Запомни цвет планеты

В конце мая, после долгих дождей, земля позаимствовала влагу из облаков, а теперь небо требовало ее обратно, в эти бесконечно жаркие, сухие дни. Для детей это было большим облегчением. После нескольких недель скучного заточения им, наконец, разрешили выйти из дома, выйти за пределы оград и внешних стен, на природу.  

Именно там они наткнулись на эту мёртвую машину.  

Я все равно никого не слышу, – сказал Дима.  

Оксана вздохнула и положила руку на плечо брата. Она была на два года старше Димы, довольно высокая для своего возраста. Они стояли на прямоугольном камне, в нескольких шагах от реки, которая бежала быстро и была грязной.  

– Вот так, – сказала она. – Но теперь-то ты его наверняка слышишь?  

Дима крепко держал деревянный аэроплан, который нес в руках.  

Я не могу, – сказал он. Он слышал только шум реки, шелест листьев на акациях, сонных от бесконечного песчаного жара.  

У него неприятности – решительно заявила Оксана. Мы должны найти его, а потом сказать дяде Мише.  

Может быть, сначала надо сказать дяде Мише, а потом уже искать того, кого ты слышишь?  

А если он утонет раньше?  

Дима счел это маловероятным. Вода спала по сравнению с прошлой неделей, и дожди почти прекратились. Желчные облака патрулировали горизонт, иногда над равнинами гремел гром, но небо было ясным.  

Кроме того, они проделывали это много раз. Здесь не было ни домов, ни деревень, ни городов. Тропы, по которым они шли, были протоптаны скорее слонами, чем людьми.  

Может быть, все дело в том, что творится у тебя в голове? – Спросил Дима.  

Теперь я к этому привыкла. – Оксана спрыгнула с камня и указала на деревья. Я думаю, что он шёл отсюда. – Она пошла дальше, а потом снова повернулась к Диме. Тебе не обязательно идти, если ты боишься.  

Я вовсе не боюсь.  

Опасливо, они пересекли пересохшую землю и заболоченные места. На них были непромокаемые сапоги, длинные непромокаемые брюки, рубашки с короткими рукавами и широкополые шляпы. Несмотря на грязь, в которой они двигались, и подлесок, через который они пробирались, их одежда оставалась такой же яркой, как и тогда, когда они надевали ее в доме. Другое дело, испачканные грязью руки Димы, теперь покрытые тонкими, болезненными порезами от острых шипов кустарника.  

Вспоминая то время, когда дядя Миша хвалил его за то, что он не заплакал, споткнувшись о твердый мраморный пол в доме, он взял себе за правило не говорить о боли, чтобы она быстрее прошла.  

Оксана уверенно двинулась вперед, к акациям, Дима изо всех сил старался не отставать. Они миновали ржавый остов старой ветряной мельницы.  

Уже недалеко, – отозвалась Оксана, оглядываясь через плечо. Шляпа весело подпрыгивала у нее на спине, завязанная на шее шнурком.  

Мы будем в безопасности, что бы ни случилось, – сказал он, скорее для того, чтобы убедить самого себя. – Механизм будет следить за нами.  

Он не знал, что находится по ту сторону деревьев. Они бывали здесь и раньше, много раз, но это не означало, что они знали каждый куст, каждый холм и ложбинку в этом месте.  

Здесь что-то случилось! – крикнула Оксана. – Дождь смыл весь этот склон, как лавина! Там что-то торчит!  

– Будь осторожна – крикнул Дима.  

Это какая-то машина, – крикнула она в ответ. – Я думаю, что кто-то застрял внутри.  

Дима собрался с духом и пошел дальше. Деревья бороздили небо лениво шевелящимися ветвями. Что-то скользнуло под сухими листьями в метре или двух слева от него. Густеющий подлесок вцепился в его брюки, и они порвались. Он уставился в изумлении, когда два края разорванной ткани снова сошлись вместе.  

– Вот, – сказала Оксана. – Иди скорее, брат!  

Теперь он мог видеть ее. Они встали на краю чашеобразной впадины в земле, окруженной густыми зарослями смешанных деревьев. Внутренняя часть чаши обвалилась, оставив после себя крутой, омытый дождем склон.  

Что-то воткнулось в рыжевато-коричневую землю. Оно было металлическим и размером с аэростат.  

Дима снова взглянул на небо.  

А что это такое? – спросил он, хотя у него было ужасное чувство, что он уже знает. Он видел нечто подобное в одной из своих книг. Он узнал его по множеству маленьких колесиков, слишком много их было вдоль видимой стороны, чтобы это мог быть автомобиль или грузовик. И гусеницы, в которые вставлялись колеса с шарнирными металлическими пластинами, одна за другой, как кольца червяка.  

Ты хочешь сказать, что не знаешь?  

– Это танк – сказал он, внезапно вспомнив это слово. И несмотря на то, что он был напуган, несмотря на то, что он хотел быть где угодно, только не здесь, было что-то удивительное в том, чтобы найти эту вещь, именно здесь.  

А что еще это может быть?  

– Здесь нет никакой двери.  

Оксана была уже на краю склона. Она присела на корточки и выпрямилась, упершись кончиками пальцев в землю. Шляпа покачивалась у нее на плечах.  

Ты слышишь, того, кто внутри? – Спросил Дима. Мы уже близко, а я все еще ничего не слышу! Должно быть, это у тебя в голове.  

– Это не так работает, брат. Оксана теперь стояла на верхней части глинистого склона, лицом к скользящей земле, вонзив пальцы в почву, она начала спускаться.  

Не видя другого выхода, Дима последовал за ней.  

Надо бы кому-нибудь позвонить. Взрослые всегда говорят, что мы не должны трогать незнакомые вещи.  

Они говорят, что мы не должны делать много чего, – сказала Оксана.  

Она продолжала свой спуск, поскользнулась, но выровнялась, ботинки оставляли впечатляющие борозды в открытой земле. Ее руки были покрыты грязью. Когда она посмотрела вниз, повернув голову, чтобы заглянуть через правое плечо, выражение ее лица было очень напряженным и сосредоточенным.  

Это нехорошо, – сказал Дима, начиная спускаться с того же места, и старательно следуя по следам ее рук и ног.  

Мы уже здесь! – Крикнула вдруг Оксана, как раз перед тем, как поставить ногу на наклонный борт танка. Мы пришли, чтобы спасти тебя!  

Что он говорит?  

Впервые она, казалось, приняла его всерьез. Ты все еще не слышишь его?  

– Я не притворяюсь, сестра.  

– Он говорит: "Приходите скорее, пожалуйста. Мне нужна ваша помощь.  

Диме пришел в голову разумный вопрос. На Суахили?  

– Да, – ответила Оксана, но почти так же быстро добавила: – Я так думаю. Почему бы ему не сказать это на суахили?  

Теперь она обеими ногами стояла на баке. Она сделала шаг вправо, расставив ноги с осторожностью канатоходца. Дима прервал спуск, едва осмеливаясь дышать на случай, если он потревожит склон и отправит танк вместе с грязью на дно ямы.  

Он все еще говорит это?  

– Да, – ответила Оксана.  

Он уже должен был услышать тебя, ведь ты так близко.  

Оксана раскинула руки и опустилась на колени. Она ударила кулаком по броне танка, раз, другой. Дима сделал глубокий вдох и продолжил свое беспокойное продвижение, все еще держа деревянный аэроплан в одной руке, высоко над головой.  

Он не отвечает. Оксана протянула руку и натянула шляпу на голову. – У меня болит голова. Здесь слишком жарко. – Она снова постучала по резервуару, на этот раз сильнее.  

– Слушай, – сказал Дима.  

Что-то странное творилось с танком, там, где Оксана стучала по нему. От этого места разбегались цветные круги: розовые и зеленые, голубые и золотые. Потом эта рябь исчезала из виду, стремительно уходя в землю. Потом опять возвращалась, и снова, сплошными пятнами, растекаясь, как чернильные кляксы, но не смешиваясь друг с другом. Цвета замерцали и запульсировали, а затем перешли в те же мутно-красные тона, что и окружение танка.  

Нам пора идти, – объявил Дима.  

– Мы не можем его бросить. – И все-таки она встала. Дима остановился как вкопанный, радуясь, что сестра наконец-то обрела здравый смысл. Он сделал галантное движение, чтобы прислониться к склону, готовый протянуть ей руку,  

Но теперь Оксана вела себя странно. – Больно, – пробормотала она невнятно и потрогала лоб.  

– Иди сюда, – сказал он. Нам пора домой.  

Оксана, все еще балансируя на покатом боку танка, посмотрела на него. Все ее тело сотрясалось от крошечных, но быстрых движений. Она пыталась что-то сказать.  

– В воскресенье!  

Она упала навзничь, слетела с танка и покатилась вниз по склону. Ударилась о землю и снова покатилась, в своей подпрыгивающей шляпе. Она остановилась на дне ямы, которая была затоплена водой, раскинув руки и ноги и уткнувшись лицом в грязь.  

Долгое мгновение Дима только и мог, что таращиться на неё. Он подумал, не сломала ли она себе какие-нибудь кости. Затем он смутно осознал, что его сестра, возможно, не сможет дышать.  

Он пополз в сторону, пересекая край оползня и возвращаясь туда, где земля была еще твердой и покрытой травой и кустарником. У него хватило присутствия духа поднести манжету ко рту и нажать на толстую кнопку, которая позволяла ему говорить с домочадцами.  

– Пожалуйста, отзовитесь!  

Дядя Миша ответил быстро, его голос был глубоким, звучным и медленным:  

Из мальчика посыпались слова. – Пожалуйста, дядя Миша, мы с Оксаной ходили на разведку и нашли эту дыру в земле, и из-за дождей земля сползла вниз, и там торчал танк. -  

Он сделал паузу, чтобы перевести дух, Оксана пыталась кому-то помочь. Но потом у нее разболелась голова, и она упала с танка, а теперь лежит на земле, и я не вижу ее лица.  

Одну минуту, Дима. Дядя Миша казался невероятно спокойным и невозмутимым, как будто такое развитие событий было не больше и не меньше, чем он ожидал сегодня. Да, теперь я вижу, где вы находитесь. Подойди к своей сестре и переверни ее так, чтобы она лежала на боку, а не лицом вниз. Но будь очень осторожен, спускаясь вниз. Я скоро буду у вас. Что-то в спокойном, деловитом ответе дяди Миши помогло Диме почувствовать себя увереннее. Казалось, прошла целая вечность, но наконец его ботинки оказались на той же самой мокрой земле, и он смог с хлюпаньем пробраться к сестре.  

Ее лицо не касалось воды – оно было прижато к участку сухой земли, рот и нос были свободны – – но она все еще дрожала. Между ее губ пузырилась пена.  

Что-то зажужжало в воздухе над ними, и Дима приподнял поля шляпы. Это была маленькая жужжащая машина размером не больше кончика его большого пальца.  

Я вижу тебя, – сказал дядя Миша. А теперь делай, что я буду говорить. Переверни свою сестру. Только очень аккуратно.  

Дима опустился на колени. Ему было страшно смотреть на сестру, особенно когда она так сильно дрожала.  

Будь храбрым, Дима! У твоей сестры какой-то припадок. Ты должен помочь ей сейчас.  

Дима опустил свой деревянный аэроплан на землю, не обращая внимания на то, что грязь испачкала красную краску. Он просунул руки под тело сестры и попытался сдвинуть ее. Сильная дрожь колотила его тело.  

– Напряги все свои силы, Дима. Я не смогу помочь вам, пока не приеду. Сейчас надежда только на тебя...  

Продолжение следует...