Домовой комитет

ДОМОВОЙ КОМИТЕТ  

(Сказка о птицах и реалия о людях)  

Урбанизация коснулась всех, вслед за людьми в города потянулись и пернатые. Скучно им стало без человека, и они покинули насиженные места обитания и переместились в каменные джунгли поселений. Прижились, вывели уже не одно потомство, привыкли к шумному городскому ритму и беспокойной, но сытой жизни. Постепенно они разучились ловить насекомых, собирать гусениц и червячков, пристрастились к кормовому изобилию свалок и мусорных баков.  

Но, если там, на прежнем месте, у каждого был свой привычный, присущий только ему, уголок, свои владения, установленный природой порядок, свои предпочтения в пище, свои взаимоотношения с соседями и манера поведения, то здесь всё порушено, всё перемешалось и переплелось в новой коммунальной неразберихе.  

Вот взять, хотя бы, наш панельный пятиэтажный дом под названием «Хрущовка». И, если у каждого жильца свой закуток, полученный по законному официальному ордеру, купленный или перешедший по наследству, то пернатые заселили его самовольно, стихийно: кто куда влез или, где пристроился, там и остался. Воробьи облюбовали козырьки крыш, ласточки слепили свои мазанки на фронтонах, голуби без разбора, где сумели, трясогузки и синички заняли кустики, вороны и галки гнездятся на высоких деревьях и т. д.  

Обжились, привыкли. Но наступили новые времена. Хочешь, чтоб тебя не тревожили, не беспокоили, не выгоняли с насиженных мест, приватизируй их, поставь на кадастровый учет, иначе неприятности и угрозы. В общем, людские заботы не обошли и птичье население. Ясно, что прежняя стихия уже не пройдет: с наскоку чиновников не одолеть. Решили, как и жильцы, избрать свой птичий домовой комитет и отдать себя его власти и заботе.  

Инициативу взял на себя самый шустрый непоседа и проныра – старый воробей. Он знал порядки, подсмотрел, как это происходит у жильцов дома, пошел по тому же пути. Облетел всех: начирикал о неминуемых страхах, наметил срок проведения собрания и место сбора, предложив высокую развесистую берёзу в центре двора. Дерево большое, веток много, всем хватит.  

Непривычные к такому птицы долго размещались, перелетали с ветки на ветку, знакомились, обменивались новостями, сплетничали, громко галдели, царила атмосфера возбуждения и праздника. В отличие от людей, собрались все, стопроцентно, полный кворум. Бедный воробей своим писклявым голоском тщетно пытался перекричать и угомонить стаю. Тогда ворон, набрав побольше воздуха, громко каркнул, воспетым Крыловом, «во всё воронье горло», и все успокоились. Кто решится против его крутого нрава, крепкого клюва и цепких когтей, поэтому он и стал председателем собрания.  

Для начала занялись текущими проблемами, решение которых требует большинства голосов. Прежде всего, надо навести порядок у мусорных баков. Там постоянное столпотворение: толкаются, дерутся, вырывают друг у друга пищу, большие обижают маленьких. Были разные предложения: установить очередность посещения по дням недели, но сразу отвергли – одни будут жировать, а другие целую неделю слюнки глотать. Удобнее установить почасовой график, назначить дружинников, чтоб порядок блюли и кошек отгоняли.  

Далее определили отхожее место для голубей: гадят везде, куда не сядешь, обязательно в их добро вляпаешься или на голову схлопочешь. Выбрали крышу, не ближе двух метров от края, чтоб брызги при поносе не разлетались.  

Последний раз строго предупредили сороку и осудили её каннибальские привычки: потрошить чужие яйца и похищать младенцев.  

Ещё установили квоту на перелетных и мигрирующих; запретили чириканье, карканье и любые другие звуки после десяти вечера, исключение сделали соловью с учетом его выдающихся вокальных способностей.  

В общем, вопросов много, все требуют немедленного решения, должного надзора и хозяйского глаза. Нужна своя власть, чтобы организовывала, следила, понукала, требовала и наказывала нерадивых. Не стали изобретать велосипед, оригинальничать, приступили к избранию птичьего домового комитета. С членами проблем не было, с каждой твари по представителю, чтоб ни чьи интересы не ущемлять. А вот с председателем загвоздка. Всем хочется, чтоб это был свой, единокровный: всё будет добрее и внимательней к своей родне, но никто не хочет брать обузу на себя любимого. Ласточку даже не рассматривали, она на всю зиму на Мальдивах, как же в такой суровый период быть без власти?  

Конечно, все предложили воробья: мол, он эту кашу заварил, пусть и расхлёбывает. А он:  

– Спасибо за доверие, но я отказываюсь. Стар уже, здоровье пошаливает, перья сыплются, да мелковат я. Скажите, будет ли со мной разговаривать орел из мэрии, да он даже не заметит меня, растопчет или нечаянно проглотит со всеми потрохами и не поперхнется. Другое дело – ворон: крупный, сильный, рассудительный, куда достойнее меня. Будет – в самый раз: и каркает громко, уверенно, размах крыльев солидный, может летать далеко и долго, доберется до любой чиновничьей инстанции, при случае, может постоять за себя, клюнуть по темечку. Обещаю, буду помогать ему, чирикать, когда надо.  

– Не. Он не совсем наш (возмущаются голуби), живёт на березе соседнего дома, у него другая прописка.  

– Ну, это пустяки, у людей тоже такое бывает: вон губернатор живет в Москве, а правит нами, и ничего, справляется. Ну, не тебя же, голубя, выбирать. Мало, что бестолковый и шебутной, так ещё и плодовитый: весь дом заселишь родственниками, нам куда деваться.  

– Может, галку. Она и живет близко, и не такая свирепая, сговорчивая, умеет ладить и с большими и с маленькими. Ах, не хочешь: характер мягкий, убеждать и ублажать властных птах не умеешь, голос слабый, да, по натуре – больше молчишь. Ну, раз она такая не разговорчивая, давайте выберем сороку, уж она кого угодно переговорит: как начнет трескотней поливать, любой сдастся.  

– Нет. Балаболка, ума – коготочек, а гонору – выше нашего дома. Надо такого, чтоб не очень надоедал, не приставал без толку и дело справлял, как следует.  

Было даже предложение – нанять со стороны, скажем, сову: она в центральном парке дупло имеет, культуру наблюдает, может и нас научит. Да и удобно с ней: днем она спит, надоедать не будет, а ночью мы отдыхаем, пусть сама управляется.  

Долго ещё спорили, чуть не переклевали друг друга. Начало темнеть, солнце склонилось к закату, так и разлетелись ни с чем.  

Виноват воробей: не всё понял и подсмотрел у людей. Надо было сначала создать партию, дать ей название скажем, «Единый прихвостень», а уж потом собрание затевать. Уж она бы власть не упустила. Глупая птица, что с неё взять?  

-