Где мое место?

Я никогда не понимал тех, кто отчаянно хватается за жизнь. Смирись! Уйди достойно, не паразитируй на любви родных и близких.  

Я осуждал тех, кто пытается спасти своих детей, отдавая последнее.  

Зачем? Откажись. Родишь новых.  

Я разглядываю потолок. Он всегда одинаков. Я знаю на нем каждую трещину и даже пытаюсь найти в них смысл. Может там зашифрован ответ за что меня сделали узником тела? Я хочу освобождения, но боюсь его. Каждый раз, когда ко мне подходят родные глаза, я вижу, что они ищут меня и не находят.  

Я слышу бесконечные приглушенные разговоры о том, что может уже пора, зачем мучить себя и меня и я кричу: «Я здесь, я живой, я не устал, я выкарабкаюсь, поверьте мне! ».  

Жена перевезла меня к матери. Ей сложно: дети, работа. Маме тоже сложно, и я паразитирую на их любви. Я понимаю их всех. Я прошу прощения за каждую мысль о ненужных винтиках и сломанных отбросах.  

У меня много времени: умолять Бога о прощении и ежедневно отрекаться от него, но сегодня все оживленно. Я слышу, суету и шуршание распаковываемой коробки. «Это поможет, – говорит жена, – он живой, я чувствую». Я готов заплакать, но слез нет. Я не чувствую тела, но душа обостренно воспринимает все вокруг.  

Они посадили меня. Какое счастье увидеть комнату и окно, и небо, облака и свет, которой сочится через них и бьет по глазам. Я рад этой боли.  

Жена одевает мне какое-то приспособление и, о чудо, я смотрю в монитор и читаю текст. Я должен выбрать ответ да или нет и колонки пищат, озвучивая мой выбор. Айтрекинг. Жена выбила его в бесчисленных кабинетах фондов и чиновников. Мир не без добрых людей…  

Мама обнимет Катю и плачет. Ей стыдно. Она постоянно высказывала отцу, что эта бросила меня. А Катя искала мужа в этой зловонной пролежневой груде.  

Надежда затеплилась во мне, я все еще могу сделать родных счастливыми и бесконечно благодарен тем, кто всегда знал: у каждого есть свое место. Свое право на жизнь.