Динамитная аномальность

Чем бы мне заняться в этой жизни? Овощами на переходе торговать? Там гоняют, сквозняки и мерзко – то вонь, то жара, то холод, то неадекват прицепится. Лучше уже раз в день есть свою миску риса со стаканом родниковой воды, развлекая себя умозрительно.  

===================  

Моя предпоследняя работа была капец какая важная, относилась к номенклатуре Министерства Промышленности, а потом перешла к оборонному ведомству в период княжения над "Укроборонпромом" г-на Саламатина Дмитрия Альбертовича. Называлась "заступник генерального директора химического казенного объединения по вопросам экономики", располагалась в городе Петровское в ста километрах от Луганска.  

Транспорт туда ходил, но не очень: от Луганского автовокзала рейсовый автобус на Красный Луч проходил мимо поворота на этот поселок. То есть: по трассе выходишь в чистом поле, заходишь за поворот и возле ржавого столба с надписью "Останивка" ждёшь чего- нибудь движущегося дальше. Местные все друг друга знали и подвозили. Мне же пришлось бы минут сорок ждать единственный рейсовый шарабан, который за несколько гривен довозил до проходной. Ехать, глотая пыль, минут пятнадцать, а идти с часок слегка на подъём вдоль убранного поля по не эстетичной битой дороге. Этот посёлок и завод какой-то любитель свежего воздуха и открытых пейзажей воздвиг на самой вершине Донецкого кряжа.  

Анекдот о посёлке Оймякон: "Иностранца привезли в Оймякон:  

– Это наша достопримечательность, интересная географическая точка – "полюс холода".  

Гость удивлён:  

– Хорошо, здесь находится полюс холода. Но зачем вы тут построили город и живёте??? "  

Очевидно при схожих обстоятельствах по указу императора Николая II, который сам с семьёй предпочитал жить в Ливадии, в 1897 году был воздвигнут «Штеровский завод химических продуктов и взрывчатых веществ», впоследствии переименованный коммунистами в им. Г. И. Петровского (по фамилии того самого Петровского, который и Днепропетровск).  

Местная климатическая особенность – абсолютная продуваемость и максимальное в области среднегодовое количество осадков. Это выглядело так: выезжаешь из Луганска в ветровке, и через сто километров попадаешь в местность, где почти до колена снег. Селфишься и рассылаешь поражённым друзьям, которые без фоток отказывались верить в этот трындец.  

Автомобиля у меня не было, а если бы и был, то расходы на его заправку при ежедневном пробеге двести км были бы сопоставимы с зарплатой, которую еще предстояло пытаться получить на предприятии с задолженностью в пятнадцать месяцев. То есть, календарь этого казенного завода/химкомбината показывал чуть не позапрошлый год.  

Да, позапрошлый год это было бы совсем не плохо, это лето 2010 и значит у меня все прекрасно. Однако за заборами этой воронки времени всё же подмораживал октябрь 2011.  

Завод представлял собой ошметки былого величия, и фильм об апокалипсисе на его пейзажи лёг бы как там и был. По документам предприятие занимало площадь несколько больше Луганска (честно).  

Производства как можно догадаться располагались далеко не на всей этой огороженной охраняемой территории. К 2010 их уже почти не оставалось. Это был труп, у которого ещё не отмерла только пара органов: цех промышленной взрывчатки и цех утилизации списанных боеприпасов.  

Утилизационный цех, конечно, был скорее всё же мёртв, существуя как бегущая без головы курица. С кончиной Советского союза, то есть второе десятилетие он работал в успешном случае две недели в году, а то и дней пять.  

По стране разбросано море военных складов, переполненных просроченными на несколько десятилетий боеприпасами, но чтобы их утилизировать нужны деньги (погрузка, разгрузка, транспортировка, разборка). Денег не выделялось: "Лежат себе и лежат, хлеба не просят. Не до них сейчас".  

Поэтому цех ржавел без дела, а просроченные боеприпасы в пугающем изобилии покрывали страну. По количеству их хватило бы взорвать планету, но она бы не взорвалась, благодаря тому, что они в основном, слава Богу, были негожими, это впоследствии, в период "горячей фазы" войны 2014-2015, сохранило многим людям жизнь многочисленными неразорвавшимися попаданиями.  

Этот Динамитный завод (только так его и называли в народе) понятно что был градообразующим. При коммунистах городка Петровское на карте не обозначали, но по своему он расцветал. Что- что, а милитари тогда было в почёте и государственные заказы у него были. Тем более он имел свою уникальную нишу – динамит, которого на других заводах не производили.  

После распада СССР городок на карту пробрался. Появился-то он на карте появился, а по факту стал стремительно таять. Кто помоложе – разъехались, образуя диаспоры земляков в Киеве, Москве и Париже (почти шутка).  

Кроме заводского клуба и одного учебно-школьного комбината в городке осталось несколько магазинов, на выезде появился новенький, с ценами значительно превышающими луганские, супермаркет, и в целом всё.  

Горисполком в стремлении выжить и прокормиться, с учетом официальной отведенной заводу территории, от которой невозможно было отмахаться, насчитывал предприятию немыслимый для нынешних обстоятельств налог "на землю". Реальность со смешными объемами производства горисполком не интересовала. Больше в этом городке брать налоги и сборы было не с чего, поэтому "Я думаю торг здесь не уместен".  

Письмам дирекции завода о пересмотре тарифа в горисполкоме был отведён отдельный мусорный ящик и дефицитная бумага на ответы не изводилась. Но статус директора Химкомбината в местной элите был как минимум вице- королевский, в то время как мэр едва бы потянул на виконта. Вот такая аномальная ситуация между вассалами и сюзеренами.  

Как меня туда вообще занесло? Хороший вопрос. Единственные в городе друзья, у которых хоть что-то для меня нашлось, сослали туда работать. Отказаться было невозможно: на моем попечении находилось четыре человека, включая месячного младенца. Сказал же Экзюпери: "мы в ответе за тех, кого приручили", вот я и отправилась кормить семью своим трудом.  

Отказ от этого удобного и выгодного трудоустройства мог бы вообще выбросить меня из числа тех, кому что-то предлагают, потому что родственным блатом я отличиться не могла. Мнение родни: "Что ты ноешь, они же обещали возить". Короче, одни трахаются, а другие должны деньги искать. Но жертвенность, это – моё, очевидно генетически передалось по папиной коммунистической линии.  

Итак, это всё было вступлением. Теперь небольшие наброски об этом заповедном уголке украинской промышленности, где я провела несколько месяцев.  

План:  

1. Конвенция имени детей лейтенанта Шмидта  

2. Директор – изобретатель  

3. Маркетинговые изыскания  

4. Правильно уйти  

5. Автотранспортные лабиринты  

6. Фейерверк  

7. Мои счета – мои манёвры  

8. Снести цех  

9. Донецкий передел беспредела  

10. Дорога жизни начальника транспортного цеха