Философ

Философ.  

Хватит ли у меня сил? Смогу ли я донести, то, что думаю? Поймут меня, или нет? Как знать, нужно ли, кому нибудь это?  

Будучи совсем ещё мальчишкой, я с пацанами лазил по развалинам старинного кирпичного здания. Высокие красные стены, большие проемы, в которых когда-то были разноцветные витражи. Слева, на внешней стороне здания, ухоженная могила из красного мрамора. На фоне развалин она выглядела странно. Чистая, ухоженная, со свежими цветами. Могила Канта.  

Теперь это кафедральный собор, а тогда мы говорили, – идем на могилу Канта полазить.  

Я был не местный, это так пацаны которые там жили, называли. Кто такой Кант, что он сделал, чем знаменит, мне было как-то пофиг. В Калининграде в пору конца семидесятых годов прошлого века, было достаточно мест, где можно было полазить по развалинам.  

Шли годы, учеба, работа. И вот, как только приходилось разговаривать с человеком, который считал себя образованным, интеллектуальным, я часто слышал, – Я обожаю Канта!, – и произносящий многозначительно поднимал глаза к небу. Как будто видел то, что другим не дано.  

Захотелось это увидеть и мне. Я приволок три книги в зеленой, желтой и красной обложках. – Ну вот, – подумал я, – сейчас я тоже загляну туда, куда подняв глазки, смотрят все умные.  

Я открыл первую, зеленую * Критика чистого разума* Иммануил Кант. – Здорово, теперь и я смогу загадочно, и многозначительно смотреть на всех, я тоже прикоснусь к великому...  

Станице на пятидесятой, я думал, – ох и тупой же я!!!  

Хоть я тупой, но упертый, годы спорта научили не сдаваться. Я дочитал книгу до конца!!! Ещё две. В первой я так ничего и не понял, за то хоть привык к странным словам, и словосочетаниям. Подходя к зеркалу, я тренировался многозначительно смотреть в небо, и делать загадочное лицо. Правда те странные слова вылетели из головы, но надежда была на то, что если образованный их назовет, я вспомню как они сочетаются с другими. И да! Я тоже могу всем говорить, что я беседовал с Кантом за завтраком, умалчивая тот факт, что беседа была на разных языках.  

Две последующие книги * Критика практического разума* и * Основы метафизики нравственности* полностью, и окончательно убедили меня в том, что я, тупой!  

Первый раз меня отпустило когда у Булгакова, в * Мастер и Маргарита*, я прочел, -... ведь говорил я ему тогда за завтраком, вы профессор воля ваша, что-то нескладное придумали. Оно может и умно, но более не понятно, над Вами потешаться будут..  

– Вау, это значит что? Не одному мне не понятно? А как же закатанные вверх глазки? Многозначительное пренебрежение к недостойным понять великое? Понты?  

Ага, запас непонятных слов, и словосочетаний у меня был, будем понторезов на чистую воду выводить!!!  

Я стал читать Гегеля, Шопенгауера, Мольера, познакомился с Ницше, Платоном. Так случилось, что несколько лет я прожил прямо по соседству с домом музеем Бенедикта ( Баруха) Спинозы, прочитал его *Этику*. И всех завтракающих с Иммануилом Кантом, я стал расспрашивать, о чем они узнали из его трудов. Не забывая в разговоре подмешивать и разбавлять тезисами из других изречений. Веселился я на славу!!! Это же как здорово, когда пол жизни ходил под гнетом осознания своей тупизны, потом слушать просветленных!  

Этим я не ограничился. Коран, Библия, Бхагавад Гита, прочие религиозные книги. Оговорюсь, считаю их тоже философскими произведениями. И ярые поборники веры этих религий. Никто ничего не читал!!! А если читал, то не понял. Поняли бы, жили соответственно тех писаний. Короче. Лицемерие!!