Там, за пригорком.(глава 7)

Глава 7.  

Из сарая вышел Петька. Весь в паутине и с соломой в голове.  

– Ты совсем дурак что ли? – закричала я, еле сдерживая слёзы.  

Он недоуменно посмотрел на нас и спокойно сказал:  

– Я не дурак.  

Это его спокойствие и немногословность всегда раздражали. Я, можно сказать, чуть не померла от страха, представляя себе картины одна страшнее другой. А он спокойно вылез и, ничего не говоря, пошёл прочь.  

Вот что можно было делать на заброшенном хуторе и тем более в сарае? Этот вопрос до сих пор остался для меня загадкой. Хотя, можно было предположить, что Петька просто там спал. Сашка, когда я немного пришла в себя и, страшно ругаясь, запустила вслед Петьке подошву от сапога, заглянул туда. Ничего страшного там не было, кроме соломы, ржавого ведра и темноты. Но, спать в этом сарае я бы не стала под страхом смертной казни.  

Да, Петька всегда умел удивлять. Иногда – страшно удивлять.  

Видя, что я разозлилась не на шутку, Сашка не стал настаивать на том, чтобы продолжить обследование хутора дальше, а молча пошёл за мной. И только тогда, когда мы оказались на пригорке с чабрецом, моё сердце перестало колотиться и гнев улетучился под мерное жужжание шмелей.  

А на следующий день была наша очередь пасти коров. Дед ещё с вечера уехал в другую деревню. Он у меня был плотником и его всегда просили помочь то хлев отремонтировать, то сарайчик построить.  

– Ну, внуча, поехал я на заработки, – смеялся он вечером, складывая свой инструмент в ручной ящик. – Привезу тебе гостинец от зайчика.  

Гостинец от зайчика, это было самое вкусное, что может быть на свете. Банальное сало с черным хлебом, завёрнутое в обычную газету, было нереальным деликатесом. А всё потому, что сопровождалось волшебным словом "от зайчика".  

А на утро бабушка разбудила меня очень рано. Солнце ещё только-только выплывало из-за пригорка. Я стояла на крыльце и зябко ежилась, кутаясь в бабушкину шаль. Из сарая слышался её ласковый голос:  

– Стой, стой, моя хорошая. Сейчас тебя подоим и пойдем пастись.  

Печь бабушка уже вытопила, напекла блинов на завтрак, да поставила суп на обед. Ни один суп я не любила так, как бабушкин, из печки. Он был таким ароматным и разваристым, что прямо таял во рту. Уже став взрослой и начитавшись всевозможных рецептов по приготовлению того самого супа из печи я пришла к выводу, что никакие современные технологии и ухищрения не сравняться с русской печкой, в которой еда получалась умопомрачительно вкусной.  

Коров собирали на большаке в середине деревни. Мы пригнали нашу Зорьку первой и ждали, когда придут другие. За нами приковыляла баба Катя, опираясь на свой костыль. Она вела свою Звёздочку и, как всегда, ругалась на неё.  

– Чудовище рогатое. Ослица упертая. Чёрт, а не корова.  

– Катерина, что ты опять корову костеришь на чём свет стоит? – смеялась бабушка.  

– Да как же её не ругать. Вот послал Господь наказание. Каждое утро мне одно и тоже. Старая я уже с ней справляться, а она понимает это и делает на зло. Опять я не успела ведро во время убрать. Копытом своим выбила из рук. Половину на пол и опрокинула. Горе мне с ней, ой горе. Ноженьки мои уже не ходят, рученьки не держат, а это чудовище вон чего творит, – причитала баба Катя, ткнув Звёздочку в бок палкой.  

Корова жалобно замычала. Наша Зорька ей ответила.  

Жалко мне было Звёздочку и бабу Катю тоже было жалко.  

Наша-то Зорька смирная была, терпеливо стояла весь процесс дойки. Даже тогда, когда бабушка учила меня.  

– Знаешь, Лидушка, старая я уже. Мало ли что со мной может случиться, а корова без дойки и помереть может. Поэтому ты должна уметь её подоить, – говорила бабушка, обмывая вымя водой и смазывая его вазелином.  

Я повязала голову платком, так, как бабушка и деловито села на маленькую лавочку.  

Зорька удивлённо посмотрела на меня и слегка ударила хвостом по голове.  

– Ну-ну, тихо, моя хорошая, тихо. Стой смирно. Лидушка тоже твоя хозяйка, – ласково говорила бабушка, гладя Зорьку по мокрому носу.  

И она стояла смирно весь тот час, пока я медленно, но верно наполняла подойник молоком.  

Да, бабушка моя героиня, если три раза в день выполняет эту тяжёлую работу. Руки у меня после того урока болели так, что я пальцы не могла согнуть. Зато потом, когда бабушке нездоровилось, я с радостью бежала с подойником в хлев и, разговаривая так же ласково, как бабушка, просила Зорьку потерпеть. И Зорька, коротко мыча в ответ, смирно стояла, отгоняя хвостом мух.  

– А ты чего это один свою Малинку пригнал? – спросила бабушка Сашку, когда стадо было собрано.  

– А я с вами буду пасти коров. Бабушка меня отпустила и узелок с едой собрала, – деловито ответил Сашка, поднимая свою котомку.  

Пасти коров было интересно.  

Продолжение следует...