Странная история.( Аля Хатько и Олег Вайнтрауб)Зайкино счастье.

Отпраздновали самый счастливый день Ирины – свадьбу. Невеста была хороша, но и жених ей под стать.  

Теперь молодые жили недалеко от Зои и иногда забегали в свободное время, чтобы посидеть за чашкой чая и поделиться новостями. Счастье так и струилось у них из глаз, наполняя этим счастьем окружающих.  

Незаметно пролетела зима, наступила весна. Эрхард звонил часто, и наконец, Зоя получила приглашение на поездку в Германию.  

Она ждала многого от этой поездки. Ведь не зря же Эрхард так часто звонил, и так ласково с ней разговаривал. Он одинокий мужчина, да и она вот одна. На Иришкиной свадьбе приударил за Зоей мужчина. Говорили, что разведён. Но что-то в нём отталкивало женщину. И несмотря на его смазливое лицо и приятный голос, сердце женщины не вздрогнуло, не нашлось для него места. Так и разошлись по сторонам.  

А вот получив приглашение от немецкого друга, душа встрепенулась и наполнилась радостным предчувствием.  

До отпуска оставалось меньше месяца, и Зоя начала вести усиленную подготовку.  

Пересмотрела свой гардероб. Он явно требовал замены. Хотя и наслышана была о том, что за границей все одеваются просто, только бы было человеку удобно. Но она всё-таки ехала в гости, и должна иметь наряды на любой случай: и на прогулку, и на поход в ресторан. Да и на семейном ужине не должна упасть лицом в грязь.  

И вот наступил этот долгожданный день, когда поезд медленно подошёл к станции. Встречал её Эрхард. Он обнял женщину и крепко поцеловал в губы:  

– О, как же я ждал тебя, Зоя! – с нежностью в голосе проговорил мужчина, чем вызвал её смущение.  

Эрхард не изменил своим привычкам: он взял в одну руку чемодан, а другой подхватил Зою под руку и проводил к машине, открыл дверцу и помог в неё сесть.  

По дороге к дому он показывал достопримечательности, рассказывал о берлинской стене и о том, как её сносили.  

– Теперь многие торгуют прямо на улице кусками той исторической стены, – улыбаясь говорил он. И никто не знает истинный это обломок стены, или просто взятый на мусорке, чтобы оболванить туристов. А те с удовольствием отдают деньги, чтобы привезти домой кусок булыжника, как сувенир.  

Подъехали к дому, и Зоя отметила, что это большой старинный дом или как там у них называют дворцом что ли? Дворец был обнесен высокой ажурной металлической оградой. Не успел Эрхард толком затормозить, как ворота, как по волшебству отворились, и он сразу въехал во двор.  

– О. у тебя здесь невидимые слуги, – пошутила Зоя.  

– Да нет! Это делает вот эта штучка, показал Эрхард на брелок от ключей машины. Так же я открываю и гараж, – тут же продемонстрировал мужчина.  

В доме их радостно встретил Юрген. Он был одет очень изыскано. На лице блуждала радостная улыбка. Он обнял Зою и поцеловал в лоб.  

– Я рад. Я очень рад, Зоя, вашему приезду, – бесконечно повторял хозяин дома.  

Затем Эрхард отвёл Зою в комнату, расположенную на втором этаже.  

– Теперь эта комната будет твоей. Рядом с комнатой, а вернее, напротив, находится ванная комната. Там есть всё необходимое для того, чтобы принять душ или ванну. А тебе это необходимо после дороги. Так что располагайся. А через час я отведу тебя в столовую, где и отметим твой приезд.  

– Ой, Эрхард, а как мне одеваться к столу?  

– Это, как ты сама посчитаешь нужным. Мне ты нравишься в любой одежде. А вот отец, думаю, предпочёл бы видеть женщину в платье.  

Первое время Зоя чувствовала себя напряжённо, не в своей тарелке. Но постепенно день за днём она привыкала к их распорядку. В этом помогала женщина, которая работала у них горничной. Сама она была родом из Польши. Здесь, у хозяина, работала давно, и они относились к ней не как к прислуге, а уважительно, как к члену семьи. Но Ванда знала своё место и никогда не переступала той невидимой грани, которая существовала между хозяевами и ей. Была в доме и ещё одна женщина – повар. Женщину звали Эмили. Зое показалось, что ей было лет 40 не более. Это была худощавая, светловолосая женщина с голубыми глазами. Бросались в глаза её тонкие губы. Они совсем не красили женщину, а наоборот, создавали впечатление, что это злая ведьма. Но это впечатление держалось до тех пор, пока Эмили была серьёзной. Но, как только она улыбалась, так сразу лицо становилось совершенно другим, каким-то по-детски наивным и беспомощным.  

Все очень тепло обходились с Зоей.  

Эрхард работал программистом в какой-то большой компании, но после работы и в выходные дни всецело посвящал время своей гостье. А пока он был на работе эту обязанность по развлечению Зои взял на себя Юрген. Ежедневно он придумывал различные маршруты ознакомления с Берлином.  

Посетили они и Трептов-парк. Поразил Зою монумент освободителю. Это был самый большой монумент на постсоветском пространстве нашим воинам-освободителям. Здесь похоронено около семи тысяч русских солдат из более, чем двадцати погибших во время освобождения Берлина, в самом конце войны.  

Везде царил порядок.  

Юрген рассказал, что это не только самый большой мемориал, но и самый известный во всём мире.  

Зоя не скрывала слёз, когда рассматривала возвышающегося над кронами деревьев советского солдата со спасённой немецкой девочкой на руках и мечом, разрубающим поверженную свастику.  

Перед бронзовым солдатом – мемориальное поле с другими братскими могилами, саркофагами, чашами для вечного огня, двумя красными знамёнами из гранита, скульптурами коленопреклонённых солдат-совсем молодого и постарше. У гранитных знамён – надписи на двух языках: «Вечная слава воинам Советской Армии, отдавшим свою жизнь в борьбе за освобождение человечества».  

Юрген пояснил, что саркофаги пустые, а солдаты захоронены в земле, по бокам почётной аллеи.  

У входа, украшенного гранитными порталами, посетителей встречает Родина-мать, скорбящая о своих сыновьях. Она и солдат-освободитель -два символических полюса, определяющих драматургию всего мемориала, который обрамлён плакучими берёзами, специально посаженными здесь в напоминание о российской природе. И не только о природе.  

Они с Юргеном возложили цветы к мемориалу.  

– Юрген, а вы молодцы. Вы чтите наших погибших солдат. Я даже и представить себе не могла, утирая слёзы говорила женщина.  

– Зоя! Это и наша история. Мы все прониклись ею, поняли весь трагизм фашизма. Мы раскаялись в содеянном. И когда весь народ понял, что мы наделали, наши сердца начали оживать, чтобы строить новую жизнь без этих ужасов насилия и придуманного господства одной нации над другой.  

В выходные Эрхард повёз Зою в Нюрнбергский музей.  

И, конечно, их целью было посещение нюрнбергского музея.  

Зое бросились в глаза слова: «У каждого обвиняемого должен быть свой адвокат. Коль есть суд, то должен быть адвокат. Несмотря на то, что во мне всё бунтует и кипит. Международный суд не должен превратиться в месть». (Это высказывание американской судьи).  

А увидев экспонаты музея, Зоя вся дрожала от ненависти. Разве мог человек вырезать куски кожи с татуировкой и потом делать из этой кожи женские сумочки и дарить подругам и знатным людям? Ну, в какой голове это укладывается?  

А рядом стоит мраморная подставка с отрубленной человеческой головой. И это тоже сувениры.  

Эта экскурсия длилась почти 4 часа, из музея Зоя вышла вся разбитая и зарёванная.  

Эрхард бережно усадил женщину в машину, напоил водой и предложил заехать в кафе, чтобы перекусить. Но Зоя замотала головой:  

–Ну, разве мне теперь полезет кусок в горло?  

Так и приехали домой голодные и безо всякого настроения. Там их уже поджидал прекрасный ужин и бутылка французского вина.  

Конечно они устали. Так как расстояние не близкое почти 450 км. Да и на автобане постоянные пробки. Туда ехали менее 6 часов, а вот обратно почти семь.  

– Зоя, теперь будем посещать только весёлые места, – пошутил Эрхард. А то ты слишком всё близко к сердцу принимаешь.  

– Я должна была это увидеть своими глазами, – парировала женщина.  

И действительно, теперь оба мужчины старались показывать только те места, которые вызывали положительные эмоции.  

Шарлоттенбург – дворец музей – один из изысканных дворцовых комплексов бранденбургских курфюрстов и прусских королей считается символом немецкой столицы, – заявил Эрхард. Вот туда и направимся в следующий мой выходной день.  

– А тебе, отец, почётная миссия предстоит: отвести Зою в наш берлинский пивной погреб и угостить пивком.  

Зоя начала возражать, что не любит пиво и не стоит утруждать Юргена.  

Но оба начали рассказывать, что этот погреб особенный, так как там распивал пиво сам Наполеон.  

И пришлось непьющей Зое выпить большой бокал того отменного немецкого пива. Ей оно очень понравилось, чем очень развеселила Юргена. Он от удовольствия потирал руки и причмокивал языком:  

–Soia, gut, gut!!!  

Вечером дружно обсуждали сидя за семейным столом, как Зоя смаковала пивко из большого бокала.  

–Так это же вы меня Наполеоном подзадорили, – отшучивалась гостья. А я и подумала, что ничуть его не хуже. Справлюсь. Тем более, что и пиво очень вкусное и очень утоляет жажду.  

А вечером в её комнату постучался Эрхард.  

– Зоя, а можно я побуду немного с вами. А то спать ещё мне совсем не охота.  

Женщина согласилась, и они долго беседовали на разные темы. Оба были эрудированы и остались довольны друг другом.  

Позже их вечерние посиделки продолжились. Зоя ожидала, что вскоре их невинные беседы должны перерасти во что-то большее. И она с нетерпением ожидала от Эрхарда первого шага.  

Как-то во второй половине дня, когда Юрген ушёл в свою комнату отдохнуть, а Зоя вышла в сад полюбоваться благоухающими розами, раздался звонок.  

И каково же было удивление, когда услышала вместо голоса Эрхарда, а он иногда звонил в дневное время, чтобы немного развлечь свою гостью, голос отца:  

– Доченька, я знаю, что ты за границей. Но….  

У Зои всё похолодело в груди.  

– Папа, не тяни, говори сразу! Что-то с мамой?  

– Нет, как раз с мамой всё в порядке. Сегодня твоя бабушка, а моя мама не проснулась. Тихо ушла в мир иной.  

Зоя всхлипнула, но тут же зажала рукой трубку. Знала, что отцу и так тяжело. Собралась с силами и твёрдо сказала:  

–Папа, я приеду на похороны.  

– Хорошо, девочка моя, мы будем ждать, – сказал отец и отключил телефон.  

Зоя в расстроенных чувствах вошла в свою комнату и начала собирать вещи.  

Не дала мне бабушка загоститься, пора и честь знать. И так уже почти месяц незаметно пролетел. Зое было жаль расставаться с гостеприимными хозяевами. Жаль и тех вечеров, в которых они с Эрхардом наслаждались разговорами. Между ними витало и ещё что-то такое неуловимое, что вот-вот должно было проявиться. Но…. увы! Видимо не судьба, подумала Зоя и вышла в общую комнату, где её уже поджидал Юрген, чтобы идти на прогулку.  

Увидев покрасневшие глаза женщины, он удивлённо уставился на неё и начал расспрашивать, кто посмел обидеть их гостью. А узнав, что она уже собралась уезжать и вовсе упал духом, и начал звонить сыну.  

Эрхард смог приехать только после работы. Он тоже никак не мог смириться с тем, что Зоя так неожиданно уезжает. Но никто не мог предотвратить наступившее событие, и поэтому начали звонить на вокзал. Поезд уходил почти в полночь. Эрхард заказал билет и уехал за гостинцами, хотя Зоя и сопротивлялась, мотивируя тем, что чемодан у неё и так тяжёлый. Но тот был непреклонен в своём решении.  

Проводили женщину отец и сын. Оба обняли на прощание. Эрхард поцеловал Зою в губы, а отец, как дочь, в лоб.  

С перрона оба приветливо махали руками.  

Вот и конец моей придуманной сказке об аленьком цветочке, – подумала Зоя. Поезд набирал скорость. Попутчики уже расположились в купе и готовились ко сну. Зое ехать до Киева почти 7 часов, а дальше автобусом ещё 5 часов. На похороны должна успеть.  

Попутчиком у неё был мужчина лет 40-45, он всё время стремился заговорить с Зоей, но отвечала однозначно, и, наконец. мужчина угомонился и уснул. А Зоя просто лежала с закрытыми глазами и вспоминала бабушку, её историю о декабристе, и гадание на картах. Она, как живая стояла перед глазами, и не хотел мозг воспринять информацию о том, что нет уже дорогого человека в живых. Её душа уже витает в поисках вечного покоя.  

Проснулась от громкого голоса проводницы, вещавшего о том, что через 20 минут поезд прибудет в Киев.  

продолжение следует