Шелесты

Зашелестело по королевству, как имеет обыкновение шелестеть всегда в обществе хоть сколько-нибудь значимом, о вещах, хоть сколько-нибудь значащих. И вроде бы нет громкого шепота, а все равно ползет, ползет вроде бы как с ветром молва тревожная: спятил король! Спятил! Прогневались боги, когда он принялся вычищать ряды почтенных жрецов Луала, кляня и обвиняя почтенных в казнокрадстве и распутстве.  

–Спятил? – испугались горожане, услышав о судебном процессе над первой когортой жрецов.  

–Спятил! – уверились те же горожане, милостиво простив первый суд, но услышав о втором, пришли к непоколебимому решению.  

–Давно пора расчистить этих жрецов! – посмеивались в Совете Министров, пока веселье не разрушил Мастер над Казной, задав один вопрос:  

–Вы думаете, он остановится на жрецах?  

И тишина, губительная и жуткая нависла над залой. Мысли – тяжелые, скользкие и холодные заворочались в головах почтенных советников.  

Каждого можно было обвинить. Каждый может быть виновен.  

–А вы, – осторожно подал голос в той губительной тишине Министр над Торговлей, – сами-то, не боитесь? За вами казна! Неужели там нет недостач или…еще чего?  

Еще чего… конечно, оно было. И без слов понятно. Но тишина губит, а усмешка на лице Мастера над Казной не подходит случаю. Он спокоен.  

–Сами знаете, что есть. И у вас, и у меня, и вон даже у того…  

–Так к чему веселье? Думаете, умолять короля о пощаде?  

–Ни в коем случае! – Мастер над Казной даже замахал руками в испуге. – Король не услышал жрецов, а они лучше всех умеют плакать.  

–Вам надоела ваша голова! – щелкнула пальцами догадливая Советница над Добродетелью.  

–Моя дорогая, – Мастер над Казной не сдержал улыбки, – ни в коем случае! Моя голова мне дорога.  

–Тогда – зачем вы брали из казны? Покрывали недостачи, переписывали, подкладывали? – фыркнул из своего угла Советник по Дознанию.  

–Неподкупный вы мой! – Мастер над Казной обратил к нему свое внимание, – вы известны своим аскетизмом, своей фанатичной преданностью и тем, что никогда не брали для себя ничего…вы не знаете, что это такое – иметь власть над золотом!  

–Вы правы, – процедил Советник по Дознанию. – Я не знаю этого. Но я знаю, что такое власть.  

–И вы не знаете, зачем я, он, она и все-все берут?  

–Раскройте мне эту загадку! – предложил Советник по Дознанию с холодным и презрительным любопытством. – откройте мне еще одну грань поганых человеческих душ.  

–Я беру…потому что беру, – пожал плечами Мастер над Казной. – Я должен брать по долгу. Мне не поверят, если я не буду брать.  

–И мне, – подал голос Министр над Торговлей.  

–Промолчу, – фыркнула Советница над Добродетелью.  

–Всем, – уравнял Мастер над Казной. – Всем нам, всем им…  

–Коль не казнит тех, кто предан ему, – возразил Советник по Дознанию. – Я никогда не…  

–И он не поверит вам, – жестко возразили ему из еще одного темного угла. Это был Высший Жрец Луала. Нетронутый пока королем и сохранявший свои позиции, но уже ясно знающий, как горяча земля под его шагами. – Вы воробей среди ворон.  

–Говорят, что вороны – падальщики, – мечтательно протянула Советница над Добродетелью.  

Мастер над Казной не сдержал иронии:  

–Вам тоже голова не нужна?  

–Мне все головы надоели, – вздохнула Советница по Добродетели. – А моя – пуще других! Гудит. Возвращаюсь назад, а она гудит. Работаю, срываюсь, дрожу, надеюсь сделать жизнь всех кругом лучше, а она – гудит. И как не пытайся – народ все равно не принимает помощи. А если и принимает, то недоволен. А он вообще бывает доволен, этот народ?  

–Про-мол-чу, – вынес вердикт Мастер над Казной.  

–А вы, моя дорогая, попробуйте серебро к голове прикладывать, для снятия гудения, – предложил Министр над Торговлей.  

–Серебро не помогает, помогает золото.  

–А лучше того бриллианты, которыми подбита мантия Луала.  

–Сдается мне, мы выбрали не того бога, – промолвил Советник по Дознанию и тишина снова опустилась на залу.  

***  

Шелесты уже не походят на ветерок. Шелесты обретают форму шепота, становятся плотнее, теперь они как змеиный туман – ползут, кусают, вползают в души. Не убежать, не скрыться – ту-ман.  

–Он спятил! – негодуют в народе, когда первым казнят невинного Советника по Дознанию.  

А Мастер над Казной подмечает:  

–Среди сотен голов есть невинные, но для того, чтобы искоренить заразу, нужно вырвать и здоровый лоскут кожи.  

Советнику не отвечают.  

–Король безумен! – говорят в голос, когда казнят Советницу над Добродетелью. Она так и умирает…мечтательная и робкая. Не отрицает, улыбается палачам и судьям.  

Мастер над Казной молчит. Он знает, что скоро и его черед.  

–Тиран! – это уже крик. Когда казнят Высшего Жреца шепот срывается в крик. Все. Точка невозврата пройдена.  

Король, внезапно решивший выдрать из тела своего правления все сорняки, заболевший милосердием и справедливостью, становится плохим в одну минуту, его проще объявить безумным тираном, чем искать объяснение и находить его в том факте, что виновен каждый.  

***  

Мастер над казной и Министр над Торговлей идут к сыну короля. Принц молод, он любит жизнь и ненавидит палачей. Он еще не понимает, что иногда нужно проходиться огнем и мечом, что народ больше всех добродетелей любит чудовищ.  

–Ваше высочество, – заговаривает Мастер над Казной первым, – ваш отец…  

–Я знаю.  

Принц ждал этого дня. Он уверовал с новой силой в Луала, когда начались падения жрецов.  

Пойти против отца, когда нет мощного основания, занять трон…это все сложно и манит. А тут такой удивительный повод. Как остаться в стороне?  

***  

–Нам нужно действовать вместе.  

–Сообща.  

–Полагаю, что вы пришли ко мне уже с планом?  

***  

Король будет объявлен безумцем. Скорбный принц пустит слезу перед народом, и даже встанет на колени, раскаиваясь за тиранию отца и пролитую кровь. Народ, тронутый таким раскаянием, тотчас присягнет новому королю при жизни старого. И потечет жизнь такая, как прежде и наступит в земле мир, нарушаемый легким шелестом…не то ветра, не то мыслей или слов? Того шелеста, который всегда бывает.