Зарплата.

Николай Булкин, пришëл с работы.  

На столе его ждал ужин. Жена удружила, знала, что сегодня великий день зарплаты.  

‌  

Чего только не было на столе. Французский багет, растянулся чуть ли не на всю длину квартиры, обычные шпроты прямо-таки плескались в масле и вставали в очередь, чтобы с радостью уйти в последний путь. Всевозможные соленья, закуски, закрутки, маринады – под ними стол просто прогибался и грозился вот-вот треснуть, и разлететься в шепки. Во главе этого пиршества стоял красавец гусь, вернее то, что от него осталось после жарки. Гусь был статным и величавым, и ещё он был в хрустящей корочке.  

О вкусе гуся, Булкин даже не помышлял. Это был предел кулинарного совершенства. С таким послевкусием не стыдно было и на приëм к Создателю пожаловать.  

‌  

Булкин не нашëлся, что сказать жене. Выразить восторг – слишком просто!  

Пасть к еë ногам с обещаниями, мыть посуду до скончания планетарного дыхания – мелко!  

Приютить в нашей квартире еë маму??  

Чëртов гусь, что он делает!  

‌  

Она за столом, в кружевном платье. Еë образ под стать, Мэрилин Монро – та же улыбка, глаза, волосы. Звучит Шопен? Нет, Шнитке, вальс "Прощание".  

‌  

Вот бы одуматься Булкину, сесть за стол в степенном молчании. Вот бы насытиться великолепным гусем, испить ароматного кофе в турке, выкурить крепкого Петра Великого...  

‌  

– Голубушка, а зарплату просрочили!  

– Бьюсь об заклад, это ненадолго -  

‌  

Липкая, пугающая пауза.  

‌  

Вдруг гусь ожил, замахал крыльями, перелетел через весь стол и приземлился аккурат Булкину на голову...  

‌  

Прибегали светляки,  

Зажигали огоньки —  

То-то стало весело,  

То-то хорошо!  

‌