ПВ

Я ночью скучной написал о том,  

о чём совсем не хочется кричать -  

о службе в армии, которая потом  

на мою память шлёпнула печать.  

*  

Повестка как у всех. Военкомат.  

Пощупали, проверили, обрили,  

одели в камуфляж и ты – солдат,  

как будто на два года осудили.  

Для пацанов зелёных это срок,  

хотя с тюремным всё же не сравнится;  

становится вдвойне почётным долг,  

коль долгом вышла служба на границе.  

Режим, "диета", "непосильный" труд,  

для нас, тогда вонявших пирожками,  

казались адом. Марш-броска маршрут  

полил слезой и утоптал "прыжками".  

Узнали что такое час "с ноля",  

недоедали, засыпали стоя...  

Сурова пограничная земля -  

всегда там тишина, но нет покоя.  

Знать, на заставе сходит клином свет,  

и клинит мозг, путь не найдя туда;  

я проверял – её на карте нет,  

а значит нет негде и никогда.  

С ноля в "ЧГ", с утра опять в "Дозор",  

с товарищем мотаешь километры.  

В "прыжке" захныкала капризная мозоль  

и губы в трещинах – спасибо скажем ветру.  

С наряда приходя без задних ног,  

калаш устало бросив в пирамиду,  

забыв в столовой получить паёк,  

не сняв шинель, кровать найдёшь без гида.  

А старшина мне бил и в глаз, и в бровь,  

и всё орал: "Забудь, что есть гражданка!  

И прежде чем, сынок, крутить любовь,  

ты научись сперва крутить портянки".  

Письмо! Здорова мать, сестрёнка ждёт,  

от девушки своей не ждёшь измены.  

Ты счастлив и душа твоя поёт,  

а с ней и ты, но всё на ту же тему:  

"Когда уходит в сумерки солдат  

и часовым стоит у перевала,  

"Спокойной ночи" здесь не говорят,  

чтоб с Добрым утром Родина вставала".  

По белу свету много жарких мест,  

и зон конфликтных, и горячих точек;  

по карте бродит провиденья перст,  

где ткнёт – пружина тотчас там соскочит.  

Но на границе всё иначе, всё не так;  

нам край родной земли стал краем света...  

Все нервы собираются в кулак,  

коль режет небо СПШ ракета.  

В ружьё, застава! Левый фланг. Прорыв.  

И на броне "тревожка" выезжает.  

На скорости цигарку раскурив,  

смеёшься, ведь устав не разрешает.  

Заслон, Секрет, Засада на местах.  

Ночь, тишь и ты, в обнимку с автоматом.  

Лишь писк радиостанции в мозгах;  

курить нельзя и спать, ругаюсь матом.  

Но вот собака тянет поводок,  

и в ПНВ я вижу силуэты.  

Выходит томный ожиданья срок,  

и небо рвёт вновь красная ракета.  

А в перестрелке не до веры и идей, -  

жмёшь на курок с тупой азартной тягой.  

А что дырявили живых людей,  

то перед Богом спишем на присягу.  

Ведь нарушитель – враг номер один, -  

нас политически надёжно подковали.  

А страх – всем чувствам бог и господин,  

подкрался когда вешали медали.  

Дни, что тянулись долго так, в года  

сами собою незаметно спрессовались.  

Срок вышел, долг отдал ты, но беда -  

в тебе все чувства непонятные смешались.  

Вот если б жил один я, сиротой,  

служить сверх срока я б остался на заставе,  

а тут – увольте, я хочу домой,  

прощайте, пацаны, я еду к маме.  

Я буду пить, встречая Новый год,  

в День погранвойск, что на исходе лета,  

чтоб помнить тех, кто служит и день тот,  

когда в ночь небо резала ракета.  

_ _ _