Никогда не забыть. Глава 1.

Это утро выдалось холодным и сумрачным. Первый осенний туман правил здесь, в ещё сонном и молчаливом лесу. Тогда роща казалась особенно зябкой, неуютной и не для кого не примечательной. Но Сильвио запомнил этот день на всю жизнь.  

Молодая варакушка притаилась на сырой, густо устланной прошлогодним опадом земле. Совсем рядом располагалась маленькая лесная старица, и туман в этом месте был особенно тяжелым и густым. Сильвио нравились такие туманные дни, нравилась их тишина, таинственность и величественный покой. Над головой крохотной птицы терялась в тумане крона старого, поистине огромного дуба. Туман оседал на мощном стволе, сверкая маленькими серебристыми капельками…  

В лесу было тихо. Туман, казалось, впитал в себя все звуки. Сильвио привык к этой тишине, слился с нею…  

Вдруг совсем недалеко послышался тонкий настороженный голос:  

— Филлис, Филлис… Ты опять не слышишь меня? …  

Сильвио обернулся. Вокруг никого не было.  

— Ты опять не слышишь? …  

После недолгого молчания послышался другой, низкий и спокойный. Сильвио даже показалось, что говорит кто-то сверху:  

— Слышу… Туман опять мешает мне.  

Эти голоса слышались совсем близко, но Сильвио, как не старался, не мог разглядеть говорящих.  

— Ох, как я не люблю туман! — произнёс тонкий голос. — Когда он оседает на листья, становиться так холодно, зябко… Б-р-р! Скорее бы выглянуло солнце. Ты его не видишь?  

— Солнце увядает… — послышался задумчивый низкий голос. — Скоро улетят птицы… я это чувствую. Не люблю, когда они улетают. Ведь без птиц становится так печально… Печаль висит в воздухе, ложиться на ветви. Мои ветви ломаются от тяжести… Не люблю, когда улетают птицы…  

Тут внутри варакушки словно что-то щелкнуло. Это же деревья! С удивлением и ужасом Сильвио взглянул на дуб. Под ним рос маленький и неприметный кустик рябины. Сильвио почувствовал, как по его тело побежали ледяные мурашки.  

Рябина вздохнула и продолжила:  

— Расскажи что-нибудь. Про зиму или про птиц. Лучше расскажи сказку.  

Он помолчал немного и затем сказал:  

— Ну хорошо. Слушай.  

Январский лес, укрытый тенью,  

Дремал под пеленой ночи.  

Весь мир застыл в одно мгновенье,  

Замёрзли времени ручьи.  

Казалось, здесь остановился  

Минут, часов летящий ход.  

Лишь мрак развеялся, разлился,  

Укрыв собой леса. Но вот  

Меж старых сосен, как пушинка,  

Кружась под вздохом ветерка,  

Блеснёт морозная снежинка —  

Ее послали облака.  

Она минет пучину крова,  

Растает в дымке… и потом  

Весь лес замрёт, застынет снова,  

Заснёт незримым, тихим сном…  

Уж в чаще не свистят метели,  

И снег, как пепел, не блестит.  

Лишь слышен голос свиристели —  

Лишь свиристель ещё не спит.  

Одна на веточке осины  

Она сидит. Но там, в мечтах  

Летает где-то над долиной,  

Кружится где-то в облаках.  

Лишь тихий шорох голых клёнов  

Ее пробудит. И она  

Тогда подумает: «Не скоро  

Растает с утром тишина.  

Весь лес замрёт… одно мгновение  

Растянется на целый век.  

Оно — туманное ведение,  

Где зимний лес, где белый снег  

Сольются, вспыхнут, словно свечка,  

Ловя зари печальный свет…  

Вот зимний лес — манящий, вечный,  

Шумит ветвями сотни лет.  

Давно стоит под быстрым ветром,  

Но не на день не постарел.  

Ведь для него ещё, наверно,  

И даже миг не пролетел».  

И птичка, замечтавшись снова,  

Зажмурит ясные глаза.  

Тенистый лес вздохнет сурово,  

Укроет дымка небеса.  

Она уснёт… и тихо-тихо  

Тиман напустит облаков.  

Одна метель, как белый вихор,  

Ее несёт в пучину снов.  

И вот, приснилось свиристель,  

Что лес укрыл густой туман.  

Не слышно сумрачной метели,  

Вокруг лишь белый океан  

Как темный, серый дым клубится  

И гасит одинокий свет.  

И в серой гуще видит птица  

Огромный, чёрный силуэт.  

И вот в чарующей пучине  

Бесшумно филин воспарил.  

Он рядом с птицей сел и чинно  

Негромким гласом говорил:  

«Что ж, ты права — древнее леса  

На свете сложно отыскать.  

Он долго заливался песней,  

И долго будет расцветать.  

Но времена его не вечны,  

Хоть так давно он здесь стоит,  

Лесная гуща — словно свечка,  

Зажглась и вскоре догорит».  

«Но что тогда здесь было раньше? …» —  

Спросила тихо свиристель.  

«Был этот мир намного младше,  

И не звенела птичья трель.  

На месте этом, на просторе,  

Блестя лазурною волной,  

Шумело, разливалось море,  

В пучине радужной. Порой  

Гремели молнии раскаты —  

Над морем одинокий стук.  

Но то ещё не все — когда-то  

Здесь рос цветущий яркий луг.  

Ах, сколько, сколько свежих красок,  

И днём, и ночью — не совру!  

И не снимало ярких масок  

То поле в зимнюю пору.  

Оно цвело, благоухало,  

Пестрило россыпью цветов…  

Ещё то место время знало,  

Когда меж молодых садов  

Стояли каменные горы,  

Как муравейники — дворцы.  

Тогда на ровные просторы  

Все пели чёрные скворцы.  

Того теплей и ярче света  

Не видел край наш много лет…»  

Он вдруг добавил: «Веришь мне ты? »  

И свиристель шепнула: «Нет…»  

«Лети, увидишь, было былью  

Всё то, о чем я говорил».  

И он, свои расправив крылья,  

В густом тумане воспарил.  

А свиристель за ним взлетела,  

Застыла в небе голубом.  

Как вдруг заметила — блестело,  

Сверкало под ее крылом,  

Струилось море. Из лазури,  

Как на зеркальном полотне,  

Взметнулись волны — словно бури.  

Как песня, шёпот в тишине,  

Они журчат, они играют,  

Омоют гребнем небосвод.  

Вот только птица замечает,  

Что лодка по морю идёт.  

В ней силуэт неясный, чёрный,  

А лодка белая, как снег.  

Спросила птица: «Кто там, в море? »  

«То уплывает прошлый век».  

И филин молвил: «На просторе  

Есть много тайн. Лети за мной».  

И он нырнул в сизое море,  

И вскоре скрылся под волной.  

И, затаив дыханье, птица  

Нырнула в воду, вслед за ним.  

Вдруг волны перестали виться.  

Внизу, как звезды, золотым  

Мерцает поле в ясном свете,  

Ярчайшей россыпью цветов.  

Его колышет тихо ветер.  

Меж льна, ромашек, васильков  

Струится тёплым, летним духом  

Густой медовый аромат.  

Сливаясь с тополиным пухом,  

Он заливает яркий град.  

Вдруг видит птица: в ярком море,  

Скрываясь от далеких глаз,  

Чернеет силуэт. «Кто в поле? »  

«То старый век минует нас».  

Сказав так, обернулся филин  

И к горизонту полетел.  

То поле мигом ветры смыли,  

И вот под ними уж чернел  

Дворец. Коринфские колонны  

Держали крова серый круг.  

Они, казалось, шлют поклоны  

Любому встречному. Вокруг  

На месте, где недавно млели  

Под солнцем яркие цветы,  

Как изумруды, зеленели,  

Стояли парки и сады.  

Вдруг филин молвил: «Знаю, веришь  

Ты нынче всем моим словам.  

Ты голос прошлого заметишь  

В своём лесу и тут, и там.  

Порою лес прекрасней сна —  

Бесшумный день, морозный вечер…  

Недолго ждать — придёт весна  

Уж скоро… а теперь — до встречи! »  

Продолжение следует…