Повороты судьбы

Алина Хатько & Олег Вайнтрауб  

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЗАЙКИНО СЧАСТЬЕ  

Глава 16. И…. снова он.  

Прошло полгода, а от Эрхарда не было никаких известий, и Зоя успокоилась: не судьба. Просто она всё придумала. Не было у них никаких отношений. Просто мужчина оказывал знаки уважения за то, что она сделала для их семьи. А она напридумывала всякого.  

Ведь для той немецкой семьи было важно, что все три печатки соединились. Зоя вспомнила, как говорил Эрхард:  

–В семье существует поверье, если хоть одна из трёх печаток находиться не в семье, то их род не продолжиться, он иссякнет. Мы поэтому и ездили к Ванге, дабы узнать дальнейшую судьбу. Теперь я рад, что не на мне прекратится наш род, – с радостной улыбкой говорил немец.  

Ну, что ж! Она сделала своё дело, и теперь совершенно им не нужна. Поэтому надо думать о своём продолжении рода. Как-то зашла Зоя в отдел опеки и попечительства, чтобы узнать, как осуществляется усыновление. Оттуда она вышла с больной головой. То, что казалось, на первый взгляд просто, было ошибочным. Зоя поняла, что пока её затея откладывается на неопределённый срок. Одна она не сможет усыновить, нужен напарник, а вернее нужен хоть какой-то, но муж. Но где его брать того мужа? – думала Зоя. Ей явно не везёт с ними.  

В начале двадцатых чисел декабря вечером в квартире Зои зазвонил телефон. Зоя взяла трубку. Услышала знакомый голос. Это звонил Николай.  

– Я слушаю.  

– Зоенька, здравствуй. Это Николай. Ты еще не забыла меня? А вот я тебя помню и вспоминаю каждый день, особенно сейчас, когда остался я один с сыном. Как же ты умела так хорошо организовать быт! Мне тогда казалось, что так оно всегда и должно быть. А теперь, когда я сам пытаюсь это делать, у меня или вообще не получается, или получается очень плохо. Я везде опаздываю, по утрам едва успеваю на работу, не могу утром отвести ребенка в детский сад, а вечером забрать его. Спасибо соседке тете Нине, помогает мне с ним. Еще приготовить покушать у меня кое-как получается, а вот с одеждой его – совсем труба, – тараторил без остановки Николай.  

Как же хорошо она знала этого мужчину! Это он скрывал своё волнение и поэтому старался словами заглушить бурю эмоций.  

– Здравствуй, Николай. Узнала, почему бы и нет?  

– Вот решил повторно поплакаться тебе в жилетку. Ты единственный человек на всем белом свете, с кем я могу поделиться, и знаю, что ты меня поймешь и не осудишь. Ты всегда понимала меня. И тогда, когда я был бомжом, и тогда, когда открыл свое дело, и когда болел… Ты всегда была рядом…  

– Мне кажется, что любая женщина, оказавшаяся на моём месте, поступила бы точно так же, так что ты не преувеличивай. А что трудно с ребёнком приходиться, так кому же легко? Нам, женщинам, также нелегко с ними обращаться, хотя... Хотя я не имею права говорить об этом, так как не испытала на себе такой ответственности. Но наслышана.  

– Ой не скажи! Ты просто себя недооцениваешь! Какая женщина еще примет бомжа, обогреет и накормит! Наверное, ты одна такая на всем белом свете! Как же я не ценил это!...  

–Ты знаешь, Николай, коль пошёл такой откровенный разговор между нами, то я признаюсь, что мной тогда, в тот субботний день руководил не разум, а что-то другое. Вернее, кто-то командовал, давал моему мозгу импульсы, которые и привели к тому, что я пригласила тебя в квартиру. Теперь, оставшись одна и анализируя произошедшее с нами, я всё больше склоняюсь к тому, что всё-таки это кому-то было надо. Но только вот вопрос: а зачем?  

– Возможно, кто-то, действительно, руководил нашими действиями и поступками. Но так или иначе, я благодарен Судьбе, что встретил тебя. Для меня ты стала солнечным лучом в моей беспросветной темноте жизни тогда. Ты вытащила меня, вывела в люди. А чем же я тебе отплатил?..  

– Не будем о прошлом. Что было, то быльём поросло. Ушедший поезд уже не догонишь. Жаль, что я не родила от тебя ребёнка. Тогда у меня ещё было время в запасе, а теперь его почти не осталось….  

– Ну что ты, милая, ты еще такая молодая. Ты сможешь родить и воспитать ребенка. И как жаль, что я не стану его отцом… А я ведь так любил тебя, да и сейчас люблю. Но я, зная свой грех, берег тебя, чтобы не подвергать опасности, которая постоянно грозила мне. И все равно не уберег…  

– Ладно, что мы всё о прошлом. Надо жить настоящим. Вон у тебя сын есть и ради него надо приложить все силы. В старости он станет твоей опорой. Так гласит народная мудрость: «Тяжело в ученье, легко в бою». Дерзай, Коля! И воздастся тебе сторицей. Был бы ближе, то я заглянула бы по старой памяти, взглянула на тебя и на твоего сына. А так…. Извини, ничем не могу помочь, даже подсказать что-либо, не видя вас и, не зная ваших отношений.  

– Послушай, Зоенька, а приезжай к нам на недельку во время зимних каникул. Билеты я тебе оплачу. Увидимся, посмотришь на сына, может что-то подскажешь. А? Соглашайся!  

На том конце провода повисла продолжительная пауза. Николай не выдержал и продолжил:  

–Зоенька, я так хочу увидеть тебя, я так скучаю по тебе. Каждый день наш, проведенный вместе, вспоминаю, как самое лучшее в моей жизни. Подумай, может решишься приехать?  

– Ничего не обещаю, кроме того, что подумаю над твоим предложением. Но, если и приеду, только для того, чтобы помочь установить тебе с сыном контакт, не более того. Надеюсь, что ты меня понял правильно и на большее рассчитывать не будешь, чтобы потом не в чем было меня упрекнуть.  

– Да ради Бога, только приезжай! Я на все согласен, лишь бы только увидеть тебя.  

– Я подумаю, и сама тебе позвоню. А теперь... до свидания!  

И в трубке у Николая раздались короткие гудки. Мужчина ещё держал её в руках, как бы боясь положить на аппарат, чтобы не спугнуть ту маленькую, крохотную надежду, которая только что зародилась у него в душе. Он понимал, что Зоя нужна ему, как глоток родниковой воды в пустыне. Хотя бы один глоток, и он сумеет возродиться к жизни. Тяжело вздохнул и сумел всё-таки положить трубку на место. В ушах стояла оглушительная тишина…..  

А Зое уже кто-то нашёптывал, что непременно надо поехать и самой увидеть картину, которую нарисовал ей Николай. В душе она уже жалела мальчика, который в таком юном возрасте остался без матери, да и отец ему был чужим дядей.  

(продолжение следует)