Отто. Автобиография плюшевого мишки/Томи Унгерер

Когда продавец антиквариата положил меня на витрине своего магазина, я понял:  

«Все, Отто, ты старый и никому не нужный! »  

Я родился в маленькой мастерской в Германии. До сих пор я помню те уколы от иглы, которой я шился. Первое, что я увидел из своих стеклянных глаз, было женское лицо. Она улыбнулась, обняла меня и сказала:  

– Посмотрите, какой милый!  

Потом, она обернула меня в бумагу и засунула в коробку. Вдруг, я услышал несколько голосов. Все завертелось, я услышал шуршание. И вдруг я оказался в освещенном месте. Передо мной стояло удивленное лицо, лицо маленького мальчика, державшего меня. Позже, я узнал, что его зовут Дэвид и я был для него подарком на день рождения.  

Лучший друг Дэвида жил недалеко. Они решили назвать меня Отто. Мы втроем проводила все свободное время и всегда придумывали новые шалости.  

Однажды, они решили научить меня писать. Но мои толстенькие ручки не справились с перьевой ручкой и чернилами. Чернильница опрокинулась, после чего вокруг моего правого глаза и на моем ухе появилось пятно. С печатной машиной папы Дэвида справиться было легче.  

Была и другая забавная шалость, когда мы напугали фрау Шмидт, жившую на этаже под нами.  

Но все это изменилось в тот день, когда Дэвида заставили сшить желтую звезду Давида. На ней было написано «Еврей», чтобы все знали, что Дэвид другой.  

«Но ведь все выглядят одинаково, » – подумал я. Я не понял, что происходит в мире.  

Вскоре после этого, мужчины в черных куртках и солдатской форме сотрясали пролеты между этажами в нашем доме. Они взяли Дэвида и его родителей.  

– Отто, ты остаешься здесь, у Оскара, – сказал Дэвид, прежде чем мы расстались с ним.  

Мы с Оскаром вместе смотрели, как Дэвида и многих других людей со звездой Давида заставляли входить в большой грузовик, который увозил их куда-то далеко.  

Теперь, мы с Оскаром были очень одиноки. Ночью, мы лежали в кровати и обсуждали нашего друга. Папа Оскара должен был пойти в армию и воевать на войне.  

Когда началась бомбежка и сирена звучала над крышами домов, мы как можно быстрее бежали в бомбоубежище. Снаружи, все горело. Однажды, послышался страшный взрыв. Я взлетел вверх и потерял сознание.  

Когда я проснулся, я оказался на горе развалин, покрытых сажей. Все вокруг было разрушено и сгоревшим. Затем, приехали танки и солдаты. Взрывы и выстрелы послышались из каждого угла. Вдруг, мимо меня прошел солдат, который с удивленным взглядом на лице нагнулся, поднял меня и прижал к своей груди. В ту же секунду, я почувствовал удар и мне показалось, будто меня ударили ножом в грудь.  

Я упал вместе с солдатом, обнимавшим меня. Два других солдат положили нас на носилки и понесли в больницу. Солдата звали Чарли. Мы остались вместе, и он рассказывал всем:  

– Смотрите, этот мишка спас мою жизнь! Он принял пулю, которая могла попасть в меня!  

Чарли получил знак отличия и прижал меня к своей груди. Наша история и мой снимок появились во всех газетах. Я стал талисманом для Чарли.  

Когда война закончилась, Чарли вернулся в Америку. Он подарил меня своей дочери Жасмин. Наконец-то у меня снова был свой дом! Но мое счастье продлилось недолго. Однажды, когда мы вышли на прогулку, я стал мячиком для нескольких уличных мальчиков с битами. Я полетел в мусорный ящик почти слепой, побитый и порванный.  

Там меня нашла старушка, которая копалась в мусоре. Она продала меня продавцу антиквариата, который почистил меня, помыл и починил.  

– Ты ведь настоящая находка! – сказал он, улыбаясь и положил меня на витрине своего магазина.  

И с тех пор, я полусидячим, полулежащим смотрел на мир, проносящийся мимо меня. Но несмотря на то, что я был на самом видном месте, никто не хотел покупать меня. До тех пор, пока мимо магазина не прошел старичок, который, увидев меня, застыл меня с зонтом в руке. Он раскрыл глаза.  

– Отто! – взволнованно прошептал он и ворвался в магазин.  

Это был Оскар! Взволнованным голосом он рассказал продавцу историю нашего знакомства и купил меня. На следующий день, эта история распространилась во всех газетах. В номере Оскара в гостинице зазвонил телефон. Я только услышал голос Оскара:  

– Правда? Не может быть! Это ты, Дэвид? Конечно! Мы сейчас придем!  

Вскоре, мы трое были снова вместе. Мы отпраздновали свидание, но то, что достигло моих ушей, огорчило меня. Дэвид и Оскар были единственными из живущих представителей их семей. Дэвид с семьей был отправлен в лагерь. Отец Дэвида погиб на войне, мать взорвалась во время одной из бомбежек.  

И теперь, ничто не могло разделить нас! Мы решили оставаться вместе и пойти поискать квартиру, которая бы подходила для нас троих. Наконец-то, у нас была та жизнь, какая и должна быть: спокойная. И чтобы не забыть все, что я пережил, я начал писать автобиографию.