обрести себя.

В какой-то момент и моя жизнь перестала быть жизнью, и дни в ней вдруг перестали быть днями, а окружающие люди перестали меня окружать и быть людьми. Тяжело вспомнить, когда и в какой именно момент я свернула с пути, который намечала себе на протяжении нескольких лет. Все и всегда делалось мною с неугасающей верой и надеждой на обретение того самого покоя и того самого счастья, которых мне так не хватало и о которых твердили все вокруг. Однако этот путь так и остался мной не пройден и впоследствии забыт.  

Меня не настораживало ничего: ни методы, способные привести меня к заветному счастью и покою, ни новая компания, в которую меня вдруг выбросила жизнь, ни дурное влияние, которое новый круг людей мог на меня оказывать, ни возможные необратимые последствия, от которых так рьяно пытаются оградить всех подростков взрослые, наивно полагающие, что в действительности знают, каково это – "поступать правильно".  

Но и я кое-что знала наперед. Я не была слепой и глупой. Я понимала: у скользкой дорожки – скользкие повороты, на которых легко упасть и расшибиться. Однако я все равно продолжала идти мелкими осторожными шажками в сторону пропасти, надеясь, что за очередным скользким поворотом меня будет ждать что-то совершенно новое и доселе неизвестное. И меня действительно ждали. Ждали весьма приятные и скорые знакомства. Ждали сотни невероятных и удивительных историй – ужасающих, душещипательных и слезливых, чудесных, интересных или глупых, или вовсе не стоящих и секунды моего и уж тем более вашего внимания. Ждали новые лица. И из всей массы окруживших меня людей, прекрасных и снаружи, и внутри, мое внимание остановилось лишь на одном человеке.  

На человеке, о котором никто ничего не знал.  

Первая наша встреча произошла в последние дни беспечного августа.  

Моя подруга и по совместительству одноклассница, знающая цену не только себе, но и всему, что ее окружало, Николь Д., ненароком обмолвилась в компании друзей своей старой знакомой Энди, что я могу качественно и без плачевных исходов сделать прокол "септум" всем, кто того желает. Это была чистейшая правда, и я действительно более года спокойно колола пирсинг некоторым своим друзьям, однако в вечер, когда Николь предупредила меня о произошедшем разговоре, я была готова свернуть ей шею. Но и все же от предложения попрактиковаться, заработать и познакомиться с новыми людьми я не отказалась.  

В ближайший же вечер я пересеклась с Энди, решила ее проблему с непроколотым септумом и произвела на нее впечатление. Эта девушка проявила ко мне интерес и через несколько суток общения в сети пригласила меня на повторную встречу, но не к ней одной, а к ее кругу друзей и знакомых. Мне не удалось отказаться и в этот раз.  

Было довольно тяжело приходить в компанию людей, в которой я практически никого не знала. Николь в этом кругу держалась исключительно Энди, и становиться третьим лицом этого союза мне не хотелось. Энди, хоть и знала о необычайно странной компании чуть больше нашего, помощницей мне не стала. И, как вишенка на торте к этому набору, был еще один нюанс – неявный, но время от времени мешавший: я никогда не отличалась высоким уровнем социальности, а потому информация о том, что общее число участников группы превышает сотню, меня отнюдь не успокаивала. Энди уверяла меня, что «основной» состав образуется за счет двадцати людей в лучшем случае, и что «полный» состав можно так никогда и не увидеть в одном месте и в одно время, однако и это не позволяло мне дышать полной грудью.  

Что двигало мной, когда я решила пойти на первую встречу с некоторой компанией одна? Да черт знает.  

Но во мне не было ни страха, ни волнения, ни толики сомнений, что я поступаю правильно. И, к моей же удаче, когда я, натянув улыбку, подошла к месту общего сбора на набережной, я не досчиталась и пятнадцати человек – их было тринадцать. И именно среди чертовой дюжины я встретила тебя.  

Ты была со всеми ними, но в то же время сама по себе. Держалась не обособленно, но почти не отрывала взгляда от экрана смартфона, а если и отвлекалась, то смотрела куда-то в сторону, словно ожидая чьего-то прихода. По твоему лицу ничего нельзя было сказать. Оно вообще ничего не выражало. Ни заинтересованности в происходящем, ни раздраженности, ни усталости. Дьявольская шутка, должно быть, но своим пустым взглядом ты не отталкивала, не казалась из-за него высокомерной, а наоборот лишь подогревала у меня и других интерес к себе – некоторые из пришедших то и дело оборачивались в твою сторону. И я тоже была в числе этих интересующихся.  

Ты не обратила внимания на мой приход, словно появление нового лица в компании для тебя ничего не значило и значить в принципе не могло. Будто это все совершенно тебя не касалось. Будто ты вообще не была с нами, а была случайным прохожим. И уже в течение трети часа ты попрощалась с кем-то одним из нас и ушла. Ушла, схватив рюкзак, лежащий среди остальных вещей на невысокой скамейке, рядом с которой сидела я. И ты прошла мимо меня тенью, не поднимая взгляда и даже не поздоровавшись. За эти секунды я успела почувствовать запах дыма сигарет с ментоловой кнопкой, а когда ты пропала из виду, я ощутила аромат туалетной воды с бергамотом. Никогда прежде не различала ароматы настолько хорошо, но в тот момент я была готова дать фору любому флейвористу. Никогда прежде я не сталкивалась с тем, что не могла выбросить из головы тень того, кого видела лишь раз и менее минуты.  

В самой компании меня приняли радушно. Даже ненадолго показалось, что я добровольно явилась на собрание этакой новомодной секты для подростков, но на самом деле все было как нельзя просто – обычные подростки с самыми обычными интересами. Уже на следующей встрече, которая произошла через два дня после первой, меня официально приняли в ряды Семьи. Мне пришлось принять участие в своеобразном Посвящении. Позднее мне объяснили, что «обряд» придумывается каждый раз новый, и придумывает его тот, кто пришел в Семью последним.  

Имени последнего вступившего я не узнала, но мое Посвящение по его воле прошло через стопку водки. Возможно, в любой другой ситуации я бы отказалась пить залпом мешаную в пластиковом стаканчике бурду, но в этой – точно нет. Не отказалась и выпила.  

Посвят был пройден. У меня даже не закружилась голова, и я не почувствовала на себе никакого опьянения. Энди хлопала меня по плечу и спрашивала, все ли в порядке с состоянием, словно выпитое минуту назад должно было вызвать у меня ничто иное, как скоропостижную смерть. Она вместе с Николь, которая тоже не поверила моим словам, усадила меня на ближайшую скамью. Однако ни тошноты, ни поднятия, ни ухудшения настроения я так и не ощутила. Показалось даже, что я выпила залпом не алкогольную мешанину, а стакан соленой газированной воды.  

Своей стойкостью я удивила всех собравшихся, однако гордости за себя совершенно не чувствовала. Чувствовала лишь, что хочу увидеть тебя вновь.  

Расспрашивать всех и каждого о тебе, собирая по кусочкам целую картину, показалось мне чем-то невероятно глупым и даже самонадеянным. До тебя тогда точно дошли бы сомнительные слухи о том, что я тобой всерьез интересуюсь или, того хуже, что я в тебя влюблена. Это, конечно, польстило бы тебе, потешило бы твое самолюбие, и, ко всему прочему, каждый, находившийся в компании, невольно бы стал обращать на нас больше, чем нужно, внимания, и стал бы самым наглым образом сводить в голове двух несводимых людей.  

А найти тебя без чьей-либо помощи в социальных сетях или узнать какие-либо твои координаты или контакты и попросту казалось невозможным. Ты была полной противоположностью медийной личности, и на человека, путающегося в сетях Интернета похожа совершенно не была.  

Я не раз пролистывала списки друзей своих новоиспеченных знакомых, практически опустилась до того, чтобы детально изучать их аккаунты и профили в надежде наткнуться хоть на одну-единственную совместную фотографию компании и заметить на ней тебя, заметить хотя бы твой силуэт!.. Но либо тебя и вовсе не было тогда в Семье, либо ты всегда оказывалась тем самым человеком с хорошей камерой на смартфоне и собственноручно делала все снимки.  

Начиналась учеба, и волей-неволей мне приходилось уделять время занятиям и книгам. Однако несмотря на заточение в серых стенах учебного заведения, мне мечталось только одно: увидеть тебя в компании еще один раз. Я мечтала о том, что в этот «один раз» я обязательно все переменю. Узнаю твое имя, номер твоего телефона, быть может – даже адрес. И мы познакомимся лично, а не через знакомых и знакомых у знакомых. Но я лишь мечтала. И ничего не делала.  

Встречи Семьи с началом осени стали реже, но как только я узнавала, что растет число желающих организовать новую встречу, я в то же мгновение выказывала всеми своими действиями полную готовность помочь с организацией Сбора и искреннее желание появиться в числе приглашенных. Это не только помогало мне вливаться в коллектив и показывать себя с нужной стороны, но еще и повышало мои шансы на встречу с тобой.