  

МИШКА КОМСОРГ  

Пока высокие гости дожёвывали нехитрую закуску, а генеральный говорил по спец связи и раздавал указания, срочно разыскали и сняли со старенького комбайнера местного активиста и руководителя комсомольцев Мишку, уже успевшего зарекомендовать себя, как ответственного и серьёзного порученца. Из люльки колхозного мотоцикла вылез молодой человек довольно высокого роста, с загорелым лицом и не погодам ранней залысиной на голове, на которой сквозь жидкую шевелюру просматривалось что-то вроде родимого пятна. Как только все поняли, что это он, его с боков окружили трое автоматчиков из «охраны» Хрущёва. А главный агроном заметил, – Парень он ничего, похож на интеллигента! Мишка смело подошёл к группе во главе с генсеком и смело, но с раболепием в голосе представился:  

– Комсорг колхозного движения Горбачёв Михаил! Мне поручено вам передать самые искренние, самые искренние… эээ... От всей души и всех комсомольцев колхоза, засвидетельствовать наше глубочайшее уважение Никита Сергеевич! У Горбачева от смущения и радостного волнения даже стало пробиваться некоторое заикание. Последовали рукопожатия и официальная часть. После этого все сели по машинам и помчались осматривать пшеничные поля.  

И вот уже побросав в машинах свои пиджаки и галстуки, в белых рубахах с расстёгнутыми воротами, кремлёвская делегация углублялась в бескрайнее волнующееся море золотой пшеницы. Зрелище было потрясающим. Остановившись и наклонившись к колосьям, Никита Сергеевич как зачарованный рассматривал поспевающую пшеницу. Передавая по кругу флягу с водой, Горбачёв рассказал, что до войны, до начала массового сева, колхоз давал рекордный для того времени урожай зерна.  

– Пшеница это конечно хорошо! Вдруг произнёс Никита Сергеевич, обведя всех вокруг пристальным взглядом. Но я думаю, что надо не только сеять пшеницу, кукуруза – вот настоящая царица полей! По урожайности она не сравнится не с какой другой культурой! Вот же! Даже капиталисты американцы это понимают! Так, что кукурузе быть! Надо широко оповестить население о перспективах её выращивания, дальнейшего роста потребления и внедрения в народное хозяйство! Обязательно организовать показ по телевидению! Сказав это, Никита Сергеевич громко хлопнул ладонью по колену и решительно пошёл вперёд, за ним потянулись остальные. Добравшись до большой штабной палатки, разгороженной надвое брезентовой стенкой, Хрущёв и все остальные расселись за сдвинутыми столами и открыли присланную из секретариата бутылку местного коньяка. Бокалы были предусмотрительно наполнены, и по воздуху поплыл тонкий воздушный аромат.  

– Так, что решено! Выдохнул Хрущёв, опрокинув порцию коньяка и закусив зелёным лучком. – И Вы Леонид Ильич.. как ответственный за сельское хозяйство в стране, готовьте с Госпланом новую программу по посеву кукурузы, причём не забудьте и про земли на Целине и Украине. Андрей Андреич, думаю, не откажется помочь по заграничной части, семена достать в США там и прочее?  

Громыко уже не раз был в Японии.  

– Разумеется, Никита Сергеич! – Давайте за наш будущий урожай! Выпьем, и ударим по кукурузе! Все выпили. Никита Сергеевич налил себе ещё.  

Тут слово взял Брежнев и к большой неожиданности многих, особенно юного Мишки, позволил себе мягко усомниться в поспешности принятия такого важного для страны и народа решения..  

Хрущёв не по доброму рассмеялся:  

– Как это поспешим, а Леонид Ильич? Лучшие умы человечества никогда не ошибаются! Давай, разливай! Они с Громыко переглянулись, кивнули друг другу и сделали по несколько сильных глотков из своих бокалов. Хрущёв положил на тарелку грибную закуску и собрался было вилкой отрезать себе гриб, но Брежнев шепнул ему: – Не надо, Никита Сергеич! Пусть Андрей Андреич доест! Мало ли, грибы же всё таки! Никита Сергеевич поглядел на блюдце с грибами, потом на Брежнева, потом опять на грибы и, наконец, решился: – Ну вот и пусть, Андрей Андреич! А там как судьба повернётся. Обрадованный Громыко немедленно впился зубами в гриб и съел его, встал из-за стола и направился в другую часть палатки – готовить свой доклад в ООН.  

–А что насчёт кукурузы скажет наша молодёжь? Вопросительно вдруг посмотрел на Мишку генсек.  

– Да как сказать, – неуверенно ответил Мишка, – Мне, честно говоря, очень понравилась Ваша идея товарищ генеральный секретарь, это правильно, но и Леонид Ильич тоже дело говорит, как известно поспешишь – народ насмешишь. В палатке стало тихо. Стало слышно, как потрескивают дрова в костре и только Брежнев самодовольно улыбнувшись удостоил Мишку одобрительным взглядом.  

– Что? Изумился Хрущёв, потом сделав паузу, строго сказал – За смелость и прямоту пять, а за знания два! В прочем, какие знания, у тебя ещё молоко на губах не обсохло, так, что давай учись как следует. Мишка молчал. Наконец, Брежнев ещё раз внимательно осмотрел окружающих и ухмыльнулся. – Да, Микита Сергеич, чего это я? Как бы не подвели тебя эти москали и с культурой, и сельским хозяйством, чего уж они там понарисуют, чего там понапишут, пользы от этого никакой не будет, вред один.  

Тут, откуда ни возьмись, начался ужас! С другой стороны от костра, к которому уже успел приблизиться Брежнев появилась огромная безобразная горилла, одетая в ярко зелёный брезентовый плащ с откинутым капюшоном. Это была новая находка ведущего программы "В мире животных" Николая Дроздова. Дело в том, что местное краевое партийное руководство, с целью развлечь и удивить генерального секретаря, пригласило Дроздова со своей коллекцией и решило выпустить диковинное животное – огромную зубастую обезьяну. Дроздов успел перевести обезьяну в Москву, где поместил в специальный вольер на скотобойне. Прибыв в Москву, она страшно напугала даже видавших виды журналистов, и теперь начиналась самая интересная часть – показ высшему руководству страны.  

И тут началось, все партийные боссы при виде огромной и жуткой чёрной гориллы с омерзительной оскаленной пастью пришли в такой ужас, что стали метаться по палатке. Они сталкивались друг с другом и падали.  

– Товарищи, не бойтесь, она не опасна, только на вид такая, вы можете даже покормить её! – Пытался успокоить членов политбюро известный ведущий. К счастью, на это раз все обошлось, охранники закрыли дверь, ведущую в предбанник палатки. Владимир Семичастный и Андрей Громыко, несмотря на все уговоры, так и не решились угостить чем-нибудь эту обезьяну лично.  

– Вот это цирк, вот это я понимаю! Хохотал Хрущёв. – Предлагаю, организовать Дроздову с его обезьяной, турне по капстранам, чтоб удивить, а заодно и попугать буржуев. Завтра же такую программу и подготовим. Прессе, естественно, пока ни слова. Ах, это будет незабываемое зрелище!  

Тут выползая из под стола и отряхивая коленки, секретарь ЦК и главный идеолог КПСС товарищ Суслов, поспешил добавить:  

– Поддерживаю! И больше того, с целью популяризации социализма в мире, предлагаю отправить данное животное на луну! А потом и на Марс! А? Никита Сергеич, что вы скажете?  

– Правильно, верное дело! Раздались голоса присутствующих. – И пускай на луне ещё не ступала нога советского человека, зато ступит нога советской гориллы!  

– Должен, заметить, что всё это требует детальной проработки, я вижу проблему, что с полётом на Луну, животное может и не справится... Растерянно пытался, возражать руководитель ракетного машиностроения.  

– А мы с ней Дроздова отправим, вот вам и экипаж! – Хрущёв выжидающе уставился на Дроздова. И тот развёл руками.  

– Вы же сами видите, Никита Сергеевич, что это не какой то простой хомяк, а уникальный экземпляр, ранее не виданный в нашем мире. Да и из меня какой космонавт... У меня опыта нет, да и семейное положение не позволяет...  

– Ладно, махнул рукою Хрущёв, этот вопрос мы в президиуме ЦК ещё разберём, а пока продолжайте готовить Белку и Стрелку.  

Через какое то время послышался звук приземлившегося вертолёта. Пытаясь исправить ситуацию, секретарь крайкома Печенькин, срочно вызвал из центра винтокрылую машину.  

– Позвольте пригласить всех на посещение животноводческой фермы, где за последнею пятилетку, местные колхозники добились рекордных по краю удоев молока!  

Обрадовавшись смене обстановки, вся делегация во главе с Никитой Сергеевичем поспешила к стоящей рядом вертушке.  

И вот вертолёт, два раза облетел вокруг огромного квадрата навоза, только потом приземлился. Хрущёв, глядя на огромную корову, покрытую бурыми пятнами, пробормотал: – Где это они такую дурочку смогли вырастить... Вертолётчик подал трап. Выйдя на свежий воздух, Хрущёв оглянулся. Рядом с ним, в окружении телохранителей, стоял свинопас Печкин.  

Никита Сергеевич с любопытством посмотрел на него, и спросил: – Чего это вы, товарищ, с топором за коровой ходите? Печкин улыбнулся, и ответил: – – Так она, товарищ Никита Сергеевич, людей ест. По два, по три человека.  

– В каком смысле? – В прямом.... Хрущёв усмехнулся, почесал затылок и сказал идущему за ним министру внутренних дел:  

– Разберитесь с этой коровой, – и пнул ногой лежащий перед ним ком навоза.  

Стукнув копытом, корова повернулась к Хрущёву, подняла морду и угрожающе уставилась на него.  

Никита Сергеевич попятился назад. В этот момент свинопас изловчился и закинул аркан на шею корове, та сорвалась с места, поднимая клубы пыли и утаскивая за собой Печкина, рванула прочь.  

– Ну ладно товарищи коммунисты, этот Печкин тот еще ловкач, он с ней управится, а мы давайте пойдем осматривать наш местный небольшой спиртзавод. – Сказал Горбачёв.  

– Почему небольшой? – спросил Хрущёв.  

– По внутренним соображениям, товарищ Хрущёв. Мы ведь собирались в тайне его от народа построить, область у нас хоть и небольшая, но пьющих хватает.  

Солнце начинало ощутимо припекать и не малейшего ветерка сегодня не было, далее делегация проследовала к спирт заводу.  

Зайдя в цех брожения, Никита Сергеевич недовольно наморщил нос. – Фу, – сказал он, – как здесь пахнет.  

Главный технолог Баба Тамара поприветствовала делегацию и начала экскурсию по заводу для высоких гостей:  

– Мы научились делать водку, так называемую томатную. В эти чаны мы опускаем томаты, заливаем водой и варим семь дней. За это время томаты дают крепчайшее сусло, которое отправляется в перегоночный цех, куда мы сейчас и проследуем.  

Переходя в другой отдел Хрущев подняв вверх палец многозначительно заметил:  

– А вот когда кукурузу бы начали сажать и выращивать, вот тогда дела пошли бы лучше. А сейчас приходится делать эту гадость. (Главному технологу и его подчиненным стало стыдно за свой завод. )  

– Но надо уметь. Вся наша надежда на вас, товарищи специалисты. Если вы не справитесь, скажите, подумаем и поможем. А пока показывайте дальше, что тут ещё у вас.  

Белые рубахи и галстуки кучкою потянулись за лысиной генсека и бабкой Тамарой, которая была назначена главным технологом спиртзавода. И вот они оказались в большом здание с огромными колонами и разными трубками, это был цех перегонки. По центру цеха на постаменте возвышалась огромная цистерна с таинственно поблескивающей жидкостью. Здесь же, за огромными колоннами, висели портреты Маркса и Ленина. Эти портреты, если честно, заставляли задуматься главу партии – до чего же его бесят эти мудрейшие из всех покойных коммунистов. В тот же момент в нос гостям ударил тяжёлый и нестерпимый дух первака, было душно и довольно жарко. Бабка Тамара подошла к самой цистерне, стала водить руками по её серебристому боку, и вдруг лицо её перекосилось, где Кондратий Савелич, сколько раз говорила не перегревать! Но было поздно. Эффект превзошёл все ожидания. Постепенно, по одному стали окрашиваться лица гостей. Сначала побледнели Бабка Тамара и дед Мазай. Потом стали кашлять и морщиться все остальные. Охрана не растерявшись, быстро достала противогаз и надела его на Хрущёва. В зале под потолком заклубился белый пар, а на лицах собравшихся появилось выражение крайнего отвращения. Сделав несколько кругов, белая мгла рассеялась. Прозрачная жидкость в цистерне, впрочем, как и все остальное в помещении, приобрела обычный вид, – это вовремя подоспел Кондратий Савелич и открыл аварийный клапан. Когда все перевели дыхание, он взял со стола бутылку и откупорил её. Гости наклонились к нему и вопросительно смотрели.  

– А что? – Покраснев сказал Кондратий Савелич, теперь надо дистиллировать.  

– Не дистиллировать, а очистить, старый пердун, ой простите меня за мой французский. – Пробормотала бабка Тамара. И отобрала бутыль. Кондратий Савелич обиделся и тоже отобрал у неё бутыль. На этом проблемы, конечно, не кончились. Когда началась дегустация, выяснилось, что Кузьма Максимович перестал узнавать гостей. Он говорил одно, а делал другое. Но давайте о всём по порядку.  

Двери ведущие в следующий цех распахнулись и к важным гостям вышел худой и высокий мужчина лет пятидесяти, с тонкими усиками и бородкой, одетый в белый халат и колпак. Это был главный дегустатор завода.  

– И так дорогие гости, громко прокричал он своим аристократическим фальцетом -прошу всех в цех разлива, а так же в нашу лабораторию анализа и дегустации. Вся процедура, которая здесь происходит, называется дегустация безалкогольного напитка и требует полной самоотдачи. Поэтому прошу вас отбросить все посторонние мысли. У нас в руках не просто обычная бутылка, а величайший драгоценный артефакт.  

– Как безалкогольного напитка? удивлённо спросил Брежнев – Не понял!  

– Шутка, шутка, тут же затанцевал размахивая руками Кузьма Максимович – Прошу всех в цех разлива!  

Конфеты, водка, шампанское, игристое вино, лимонад, да лимонад, коньяк, коньяк, коньяк и водка... Не стесняйтесь товарищи! Заодно и пообедаем.  

Делегация выстроилась перед длинным конвейером, по которому стройными рядами ехали пустые бутылки, а дальше их встречали ловкие девушки в халатах и масках. В руках у них были тонкие шланги и они четко и быстро наполняли проезжающие на ленте бутыли. Цех разлива напоминал экспресс-пункт по приему пустых бутылок – без конца отъезжали тележки, иногда в них опускались только что доставленные бутылки.  

– Какая прелесть, – провозгласил министр культуры, это прямо какой то производственный балет товарищи!  

В это время Кузьма Максимович раздавал конфеты и шоколад, приготовляя всех к дегустации.  

А сейчас прошу всех в лабораторию! Кузьма Максимович призывно махнул рукой, и вся процессия двинулась вглубь цеха. Последним в цех зашел генсек и обернувшись прохрюкал, что то Брежневу.  

В лаборатории стоял длинный стол застеленный белой скатертью.  

– Пожалуйста, прошу, – пригласил Кузьма Максимович, и вся процессия расположилась вокруг стола.  

– И так уважаемый товарищ генеральный секретарь, уважаемые министры и начальники, сейчас мы начинаем! Именно для этого мы здесь собрались! Я думаю, каждый из вас, с первой минуты пребывания здесь, обратил внимание на эту многоцветную пирамиду из банок, стаканов, пакетов и бутылок, отражающуюся в огромном куполе лаборатории? Да, вот тут и рождается настоящий народный алкоголь! Именно здесь, а не в какой-нибудь вонючей пивнушке! Тут рождается мечта каждого советского человека, это… В общем, сейчас я вам кое что расскажу… Просто так, чтобы вы знали, что делается в нашей стране.  

– Семичастный нахмурился и подал знак офицеру ГБ.  

– Не напрягайся Володя, прошептал добродушный и улыбчивый Брежнев, – с нетерпением ждём товарищ – обратился он к Кузьме Максимовичу, а тот уже наполнял рюмки.  

– И так, начнём с главного продукта нашего завода – СПИРТА! И позвольте по традиции поднять тост за процветание нашего завода, науки и культуры. То есть, за вас всех, за наших дорогих гостей! И всем советую пробуя наш фирменный спирт, заедать его лимоном, виноградом и, особенно, халвой… Ну, в общем, чтобы это чудо попало в ваши желудки!  

Все члены делегации, глубоко выдохнув, опрокинули свои рюмки.. потом долго кашляя и утирая слезы, смели остатки халвы. И тут вдруг Никита Сергеевич, что есть силы ударил кулаком по столу... бу-бу-бу, му-му-му, раздавалось из его противогаза.. Охрана забыла его снять и он был в гневе, что все это время не мог по-настоящему насладиться своей местью… и повернувшись к другим членам ЦК начал нервно прикуривать папиросу за папиросой от зажженной спички. Офицеры ГБ окружили его и помогли снять противогаз. Затем с облегчением он тоже смог продегустировать спирт. Начался общий разговор. Обсудив технические вопросы, все, кроме Никиты Сергеевича перешли на балтийские темы. Говорили об английских торпедах, имевших от пяти до двадцати пяти тысяч метров, о Германии – которая, несмотря на три войны, не сдавалась.  

– А теперь товарищи, – вновь взял слово Кузьма Максимович, – Позвольте вам представить наш эксклюзивный алкогольный продукт – порошковое шампанское «Пуншев» урожая тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Сам делал! Брали у финнов на старой базе. «Науку побеждать» называют. Хорошее шампанское. Всем рекомендуем! И игристое вино полилось по бокалам гостей, а переодетые доярки на закуску внесли местные устрицы на подносе (перловица). После первого тоста, началось самое главное: уже сильно захмелевший Никита Сергеевич рассказал собравшимся о своих военных подвигах. Его рассказ стал очень трогательным и однопартийцы принялись с воодушевлением помогать ему, так что скоро он уже не мог остановиться.  

– А теперь конкурс! Взвизгнул Кузьма Максимович, – Кто сможет выпить залпом трёх литровую банку нашего фирменного пива! Я вне конкурса, это привычка уже, сказал он и взял со стола банку с пенным напитком, – Ну, теперь быстро сосчитали до трёх – и на старт! Никита Сергеевич поднял банку и передал её Евгении Николаевне, своей секретарше, которая уже приготовилась. Кузьма Максимович перекрестился, и все зажмурились. Раздался хлопок, все открыли глаза, банка была пуста, только на дне росинки блестели последние капельки пены. Но никто не засмеялся – все знали, что это была самая тяжёлая часть конкурса. Так же сделали и остальные, и только Никита Сергеевич продолжал как ни в чём не бывало, угощать гостей дорогим немецким пивом. После короткого перерыва на ликбез, конкурс был повторён.  

Тут уже призёром стал сам Никита Сергеевич, который выпил целых три банки. Все хлопали и ему, а кто-то даже полез обниматься.  

– И наконец господа – товарищи, разрешите вам представить гвоздь программы – нашу особую водку, настойку на восьми травах, который звучит так: – И-з а-ч е – ш а – е-е- щ у-ш у! – от души запел Кузьма Максимович! Эх мать твою перетак, проскандировал он, изо всех сил надувая живот. – Тёмная... Затем все снова принялись за еду и питьё, и Никита Сергеевич подошёл к окну и стал смотреть во двор, где сидели на скамейке собаки.  

Дегустация подходила к концу. Ещё разносили местный портвейн, как вдруг Кузьма Максимович потряс гитару. Песня, которую он спел, показалась Никите Сергеевичу странной и даже дикой – очень уж неожиданно она прозвучала: – И-З а-ч е – ш а – е-щ у – а-ш у – у! Ой-ай, я боюсь темноты! Чучело ты, чучело, чучело! Что же ты, Тёмная, а?  

– Уважаемые товарищи и гости нашего скромного района, – трезвым голосом провозгласил сопровождающий всех комсорг Горбачёв. Не хотелось прерывать наше такое углубленное мероприятие, но моё мЫшление, подсказывает мне, что уже темнеет и вертолёту пора вылетать обратно.  

Молодого Мишу никто не слушал..  

– А о чём была эта песня, если не секрет? – спросил Никита Сергеевич. Комсомольцы – экскурсоводы переглянулись и улыбнулись. – товарищ генеральный секретарь, товарищ Громыко, не было у нас никакого секрета. Просто это была песня Высоцкого.  

– Как вскрикнул Хрущёв? Ах, ёптрит ет! – сам себя спросил Никита Сергеевич и улыбнулся. Потом он подошёл к столу, налил себе полный гранёный стакан портвейна и сделал добрый глоток. Слышал, есть такой бард талант, но ни разу его не видел. А вообще, всех этих авангардистов, надо взять и направить на производство химической продукции.  

Миша подошёл к Леониду Ильичу, тот спокойно с улыбкой слушал. – Леонид Ильичи, нам надо вылетать обратно, на машинах можно конечно, но долго. будет..  

– Уважаемые товарищи, – встав торжественно произнёс Брежнев, всех прошу внимания, нам пора в обратный путь! Время, время!  

Всем спасибо за экскурсию. Готовьтесь, завтра вам надо быть у нас с утра! Миша, поехали. Закрыв за собой дверь, он пошёл в вертолёт, следом за ним Суслов и Громыко, а за ним остальные члены Политбюро. И только генеральный секретарь стоял у двери и несколько секунд смотрел на пустой угол зала, в котором только что стоял его огромный памятник. Это было видение, он отчётливо вспомнил жену, шепчущую ему на ухо, что такие вот странные совпадения и есть те самые арки судьбы, которые иногда пересекаются, и менять что-либо уже поздно. Перед тем как загремели двигатели, Леонид Ильич повернулся, поднял правую руку вверх и тихо сказал, – Дорогой Никита Сергеевич, вы на нас всегда можете положиться!