Академия

37 год н. в.  

По вокзальной площади города Ронд бил дождь. Люди теснились друг к другу, стараясь укрыться от холодного душа под железной крышей вокзального перрона. Однако, народу собралось столько, что многим приходилось терпеть капризы непогоды под открытым небом, натянув на головы капюшоны. Каждый из них то и дело с надеждой взирал на небо в ожидании прекращения злосчастного ливня. Но природа была непреклонна. Последние лучи полуденного солнца вскоре скрылись за густым серым слоем туч, и стало ясно, что лить перестанет еще не скоро.  

Погода была под стать общему настроению. Матери смахивали невольные слезы, прижимая к себе повзрослевших отпрысков. Отцы пытались что-то втолковать последним. Чувствовалась подступающая разлука.  

Но не всех печалило грядущее расставание. Изредка в толпе мелькали едва сдерживаемые улыбки тех, кому бесконечно льстило, что именно их ребенок попадет в число строителей нового государства. Впрочем, у самих строителей было куда меньше энтузиазма – они неловко переминались с ноги на ногу и избегали лишний раз встречаться взглядом с родителями, чтобы не расплакаться. Если заревут, то спровоцируют истерику и вынуждены будут в очередной раз выслушать лекцию о том, какая честь им выпала. Некоторые из отцов и матерей просто отказывались принять мысль о том, что их дите не радо своему высокому предназначению.  

Арнольд Ферн стоял с матерью и подругой Элен среди толпы тех, кому не хватило места под крышей. После долгой, утомительной поездки из родной деревни в город, ожидать стоя на одном месте было мучительно. Ноги дрожали от усталости, а тело от холода – водоотталкивающий комбинезон совершенно не удерживал тепло. С каждым выдохом валил пар. Элен слегка прислонилась к Арнольду, чтобы хоть немного отдохнуть. Тот с готовностью приобнял девушку и шепнул ей:  

– Хорошо встречают.  

Элен слабо кивнула.  

Еще никогда Арнольд так сильно не завидовал отцу. Сейчас он, должно быть, грелся у раскрасневшейся металлической печи и изредка поглядывал в окно, ожидая момента, когда снова можно будет выйти на улицу. Отец Арнольда отказался провожать сына в город, но долго прощался с ним в деревне. Он так и не смог принять мысль, что того против его воли забирают на учебу в некую, открывшуюся недавно Академию, где государство собиралось взращивать новую интеллигенцию. Президент Джейс в своем недавнем выступлении называл будущих выпускников Академии основой строящегося общества. Надо признаться, только что окончивший школу Арнольд был горд от осознания того, что ему предстоит стать одним из тех немногих, кому будет дана возможность внести свой вклад в развитие родины.  

Родители Элен в город не поехали из соображений экономии: девушка росла в многодетной семье и дома у нее осталось еще пятеро братьев и сестер, коих требовалось на что-то содержать. Потому мать девушки – миссис Джейнс – договорилась с матерью Арнольда, чтобы та проводила обоих детей. Вдобавок, отношения между отпрыском Фернов и Элен давно не были для миссис Джейнс секретом. Прощание матери с дочерью было слезным, но Элен не позволила себе выразить ни грамма сомнений в целях предстоящего пути. Она знала, что все человечество связывало с избранными свои надежды на достойное будущее, и просто не могла разрушать их. То, что ее выбрали для обучения в Академии, было одновременно и благословением, и тяжким бременем, нести которое придется до конца. Арнольд обнял подругу еще крепче. Она была самой сильной и умной девушкой, которую он знал. За это он и полюбил ее.  

Дождь и ветер заглушил резкий свист, вырвавшийся из громкоговорителей, установленных на фонарных столбах. Женщина-диктор беспощадно искаженным техникой голосом зачитала обращение:  

– Внимание! Автобусы для транспортировки студентов в Академию прибудут в течение десяти минут. Настоятельно рекомендуем вам заранее подготовить пропуски и сохранять спокойствие. Обращаем ваше внимание на то, что доступ на посадочную платформу будет открыт только для тех, кто прошел специальный отбор для обучения в Академии! Провожающим просьба отойти вглубь перрона. Безопасность предстоящего рейса обеспечивается Федеральной Службой Государственной Безопасности, поэтому просим с пониманием отнестись ко всем требованиям наших сотрудников.  

Помните: от избранных детей зависит наше общее будущее! За сопротивление сотрудникам государственных органов и за уклонение от обучения в Академии, согласно приказу председателя ФСГБ №32, грозит высшая мера наказания. Желаем вам приятного дня!  

– Да уж спасибо. Без вас бы этот день точно не удался! – нахмурился Арнольд. Он рассматривал перрон, где снующие среди толпы солдаты постепенно собирались в один круг, чтобы силой привести к подчинению разбушевавшегося мужчину, отказавшегося показывать им свои документы. Повалив его на асфальт, солдаты принялись избивать бедолагу дубинками и неистово материть. Рядом в голос рыдала девушка. Вероятно, дочь. Она кричала, пыталась остановить солдат... Отстали они только когда, наконец, увидели желаемые бумаги. Девушка бросилась к отцу. Арнольд покачал головой и отвернулся.  

Посадочную площадку отделяли от вокзальной площади решетчатые ворота. Вдоль них выстроился целый ряд закованных в шлемы и форму солдат. Люди без лиц и эмоций – они безмолвно возвышались над толпой грозными изваяниями, навевающими скорее беспокойство и чувство подавленности, чем ощущение защищенности. Они казались роботами, идеально, на автоматическом уровне, исполняющими одно и то же действие. Резким движением они выхватывали из рук детей пропуски, проверяли их мобильными сканерами и, убедившись в подлинности, отступали в сторону, давая пройти. Иногда дети задерживались, оборачиваясь к родителям, чтобы попрощаться. Тогда солдаты все так же быстрыми и отлаженными движениями хватали ребенка за плечи, разворачивали и с силой подталкивали к автобусам. Времени возиться и церемониться не было. Необходимо было за считанные минуты отфильтровать из огромного количества людей всех студентов и посадить их в транспорт. Каждая минута промедления грозила тем, что ситуация на перроне выйдет их из-под контроля. Что тогда произойдет – было страшно представить.  

– Детей начали пропускать, – вздохнула миссис Ферн. Она посмотрела на сына, с которым ей вот-вот предстояло расстаться. Глаза ее тут же наполнились слезами.  

Арнольд кивнул. Элен деликатно отвернулась в сторону, притворившись, что разглядывает стоящую неподалеку полуразрушенную высотку.  

– Нам с отцом будет тебя не хватать. И Элен тоже.  

Толпа неумолимо двигалась вперед, к посадочной платформе. Время уходило.  

– Мама, ну ты же все понимаешь. Ты же сама от радости прыгала, когда пришло извещение. И с отцом сколько раз ругалась, когда он меня отпускать не хотел.  

– Твой отец скептически относится ко всему, что далеко от пашни и сарая! Он ведь всю жизнь провел в деревне и ни разу не выезжал в город, – миссис Ферн хмыкнула и решительно утерла слезы. – Но мир шире его поля. И если государство призывает тебя и дает возможность выбраться из нашего захолустья, то я поддержу это. Сынок, я так горжусь тобой! Вы, наверно, войдете в историю. Только прошу тебя, не делай глупостей!  

– Разговорилась, мам, – улыбнувшись, покачал головой Арнольд. За это время они успели значительно продвинуться в очереди к контрольно-пропускному пункту.  

– Я мать, – настойчиво продолжала мама Арнольда, – что мне, и поплакать нельзя перед разлукой с сыном?  

– Не грусти, моргнуть не успеешь, как мы снова увидимся, – с этими словами Арнольд обнял ее, уткнувшись в ее промокшее от дождя плечо. Миссис Ферн никогда раньше не выказывала сентиментальности, но сейчас расчувствовалась. Арнольду тоже было грустно. Но он утешался тем, что едет не один – рядом будет Элен. А когда они закончат Академию, то вместе смогут работать на благо обществу, не ограничивая себя в средствах. Пожалуй, такое будущее стоило того, чтобы сделать еще несколько шагов вперед, оставляя прошлое прошлому.  

Трогательный момент прощания неожиданно прервал резкий возглас Элен:  

– Арни! Миссис Ферн! Смотрите! – повернувшись к посадочной платформе спиной, она вытягивалась на носках и разглядывала что-то поверх голов. Арнольд присоединился к подруге и увидел похожего на нищего мужчину в центре расступившейся толпы. Оборванец что-то вещал неожиданно мощным голосом и активно жестикулировал. Когда он порывался в ту или иную сторону, люди расступались перед ним.  

– Безумцы! – кричал покрытый щетиной патлатый вестник. – Вы отдаете собственных детей как свиней убой! Приносите их в жертву садистам из правительства, которые используют их для укрепления своей власти! Неужто вы верите в сказки про великую честь и светлое будущее? Там наверху все места уже заняты и лишние нахлебники им не нужны! Им нужно только пушечное мясо, которым и станут ваши дети! Посмотрите, как с ними обращаются! Разве так обращаются с избранными? Так обращаются со скотом! Кем они вырастут под крылом извергов госаппарата? Такими же чудовищами без стыда и совести! Вы хотите этого? Или вам плевать на детей? Я не верю, что вы так наивны, что верите в сказки про строительство нового государства!  

Люди притихли, но минуту спустя стали раздаваться отдельные выкрики одобрения. Затем кто-то раздраженно обругал оратора; толпа загудела и пришла в движение. Одни призывали ломать ограждение посадочных платформ и возвращать детей, уже посаженных в автобусы. Другие, не стесняясь, крыли протестующих последними словами и грозили разделаться со смутьяном. Третьи метались, не в силах определиться с выбором… Солдаты, находившиеся здесь как раз для таких случаев, растерянно переглядывались, пытаясь усмирить наиболее активных граждан.  

В конце концов, чья-то рука схватила незнакомца за рукав и порвала его край, но мужчина, кажется, не заметил этого. Вскинув руки, он продолжал:  

– Хотя бы раз в жизни не будьте трусами! Никто, кроме вас не будет отстаивать ваши интересы! Так встаньте же с колен, наконец! Давайте вырвем у них наше будущее, пока они его не загубили!  

Одобрительные крики заглушили голоса недовольных. Люди начали трясти кулаками над головой в такт скандируемым лозунгам, придуманным тут же, на месте. Дождь усилился, но это уже никого не волновало.  

– Долой Академию! Долой Джейса!  

– Верните детей!  

– Бей солдат!  

Толпа сомкнулась вокруг провокатора и различить его стало невозможно. Тут и там стали завязываться потасовки между протестующими и теми, кто не воспринял слова оборванца.  

Ситуация вышла из-под контроля. Толпа во главе со своим предводителем медленно двинулась в сторону посадочной площадки. На ее пути быстро возникал пустой коридор. Тех, кто отказывался уступить дорогу затягивало внутрь толпы. Их били костылями, выкрикивая до хрипа в голосе:  

– Хочешь, чтобы я детей своих потерял, гад?! Не дождешься! Будьте вы прокляты!..  

Арнольд со страхом наблюдал за приближением обезумевшей толпы. Было ясно – их выступление ничем хорошим не кончится. Он обернулся к посадочному пункту. Выстроившиеся у стены солдаты не двинулись с места, будто ничего и не происходило. Только два проверяющих начали отсеивать детей быстрее. Что-то было не так.  

– Что же они делают? – прошептала миссис Ферн.  

Элен вопросительно взглянула на Арнольда, а затем на ворота. Проход к посадочной площадке находился в нескольких шагах от них, но людей впереди оставалось еще так много, что не оставалось никакой надежды избежать стычки. Арнольд отошел в сторону и жестом поманил к себе мать и Элен.  

– К черту их, – пробормотал Ферн. – Просто держитесь от этих безумцев подальше. Будем надеяться, что нас не втянет в эту заварушку.  

Словно морские волны от приближающегося ветра, начали волноваться и передние ряды. Безмолвные солдаты у стены наконец проснулись. Вооружившись дубинами, они стали нещадно избивать протестующих. Некоторых детей они силой вырывали из рук родителей. Жестокость солдат подлила масла в огонь...  

Арнольд с матерью и Элен поспешил забраться на перрон. Бунтовщики уже успели подойти вплотную к посадочной платформе. Пряча за своими спинами детей, они встали напротив гвардейцев непроницаемой стеной и теперь яростно сквернословили в адрес Президента, его курса и всех его прихвостней. Охрана молча взирала на происходящее.  

К пропускному пункту еще спешили взрослые, стремившиеся в образовавшейся суматохе оградить детей в посадочной зоне. Некоторые, как Арнольд, миссис Ферн и Элен, ожидали развязки мрачного представления, забившись в темный угол перрона. Остальные просто метались по вокзалу, как загнанные в клетку мыши. Совсем покинуть вокзал не давал вооруженный пост на выходе.  

– Почему они его не используют? – возмутился Арнольд. Его слова прозвучали громче, чем он хотел. Несколько голов повернулось, и смерили его тяжелым взглядом.  

– Если они двинутся со своего места, то многие просто сбегут, – покачала головой миссис Ферн.  

– Тогда зачем они вообще здесь нужны? – вспылила Элен. Щеки у нее покраснели.  

– За укрывательство полагается казнь, – медленно проговорил Арнольд, не отрывая взгляда от вокзальной площади. Кто-то осмелился кинуть в солдата камень и в ответ незамедлительно получил по голове дубиной. Две стороны дрогнули, приготовившись к потасовке. Со стороны выхода раздались предупредительные пулеметные очереди – люди пытались бежать.  

– Все вот-вот взорвется, – прошипел Арнольд.  

– Похоже, скорее, чем мы думаем, – мрачно проговорила миссис Ферн и в ответ на вопросительные взгляды детей, кивнула в сторону привокзальной площади.  

Перекрыв дорогу, к вокзалу мчалась колонна черных автомобилей. Весть об ее приближении разносила тревожная сирена. Арнольд буквально почувствовал, как пробежал по толпе холодок страха. Усмирять внезапный бунт прибыли представители ФСГБ.  

Созданная всего четыре года назад путем слияния нескольких выживших разобщенных городов, Объединенная Федерация еще не знала в своей истории крупных восстаний. Однако последнее мировое государство не имело права легкомысленно относиться к любому проявлению народного недовольства. С началом нового времени на карту было поставлено выживание всего человечества. Страна не могла позволить себе скатится в пучину гражданской войны. Именно поэтому служба безопасности была готова в любой момент отразить возникшую угрозу. ФСГБ боялись и говорили о ней не иначе, как шепотом.  

Резко затормозив, автомобили загородили вход на вокзал. Из распахнувшихся дверей стали выскакивать бойцы в черной форме. С их нарукавников грозно поблескивали черепа. Подкрепление мгновенно ворвалось в толпу и с автоматами наперевес двинулось навстречу бунтовщикам.  

– Встать в строй! – громыхало над толпой, но испуганные люди не торопились выполнять приказ.  

Уши резал противный свист. Вновь заголосил громкоговоритель:  

– Граждане Объединенной Федерации! К вам обращается полковник Шумов. На основании исполнения приказа №32 «Об организации отправления студентов на специализированное обучение» и приказа №327 «О сохранении государственной стабильности» я настоятельно рекомендую сложить все имеющееся оружие и построиться в колонны. Автобусы уже готовы к отправлению. Предупреждаю, МКГБ уполномочено предпринять любые меры против тех, кто будет препятствовать отправке студентов в Академию. Строиться, живо!  

– Арнольд! Элен! Пойдемте, – миссис Ферн потянула за собой детей и уверенно направилась к организованной очереди. Следом за ними исполнять приказ потянулись остальные. После прибытия спецслужб разъяренная толпа быстро угомонилась.  

Колонна стояла в окружении десятка солдат. Некоторые старались выкрикнуть в их сторону что-то оскорбительное, но таким смельчакам быстро затыкали рот. Оборванец никак не желал успокоиться. С удивленным, отчаявшимся взглядом, пытался он удержать свое расползающееся окружение:  

– Оглянитесь, пока не поздно! Вы отдаете своих детей в идеологическое рабство! Вы сами мостите дорогу тирании! Опомнитесь!  

– А ты не тиран, когда забиваешь тростями несогласных с тобой? – прошипел Арнольд. Элен молча кивнула. Кто-то из гвардейцев схватил оборванца за шиворот и уволок в сторону тонированных автомобилей. Почему-то Арнольд подумал, что больше никогда его не увидит.  

Возобновилась посадка на автобусы. Девушки и юноши покорно садились в транспорт, решив своим горем не причинять боль близким. Но еще нашлись те, кто ринулся прочь от машин навстречу к своим родителям. Гвардейцы принялись ловко вылавливать нарушителей. Родители ревели, уже не сдерживаясь перед детьми.  

– Почему они так боятся? – спросила Элен. – Ведь они еще увидятся.  

– Люди боятся неизвестности, – вздохнула миссис Ферн. – А тем более отдавать неизвестно кому своих детей. В наше время сложно кому-то доверять. Люди привыкли во всем искать подвох. Даже добро мы воспринимаем как что-то странное и неестественное.  

– Разойдитесь и пропустите детей! – крикнул громкоговоритель. Голос диктора стал намного резче. – К тем, кто будет препятствовать транспортировке, разрешаю применить силу.  

Толпа заволновалась. Сзади напирали солдаты. Гвардейцы уже не поспевали проверять пропуски. Ворота широко распахнулись и теперь студентов на посадочную площадку толкали уже без всяких проверок. Было видно, что с делом стремились покончить как можно скорее. Вдалеке грянул гром. Вот-вот должна была начаться гроза. Все словно замерло в ожидании.  

– Студентам выйти вперед! – проскрежетал металлический голос громкоговорителей. – Автобусы отъезжают через пять минут.  

Пришло время прощаться. Миссис Ферн в последний раз подскочила к детям. Аккуратно поправив шарф Элен и поцеловав в лоб сына, мать Арнольда улыбнулась. По щекам текли две слезинки:  

– Я горжусь вами. Вас ждет большое будущее! Вы молодцы. Я люблю вас.  

– Поторопитесь! – прикрикнул на них проходящий мимо солдат. – Времени мало.  

– Прошу вас, не слушайте тех, кто будет уговаривать вас бежать! – затараторила миссис Ферн. – Такие точно будут! Вас выбрали для того, чтобы возродить нашу страну. Сделать все так, как было до начала Нового времени. Не дайте лишить себя будущего. Пожалуйста, старайтесь всегда поступать мудро и думайте перед каждым серьезным шагом. Я…  

– Время, женщина! – прервал солдат. Ловким движением перевесив автомат за плечо, он взял юношу и девушку за плечи и легонько подтолкнул в сторону ворот.  

– Мама! Да подожди же ты!  

Арнольд попытался отмахнуться от гвардейца, но того это только разозлило. Он так крепко сжал руку парня, что тот невольно вскрикнул от боли, но попыток освободиться не бросил. Арнольд не успел сказать матери ни единого слова прощания. Хотелось ударить гвардейца, показать ему… Остановила Элен. Мягко положив руку на плечо, она отняла у Арнольда всякую решимость затевать драку. Видимо, обаяние девушки распространялось не только на Ферна. Она слабо кивнула гвардейцу и тот, что-то недовольно пробормотав, все-таки выпустил парня. Арнольд никуда не побежал.  

Миссис Ферн с грустной улыбкой махала на прощание своему сыну. Арнольд с комом в горле махнул в ответ. Элен на прощание только кивнула.  

Гвардейцы так плотно отступили ворота, что когда Арнольд оказался около автобусов, то не смог разглядеть, что происходило на той стороне. Слышались крики, но было не понятно, откуда они. Кто-то злостно матерился, кто-то кричал слова прощания. Иногда, редко, слышались удары, а за ними стоны.  

– Быстрей! Быстрей! Чего вы встали? – из автобуса вышел шофер и поманил застывших детей к салону. Арнольд и Элен, словно очнувшись от сна, поспешили к машине.  

Что происходило дальше, Арнольд не смог бы рассказать даже на допросе. Так быстро все произошло. Оставшихся детей распределили по автобусам. Элен хотели посадить отдельно, но Арнольд сумел решить проблему, поменявшись местами с какой-то девушкой, по счастливой случайности, распределенной в один автобус с ним.  

В салоне царила гробовая тишина. Казалось, все, даже самые буйные подростки, затихли в ожидании скорой отправки. Арнольд поспешил занять место у окна. Элен попыталась оспорить право Арнольда на столь почетное сидение, но у нее ничего не вышло. Слишком неравны были их силы. Со смехом, Элен отступила.  

Наконец, двигатели заработали и автобусы тронулись. Арнольд шарил глазами в толпе, надеясь в последний раз увидеть мать. Но тому не суждено было сбыться. Плотная стена солдат никак не желала расступаться, скрывая за своими спинами окружающую толпу. Вздохнув, Арнольд уже готов был отвернуться от окна, как вдруг оцепление порвалось.  

Уже почти закрывшиеся ворота посадочной площадки резко распахнулись и к автобусам хлынула вновь распаленная толпа.  

Дальше все было, как в тумане. Раздались выстрелы. Закричали дети в салоне. Арнольд не мог оторваться от бегущего за автобусом мужчины. Воздух разрезал глухой свист, и он упал, что-то яростно крича и сжимая алую рану на плече. Элен закрыла рот руками. А Арнольд все смотрел и смотрел на скрывающийся в дымке вокзал, где продолжали бегать люди и сверкали вспышки выстрелов. Грянула гроза.  

– Здравствуйте! – на весь салон раздался жизнерадостный голос диктора. От неожиданности Арнольд вздрогнул и отпрянул от окна.  

В салоне включился монитор, на экране которого стоял бледный, сухой старик в синем костюме и ярко красном галстуке. Губы его заметно дрожали, но старик старательно растягивал их в улыбку. Глаза его при этом казались усталыми. Под ними красовались небольшие, припрятанные косметикой, синяки.  

– Здравствуйте, дорогие студенты. Меня зовут Якобс Джейс. Я – президент нашей с вами страны. Сейчас у вас, наверное, много вопросов. Вы разозлены. Я уверен в этом точно так же, как и в том, что много лет назад я был таким же подростком, как и вы. Но я не хочу занимать ваши головы ненужной болтовней. Я хочу лишь сказать, что я… мы, наша страна очень любим вас и сделаем все, чтобы вы были счастливы. Вы – наше будущее, наша опора и надежда и именно поэтому вы сейчас здесь. Нас ждет много великих свершений, вы должны оправдать множество надежд, возложенных на вас вашими близкими и всей страной. Вы те, кто спасет нас от мрака неизвестности. Поверьте, поставленная перед вами цель стоит больших средств, и совсем скоро вы убедитесь в этом. Вы станете теми, кто осуществит ее и спасет человечество от мрака невежества, братоубийства и бедности. Помните: вы особенные, а потому все мои… наши мысли, чувства, переживания всегда с вами. Поздравляю вас с поступлением в Академию. Знайте, все делается ради вас. Вы будете счастливы. Обещаю. Удачи вам, мои дорогие.  

Изображение сменилось голубым экраном, тускло освещавшим салон. В полной тишине как по команде все стекла автобуса в одно мгновение закрылись шторами. В этот момент каждый, вопреки словам президента, почувствовал себя несчастным узником.