Там, за пригорком.(глава 6)

Глава 6.  

– Так откуда ты столько досок натаскал, – спросила я как-то Сашку, когда мы сидели в нашем шалаше.  

– Да вон на заброшенном хуторе. Забор там на земле лежит никому не нужный. А чего добру пропадать, – деловито ответил Сашка, жуя сушёные яблоки.  

Хоть и сушёные, но такие кислые. А он ест и не поморщится.  

– И не страшно тебе было туда ходить? – спросила я, выплевывая кислятину.  

– Тю, чего там страшного-то. Там же нет никого. Хотя в дом лезть одному страшно, да. А давай вместе залезем? – предложил Сашка и его глаза загорелись любопытным огнём.  

А когда у него глаза так горели, то пиши пропало.  

Не знаю как я согласилась, но всё же мы пошли на заброшенный хутор. В детстве любопытство пересиливает страх.  

Мы шли по зелёной, ещё не скошенной траве, и она ласково и мягко обнимала ноги. Я любила, выйдя на пригорок за домом, смотреть на зелёное море. Лёгкий ветерок играет шелковистой травой, заставляя её низко кланяться. Я представляла, как кто-то большой, могучий, и очень добрый идёт из далёкого далёка, оставляя невидимые следы на земле. Вот, он сейчас перешагнет через реку, подойдёт и, протянув руки, посадит меня на плечи. Я увижу весь мир, который с высоты будет крошечным и трогательным. Диковинные деревья, которые своими верхушками уходят высоко в небо, станут низкой травой, склоняющей свои нежные головки передо мной.  

Горы, которых я никогда не видела, но по рассказам деда знала, что они загадочны и опасны, будут одним ростом со мной. И я, протянув руку, смогу дотронуться до вековых снегов, лежащих на самой вершине.  

А летящие в вышине птицы будут касаться моих волос своими крыльями.  

Как жаль, что во взрослой жизни не мечтается так, как в детстве.  

Мы остановились перед заросшим бурьяном хутором. Толстые стебли крапивы плотной стеной охраняли дом, чья черепичная крыша ещё была крепкой и яркой.  

– Жутко здесь, – сказала я и мурашки побежали по всему телу.  

Стало зябко и хотелось убежать в чистое поле, где было много солнца и теплый ветерок обнимает за плечи.  

– Не дрейфь, Лидка. Моя бабка говорит, что в старых домах живут духи людей, живших здесь сотни лет назад, – говорил Сашка, сбивая палкой крапиву.  

И зачем он мне это сказал? Духи людей. Я сразу представила себе деда, мужа бабы Матрёны, который ходит вокруг дома и рисует диковинные цветы на стенах.  

– Сашка, я с тобой не пойду, – сказала я, отступая назад.  

Он посмотрел на меня сощурив глаза и ещё сильнее начал лупить крапиву палкой.  

– Трусиха ты, Лидка. Такая большая, а веришь в духов. Да нет там никого, кроме мышей и пауков, – говорил Сашка, пробираясь сквозь заросли кустов.  

Пауков и мышей я тоже боялась, не так правда, как духов и покойников. Поэтому, когда Сашка скрылся в кустах, я бросилась за ним.  

Крапива больно жарила ноги, а колючие ветки малины царапали руки. Но мы пробрались к дому и замерли перед законченной досками дверью.  

Нарисованные на стенах цветы местами облупились и было видно посеревшее от старости дерево.  

Сашка залез на лавочку и попытался заглянуть в грязное, местами побитое, окно.  

– Ну, чего там? – спросила я шёпотом.  

– Да погоди ты, темно, ничего не видно, – отмахнулся Сашка.  

Лавочка под ним затрещала и сложилась пополам. Сашка упал на землю.  

Он по-взрослому выругался и вскочил на ноги, потирая ушибленный локоть.  

– Больно? – спросила я, сочувствуя Сашке.  

– Терпимо, – скупо ответил он и пошёл вокруг дома.  

Я шла за ним, прислушиваясь к птичьим трелям в кустах. Вот кого не волнуют земные перепетии, так это птиц. Они просыпаются с первыми лучами солнца и начинают радоваться новому дню. До самого вечера не умолкают их голоса. Я завидовала птицам, чья жизнь была наполнена ежедневным смыслом бытия.  

За домом стояла развалившаяся телега. Одно колесо отвалилось и лежало на земле.  

– Хорошо бы её к нашему шалашу перетащить, – сказал Сашка, по-хозяйски обходя вокруг неё.  

Я смотрела на раскрытые двери сарая, где тетка Матрёна держала овец и думала, почему все двери заколочены, а сарай остался открытым. Может это духи дома специально оставили, чтобы поймать в свои сети любопытных детей.  

В сарае послышался какой-то шорох. Я схватила Сашку за руку и сжала её так больно, что он ойкнул.  

– Ой, ты чего? Больно же.  

В глубине что-то грохнуло и раздалось чихание.  

Я так испугалась, что казалось сердце перестало биться.  

Продолжение следует...