Неужели ты меня так плохо знаешь?

-Неужели ты так плохо меня знаешь? – само предложение не было таким оскорбительным, как сам факт того, что это предложение вообще мне поступило. – Я никогда не пойду против тех, кто дал мне всё! неужели…  

Сковер пожал плечами. Он вообще сохранял удивительно спокойный, размеренный и равнодушный вид, как будто бы ничего, решительным образом, ничего страшного в его словах не было, и он предлагал мне не измену моей присяге, не предательство короля, а пообедать с ним.  

–Все делают свой выбор, Эва. Ты – советница, скованная присягой, а я тебе предлагаю пойти дальше, чем твои оковы.  

–Пошёл ты, – только и остается, что бессильно отбиваться. Сковер – страшный человек. Не внешне, нет. Он опасен в своих деяниях, в своих свершениях и мыслях. И я прекрасно понимаю, что мой отказ означает только то, что жить мне остается от силы минут пять, а потом он просто убьет меня, убьет, иначе я пойду и сдам его королю. Его и весь заговор. Расскажу, что мне предлагали предательство. Все, без утайки поведаю про его ночной визит в мои покои, про то, что он начал издалека говорить о том, что меняется лицо мира и время, прежнее, привычное, проходит быстрее, чем мы успеваем с ним проститься.  

Сковер не идиот. Он захочет меня убить, а я – создание хрупкое, куда мне тягаться с профессиональным воином, личным стражником короля? Да он убьет меня как муху и даже не заметит.  

Однако мне не страшно. Я смотрю на его руки, привыкшие к любому оружию, и понимаю, что мне плевать. Моя жизнь для трона, для короля и замка. Если есть что-то, что я могла бы сделать, то…какая уже разница?  

Я родилась в этом замке – потомок отставленной фаворитки. Мать моя умерла в родах, отец сплавил от греха на воспитание гувернантки при дворе, а дальше – дальше судьба вечной тени. Двор вежливо делал вид, что понятия не имеет, кто мои родители, а я не могла найти себе место. Ни разу мой отец не обнял меня, и даже не коснулся взглядом – так, тень и есть.  

Не имея никакого положения, я пыталась добиться высот в обучении, и, в конце концов, когда отец мой скончался и на престол взошел мой сводный брат, мне это удалось. Я не знаю, известна ли королю наша родственная связь, или же он просто жалеет меня, заговорить об этом я не посмею никогда.  

Зато теперь я могу входить в Совет. И даже на равном условии. Высказываться, предлагать и уходить в работу все дальше и дальше, чтобы укрыть пепел души от чужих взоров…  

И всё нормально – мне уже привычна эта жизнь, позиция тени, пришедшей из ниоткуда, живущей на виду, под чужими взглядами и под шепотом, но нет, Сковеру надо было всё испортить!  

–Да я-то пойду, – Сковер лениво цедит слова, как будто бы времени у него еще много, хотя – да, куда ему торопиться?  

–Но? – я смотрю в его глаза и понимаю, что он с одинаковым выражением лица может и человека убить, и похлебку есть. Он привык к смерти. а я нет. Интересно, он меня задушит или зарежет? Что больнее? Жизни он мне явно не оставит…  

А если позволит выбрать, я так и спрошу: что больнее? Он же должен знать?  

–Но что станешь делать ты? – спрашивает Сковер. – Пойдешь к королю?  

Если я солгу – Сковер не поверит. Научен. Да и не идиот.  

–Пойду.  

–И расскажешь ему, что я предложил тебе примкнуть к заговору?  

–Расскажу.  

–И он тебе поверит?  

–Если не поверит, то я, во всяком случае, пыталась его предупредить! – король может не поверить, но все равно, я уверена, перестрахуется.  

Сковер пожимает плечами:  

–Разумно. Вернее – то, что ты отказываешься, неразумно, а вот то, что ты попытаешься – очень даже. Знаешь, а зря ты упрямишься.  

Не отвечаю. Провокация.  

–Да, – продолжает Сковер, – зря. Мы все знаем, какого ты происхождения. Ты могла бы бороться за престол, в тебе есть кровь короля!  

–Ошибаешься, – тяжело говорить. Особенно сейчас и особенно это. Всю жизнь я ловила на себе взгляды и ядовитый шелест: «бастард». Всю жизнь я надеялась поймать на себе кроме этих колючих взглядов один – от отца, хоть сколько-нибудь сочувственный или помнящий, что да, дочь…  

Ошибается. Он ошибается. Я не королевская дочь. Я не бастард. Я не называюсь незаконной. Я – это я. Без роду и племени.  

–Даже наши священники с нами, – продолжает Сковер, видимо, слегка задетый моим «ошибаешься». А чего он ждал, интересно? Моих слез и воплей: «Да, я незаконная! Я хочу, чтоб меня признали? » если так, то все мои слова о том, что он не идиот – ложь. И он действительно меня плохо знает.  

Священники? Он сказал, что они с заговором? Ну что ж… немудрено. Они, в последнее время сильно потеряли в позициях, когда мой…король заставил их подчиняться общему закону, а не жить по своему. Так-то, после этого закона он ожидал уже покушения. А оно вон как вывернулось, значит!  

–Бог им судья, – отвечаю я и, передразнивая Сковера, пожимаю плечами.  

–И армия.  

Армия не может быть с ним. Это блеф. Во всяком случае, если пара отрядов с ним – это еще возможно, но если вся – они бы уже штурмовали замок! Я знаю нашу армию. Я все же тоже состою в Совете.  

–И весь Совет, – продолжает Сковер.  

–Весь? – усмехаюсь. Я – советница. Я не с ними. Уже не абсолют.  

–Почти, – улыбается Сковер. – Ты да пара министров уперлись.  

–Полагаю, они мертвы? – я даже знаю, кто запротестовал. Угадываю, во всяком случае.  

–В тюрьме, – возражает Сковер. – Мы не палачи.  

–Только предатели, изменники и подлецы, – соглашаюсь.  

Сковер, кажется, нервничает. Может быть, мне только хочется так думать, но он действительно как-то уж очень сильно стискивает руки, как будто бы пытается отогнать от себя какую-то мысль.  

–Покайся, – предлагаю я, зная, что никто каяться не будет.  

–Пошла ты, – теперь смеется уже Сковер. – Кто будет каяться? Через несколько часов короля не станет.  

–Но станет кто-то другой, – напоминаю я. – Пораскинь мозгами, как долго он станет терпеть возле себя тех, кто уже предал?  

–Замолкни! – вот оно что, Сковер сам знает это, догадывался. Я сейчас неосторожно подтвердила его мысли, его страхи. Неужели он так сильно хочет жить?  

–Предавший однажды, предаст снова! – триумф. Мой триумф под взглядом смерти.  

–Закрой рот! – Сковер уже срывается, затем, поняв, что я побеждаю, берет себя в руки. – Подумай еще раз…  

–это ты подумай, – качаю головой. – У меня присяга. А у тебя – скорая смерть. Станешь изменником. Думаешь, тебя вознаградят? Смертью. Только я уйду не в бесчестии. Не как изменница.  

–Дура! – сплевывает Сковер.  

–Предатель и трус.  

–Могла бы жить, выйти удачно замуж. Думаешь, у нас нет мотивов? Этот король…  

–Я знаю его прегрешения лучше, чем ты, – я действительно знаю. Знаю про голод на прежде цветущем юге, про войну на севере, прежде мирном, про шелесты и болезни на востоке и даже про неудачи на море я знаю. Я знаю про налоги, что непомерны, я знаю про казну, что пустеет, знаю, что мой сводный брат не справляется и знаю, что этот час должен прийти. Мне известно, что он человек доброго сердца и мягкого, проблема же в том, что на троне не должно быть мягкого сердца. Он простил много врагов и этим создал вокруг себя клубок змей, не принявших его. мой сводный брат – романтик, живущий вдали от своего народа, не знающий его лично, угадывающий его из наших докладов и это было вопросом времени – этот заговор…  

–Тогда почему ты сопротивляешься?  

–Присяга.  

А еще кровь. Он может не знать, но я не предам. Я не пойду против. Не имею права. Не могу.  

–Дура, – вздыхает Сковер. – Я хотел по-хорошему, договориться. Ты ведь неплохая, очень даже симпатичная, умная.  

–Так умная или дура? – смешно. Мне действительно смешно.  

–Вместе, – Сковер улыбается. – Я и приходить к тебе не должен был, по плану – тебя должны были убить, как последовательницу. Но я думал, что спасу…думал, что есть шанс.  

–Ты меня плохо знаешь!  

–Нет, я просто хотел верить. Я убедил их…дать тебе шанс.  

–Или дать шанс себе? – и эту игру я тоже знаю. – Ты не хочешь меня убивать. Совесть заест тебя, но, много позже, ты будешь думать, что пришел и предложил мне предательство, а я отказалась сама. Ты будешь думать, что сделал все, что мог, чтобы защитить, но я не пошла на поводу жизни и выбрала смерть. Вот только нет…я раскусила это. И сейчас, своими словами, я запрещаю тебе так думать. Ты пришел, зная меня, зная, что я не соглашусь. Так пусть это будет на твоей совести!  

Осекаюсь. Выдыхаю. Никогда не была расположена к ораторству. Предпочитала цифры, факты и данные, которые особенно конкретны. Но, кажется, мне удалось. Все равно умирать, почему бы не оставить последний шутливый поклон?  

Сковер молчит – задела! Проходит минута, и две…пять.  

Сковер заговаривает с видимым усилием:  

–Я…не могу тебя отпустить. Ты пойдешь к королю. Мы уже почти победили, но любая мелочь может пустить все наши плану по другому пути. Я бы хотел, но не могу!  

Киваю. Он смотрит на меня с мольбой. Нет, дружок, не надейся, я на нож не брошусь сама. Пришел убивать – убивай!  

–Как будет быстрее? – вот что мне действительно интересно.  

–Этим, – не глядя на меня, он достает длинный тонкий кинжал.  

–Это будет точный удар?  

–Да…может раздумаешь?  

–Каждому свое место. Мое – умереть за этим столом. Твое – умереть чуть позже.  

Я закрываю глаза, чуть откидываюсь на стуле, запрокидываю голову и отбрасываю мешающие волосы назад, пытаюсь восстановить дыхание.  

Целую вечность, состоящую из двух минут, ничего не происходит. Потом, наконец, тяжело отодвигается стул напротив меня и легкий шелест, отнятого от стола предмета, потом – вздох и шаг…