Зеленая калитка

– Привет, мам!  

– Привет, Вадим! Как вы доехали? Где вы сейчас?  

– Только приехали, толком не знаю, где мы. Просто вышли наугад. Здесь указатель какой-то стоит – вроде деревня рядом есть. Туда и отправимся. Вон – тропинка куда-то вдаль ведет. Хотя подожди, ее же не было только что, вроде… Или была…  

– Ой, не нравится мне эта ваша идея. Неужели больше не куда ехать, кроме как в какую-то глушь, тем более, неизвестно, что за место такое.  

– Да не переживай ты так. Что с нами случится? Не из страны, все же, уехали. Только мам, я телефон отключу – хочется в тишине побыть, без звонков этих. Как дикари, в общем. Я писать тебе буду – раз деревня есть, значит и почта какая-никакая имеется, так что будем на связи в любом случае.  

– Вадим, ты же знаешь, я все равно переживать буду. Надолго вы?  

– Да нет, неделю, максимум две, да и вернемся.  

– Ну, смотрите, чтобы все в порядке было.  

Ксения Леонидовна еще некоторое время смотрела на погасший экран телефона, прокручивая в памяти разговор с сыном. Он и раньше надолго уезжал с друзьями, и всегда она отпускала его с лёгкостью, а вот теперь что-то щемило в душе, не давало покоя. Идея уехать подальше, в какую-нибудь глушь, давно поселилась в голове Вадима, и вот уже с полгода он со своими друзьями строил планы: куда поехать, как поехать, что делать по прибытии. Они хотели проверить, смогут ли выжить без каких-либо средств к существованию, не прихватив с собой ни еды, ни одежды. Телефоны хоть и были у каждого, но было решено отключить их сразу же, как только доберутся до места. Что это будет за место – никто не знал, просто сесть на поезд, да и выйти наугад на какой-нибудь станции. В общем, так себе идея…  

"Привет, мам!  

Вот и добрались мы, наконец. Блудили по лесу долго, заблудились поначалу, но уже к вечеру были на месте. Ну как на месте… Деревня какая-то, на пять домов, или это то, что от нее осталось?.. Да не суть. Пока еще не слишком потемнело, прошлись по окрестностям, и, знаешь, получили немало впечатлений. Место здесь очень красивое: лес вокруг, воздух чистый, озеро большое в десяти минутах ходьбы. Мы хоть только приехали сюда, а уже совсем уезжать не хочется – может, останемся здесь жить. Шучу, конечно. Неделю-другую побудем, да и вернемся домой, как и планировали.  

Мы заселились в одном из пустующих домов, самом большом – на три комнаты. Удобств, конечно, никаких, да нам и не нужно – не за этим же сюда ехали. Зато печь большая есть, настоящая! Дровами только запастись нужно, хотя ночи сейчас не холодные, так что можно и обойтись. Разве что просто так, для колорита. То, что ни людей, ни удобств, так оно и лучше – условия, приближенные к боевым. Будет возможность проверить самих себя на предмет выживания в экстремальных условиях.  

Ладно, пойду, напишу в другой раз. Поздно уже – ночь на дворе. На улицу только схожу – проверю, закрыта ли калитка.  

С любовью, твой сын Вадик"  

Ксения Леонидовна вытерла платком набежавшую слезу да и убрала письмо в ящик стола. Волнение, охватившее ее при виде конверта, постепенно уходило, хоть руки до сих пор ходили мелкой дрожью. По обратному адресу, указанному на конверте, она приблизительно знала, где находится ее сын – еще в школе они с классом совершали поездки по местам былых сражений времен войны, и та местность тоже значилась в их путеводителе. Только так и не попали они туда – просто мимо проехали, слушая рассказ своего учителя о том, что здесь происходило. Что-то не так было с этим местом, только вот что… Да и ладно – столько времени уже прошло, всё изменилось. Ребята нашли, где жить, так что все в порядке. А то, что одни, так не страшно – взрослые уже, как ни как.  

Ксения Леонидовна, тяжело вздохнула, улыбнулась, представив сына в той обстановке, да и отправилась на кухню. Скоро муж с работы приедет, нужно будет ему письмо показать – тоже ведь волнуется. А еще Ленке позвонить, маме Кирилла, узнать, что ее сын пишет.  

На следующий день почтальон снова принес письмо.  

"И снова здравствуй!  

Пишу уже на следующий день, так как кое-что изменилось – мы здесь не одни, оказывается. Утром только проснулись, вышли на улицу, а тут: "Здравствуйте, молодые люди. Какими судьбами сюда пожаловали? " – старичок какой-то стоит у калитки, да на нас смотрит. Удивились, конечно, даже испугались немного, если честно – вчера же все дома обошли – не было никого. Но дед Паша, как он представился, успокоил нас – в лесу они втроем до поздней ночи пропадали. Не знаю, что они там делали, да и не важно. Так что не одни мы здесь – соседи у нас появились, три человека: дед Паша, дед Сергей, да дед Гриша. Они старожилы, войну еще помнят; все давно покинули эти места, а они остались – не нужна им, говорят, цивилизация эта, и здесь хорошо. Людьми они оказались приятными, интересными, обещали экскурсию провести – показать прилегающие окрестности. Говорят, грибов здесь очень много, да и рыбы в озере немерено водится, так что с голоду не помрём. В общем, решено – остаёмся здесь. Сегодня еще по месту осмотримся, ну а завтра начнем: грибы, рыбалка, другие мероприятия… Мы, кстати, не голодаем. Пока мы с дедом Пашей разговаривали, дед Гриша с рыбалки вернулся, так у нас сегодня рыбное меню на весь день.  

И да – что-то странное есть в этих людях, что-то… Не знаю, даже, как сказать, словно из другого мира они. Хотя, что тут удивляться – живут всю жизнь в лесу, города большого, поди, никогда и не видели – вот и одичали малость.  

В общем, не волнуйся.  

До скорого. Пока"  

Ну что же, наличие людей – это даже и к лучшему, наверное. Ну не бандиты же они какие-то, эти трое стариков. Ксения лично знала несколько таких людей, которые городской жизни со всеми удобствами предпочитали жить отшельниками вдали от всех. Так что ничего ни странного, ни страшного здесь нет. Даже как-то спокойнее стало…  

"Привет, мам!  

Ну что, обжились мы здесь немного, так что есть ещё, о чем рассказать.  

Так вот, отправились мы как-то утром по грибным местам. Мама, ты не представляешь, сколько здесь грибов! Каких хочешь можно найти – словно их здесь специально кто-то выращивает. Мы бродили по лесу целый день, пока темнеть не начало, чуть до дома доволокли всё. Да еще и перебирали до поздней ночи, хотя, скажу тебе, ни одного плохого гриба не попалось – все, словно на заказ.  

Утром дед Паша помог нам дров нарубить, печь топить научил. В кладовке, что в нашем доме, нашли чугунок какой-то древний, вымыли его, грибов туда накидали и в печь. Дед Гриша овощи принес: лук там, картошка. … Получилось – пальчики оближешь! Не знаю, правда, где они эти овощи берут – в соседнюю деревню, вроде, ходят, или на станцию, что в пяти километрах, куда он на почту на велосипеде своем ездит наши письма отправлять. Возле домов есть, конечно, небольшие участки, только там кроме сорняков ничего не растет. Но это не важно – главное, наелись от пуза!  

После обеда ничего не делали – так, по окрестностям бродили. Я уже писал, что здесь красиво очень, но истинное великолепие этого места никакими словами не передать. А какое здесь озеро… Вода, что стекло, что слеза прозрачная. Рыбы тоже много – на рыбалку завтра утром собираемся. А неподалеку родник бьёт – вода обалдеть, какая вкусная! Мы ее оттуда и для готовки берём, так что по этому поводу не волнуйся. Еды тоже вдоволь, если можно так сказать: грибы, рыба опять же, ягоды есть, а дед Сергей еще и на охоту ходит, так что и в этом плане все хорошо. Конечно, пока тепло, жить здесь можно припеваючи ни о чем не беспокоясь, а вот зимой будет сложно, наверное, если не запастись впрок. Но до зимы мы здесь точно сидеть не собираемся, так что и голову забивать этим нечего.  

По поводу рыбалки: от кого-то из старых жителей лодка осталась – прохудившаяся правда, немного, но ее можно подлатать. Так что не за горами тот день, кода ее на озеро спустим и уже с лодки порыбачим.  

В общем, все у нас хорошо. Назад приеду – грибов тебе сушеных привезу и рыбу для папы. Такие вот дела. Ладно, пойдем мы дальше местность исследовать.  

Пока"  

Ксения Леонидовна улыбалась, читая очередное письмо своего сына. Ей было радостно за него, хоть и немного боязно – материнские чувства никуда ведь не денешь. Впрочем, главное, что у ребят всё хорошо, ну а две недели, или насколько они там собрались остаться, пролетят незаметно.  

Вечером, когда муж пришел с работы, Ксения сидела вместе с ним на кухне, читала письмо от Вадима.  

– Слушай, а они там неплохо устроились, – Петр Николаевич – отец Вадима, мечтательно запрокинул голову. – Грибы, рыбалка, лодка. … Ксюш, а давай и мы к ним поедем – отдохнем по-человечески, воздухом свежим подышим. Я тебя на лодке по озеру буду катать…  

– Петя, не дури голову, дай мальчишкам отдохнуть. Хотя, идея твоя мне нравится – нужно будет узнать у них, что это за место, где находится – может и съездим как-нибудь. Надоел этот город, если честно. Помню, как детьми каждое лето в деревню ездили…  

Следующее письмо от Вадима родители получили через неделю, а затем еще одно, спустя еще четыре дня, и еще одно, и еще... Вадим продолжал в ярких красках описывать каждый день буквально по минутам, не пропуская ни одной детали. Из писем родители многое узнали и о жителях той деревни, и о самом месте, и о том, какая флора и фауна населяет данную местность. Описания были настолько красочными, что создавалось впечатление, будто они сами всё это видят.  

– Однако, наш сын мастер писать, – восхищался Петр Николаевич. – Так здорово у него получается, я прямо представляю всё это. Нет, нужно по-любому туда отправиться!  

– Оно-то да, только… – Ксения Леонидовна замолчала на какое-то время. – Только ни слова, что они собираются домой, даже намёков нет. А ведь они должны со дня на день вернуться.  

– Ну и что ты переживаешь? Письма же не день в день доходят – ты на дату в письмах посмотри – два-три дня, в среднем. Какой смысл им писать в последний день, что они уезжают, если они приедут раньше, чем письмо дойдет.  

– Возможно, ты прав, только что-то нехорошее мне думается, не могу сказать, почему.  

– Успокойся и не забивай голову глупыми домыслами. Думай о другом; скоро Вадим приедет и всё нам расскажет.  

– Я постараюсь…  

Прошло уже четыре недели с того момента, когда Вадим с друзьями покинули дом. Ксения Леонидовна не находила себе места, да и Петр Николаевич уже не выглядел таким спокойным, как раньше. А тут еще Света – мама Олега, позвонила.  

– Ксюш, привет! – ее голос был очень взволнованным. – Мне кажется, что-то там случилось. Уже столько времени прошло, а ни мальчиков, ни писем от них. Ох, мне ведь с самого начала эта идея не нравилась…  

– Да, Света, я тебя понимаю, но может не стоит пока так волноваться? Вот увидишь – не пройдет и дня, как они вернутся, и будут наперебой рассказывать о своих приключениях. Тем более, если бы что-то, не дай Бог, конечно, случилось, мы бы уже узнали об этом.  

– Может и так, но мне все равно страшно. Лена тоже места себе не находит. Может сообщить, куда нужно? Пусть поиски организуют – вдруг они заблудились или ещё чего хуже.  

– Может ты и права… Только, мне кажется, нужно самим туда поехать. Судя по адресу на конверте место это не так далеко находится – три часа на электричке, а там километров пять, как Вадим писал, пешком. Только давай хотя бы до завтра подождем. Мне кажется, сегодня должно все решиться.  

Вечером того же дня пришло очередное письмо…  

"Мам, пап, привет!  

Знаете, мне кажется, вам тоже нужно сюда жить переезжать – здесь так здорово, вы не представляете! Сегодня на охоту ходили, и дед Сергей научил меня стрелять. Я сам зайца подстрелил! Представляете? Ощущение – не передать! Олег с Кириллом тоже пробовали, но у них не получилось. Ничего, времени еще много – научатся.  

К зиме мы подготовились – грибов насушили, рыбы. Мясом не запасались еще – подождем морозов, а то испортится всё. Дров тоже наготовили на всю зиму, так что не замерзнем. А весной грядки – я писал как-то, что есть небольшие, в порядок приведем, да будем овощи и зелень выращивать. Можно и теплицу поставить, но об этом пока не думаем.  

В общем, дел – по горло! Только бы успевать все делать. Олег, вон, калитку надумал покрасить. Не знаю, зачем ему это – кто же на зиму красит? Не высохнет же толком ничего. Ну да его дело. Еще и краску выбрал -- зеленую, ядерную такую, словно зелени ему мало здесь. И воняет краской на весь лес.  

Одним словом, заняты мы. Целую вас и обнимаю! Скучаю по вам. Ваш сын Вадик"  

Электропоезд медленно тянулся по своему маршруту, оставляя за собой все новые и новые станции. Три женщины, единственные пассажиры во всем вагоне, ехали молча. Судя по расписанию, до нужной станции оставалось ехать чуть меньше часа и, чем ближе они подъезжали, тем все тревожнее становилось каждой из них.  

– Наша следующая, выходим.  

Ксения Леонидовна поднялась и направилась к выходу, а за ней и две другие женщины – Лена и Света, матери Кирилла и Олега. Еще с вечера было решено, что они отправятся на поиски сыновей, а мужья останутся дома на случай, если мальчишки вдруг приедут. Спецслужбы пока решили не привлекать – сами попробуют во всем разобраться. Ну а если… Нет, никаких "если"!  

Поезд замедлил ход и остановился. Женщины вышли из вагона и… увидели лишь навес с названием остановочного пункта – никакой станции, в обычном ее понимании, не было и в помине. По обе стороны железнодорожных путей, насколько хватало взгляда, сплошной стеной простирался лес.  

От полученного шока удалось отойти лишь спустя некоторое время. Первой пришла в себя мама Олега:  

– Вы понимаете хоть что-нибудь?.. Где станция, где хоть какое здание?! Может, мы не туда приехали?  

– Правильно должно быть всё, – Ксения Леонидовна лишь пожала плечами. – Мы же вместе проверяли – ошибки не должно быть.  

– Да, но вы же сами видите – нет здесь ничего! – мама Кирилла была близка к панике. – Или на конвертах адрес неверный, или… Или с нашими мальчиками что-то случилось…  

– Так! Давайте успокоимся и попробуем во всем разобраться, – Ксения Леонидовна решила взять ситуацию в свои руки. – Если остановка есть, значит живет кто-то неподалеку. Найдем людей – найдем и сыновей. Вон, смотрите, за елками просвет виднеется – нам определенно нужно туда, а вон и указатель, только на нем не видно ничего. Вадим, по-моему, про него и говорил, только он еще и про тропу какую-то намекал, а там даже просвета никакого нет…  

Решено! Все трое поспешили вперед и вскоре вышли к небольшому полю, за которым виднелись жилые дома. То, что там кто-то живет, было понятно по вьющемуся из трубы одного из домов дыму. Этот факт немного успокоил женщин, дал им надежду: значит, не всё еще потеряно, нужно только кого-то из жителей найти и тогда всё прояснится.  

Жителей долго искать не пришлось: за забором того дома колол дрова мужичок в грязной телогрейке. На какое-то время надежда укрепилась – это он, один из тех дедов, про которых писали парни. И по описаниям похож – на деда Гришу, вроде.  

– Мужчина, прошу прощения, Вы не могли бы нам помочь? – Ксения Леонидовна подошла впритык к забору. – Мы сыновей наших ищем, они где-то здесь, недалеко, в деревне живут.  

– В деревне? – мужчина отложил топор, обернулся. – Здесь нет никакой деревни, кроме этой. Да и эта – больше хутор, если разобраться.  

– Но как?.. А как же… – мама Олега достала из сумочки конверт. – Вот здесь адрес указан – по карте это должно быть здесь. Да и указатель есть недалеко от остановки – надпись стертая, но, если присмотреться, название читается.  

Мужчина взял в руки конверт, поднес его к глазам. Он долго вчитывался в то, что там написано, после чего вернул конверт обратно.  

– Вы немного не вовремя, – он чуть улыбнулся. – Карта вас правильно вывела, только деревни этой здесь нет больше.  

– Как нет?..  

– Вот так. В войну ее еще сожгли. Когда немцы подступали, почти все жители успели сбежать в лес, только три старика остались. Не хотели покидать родную землю, не хотели никуда убегать. Можно сказать, что благодаря им все и спаслись – старики оборонялись до последнего, держали немцев, сколько могли; в доме одном засели, да и отстреливались, пока патроны не кончились. Убили их, а дом, да и деревню всю, сожгли. Вот, как-то так. Указатель да – верно стоит и указывает тоже верно, только он с тех пор здесь, как мемориал памяти хотели установить. Давно это было, вскоре после войны. Да только так и не поставили ничего, ну а указатель остался.  

Женщины смотрели на мужчину, не в силах вымолвить ни слова. Сказанное воспринималось как что-то нереальное, фантастическое. Какая война? Какие немцы? Мальчики же писали – вот их письма, их почерки. Как такое может быть? Что здесь вообще происходит?  

– Вон там она была, та деревня, – мужчина махнул головой в сторону леса. – Сейчас и не узнать это место – со временем многое изменилось. Заросло всё, а ведь раньше такие места были: и озеро чистое, и грибов полно, и дичь разная водилась… Один только дом сейчас там стоит, разрушенный полностью – как память о тех временах. Тот, где старики были. Стоит, словно проклятый – всё вокруг заросло давно, а этой развалине хоть бы что. Можете посмотреть, если интересно – здесь километров пять, правда. Есть велосипед, но только один, к сожалению...  

Местность, где стояли развалины дома, и правда была пугающей: обгоревшие руины смотрелись очень устрашающе на фоне зеленых елей. Выжженная земля, словно густо посыпанная пеплом, не давала никакого шанса пробиться даже мало-мальской растительности. Создавалось впечатление, что сгорел этот дом буквально на днях, даже жар тлеющих углей чувствовался при приближении. Лишь одни камни вокруг, останки печи, да часть забора с калиткой, каким-то образом уцелевших. Женщины стояли, не проронив ни слова. Происходящее никак не укладывалось в голове. Они до последнего надеялись, что это просто чья-то злая шутка, что вот-вот появится тот мужчина и скажет, что, мол, пошутил, что искомая деревня находится чуть поодаль и что мальчишки и правда там были, да только не далее, как вчера, уехали домой. Но никто так и не появился ни через пять минут, ни через десять, ни через двадцать. Женщины так и продолжали стоять, глядя на руины, словно находясь под гипнозом. Вдруг Ксения Леонидовна сделала осторожный шаг вперед, потом еще один и еще. Она прошла сквозь проем в стене, сделала еще пару шагов, и оказалась возле груды камней, сваленных в углу. Присев на корточки, она осторожно стала снимать один камень за другим, пока не достала из-под обломков три помятых конверта. На одном из них, самом верхнем, был написан ее домашний адрес. Трясущимися руками Ксения Леонидовна разорвала конверт, извлекла из него сложенный вдвое лист бумаги, весь исписанный красивым, аккуратным почерком, который она бы не спутала ни с одним другим.  

"Мам, пап, привет!  

Только проснулись и, пока есть время, решил тебе написать. Сразу хочу предупредить, чтобы ты не волновалась. У нас всё хорошо, все живы, здоровы, окрепли даже. С такой жизнью и спортзала не нужно. Дела идут отлично, целыми днями чем-то заняты: то по дому что-то сделать нужно, то старикам помочь, ну а когда работы нет – на озеро бежим. Помнишь, я раньше в воду лезть боялся? Так теперь любого олимпийца в плавании уделаю, каким хочешь стилем. За зиму хочу стрелять научиться, чтобы по весне на охоту ходить. Оружие у деда Сергея есть, правда древнее какое-то – с войны еще, что ли... Но стреляет отлично.  

А вечерами мы собираемся все вместе, пьем чай и слушаем рассказы о войне. Очень интересно и так реалистично, прямо как сами там побывали. Дед Гриша рассказывал, как в их деревню немцы пришли. Ох, что здесь было... Представляешь, они втроем защищали свою деревню, пока все остальные жители убегали через лес. Целую роту немцев задержать смогли!  

Вот такие дела. Домой пока не собираемся – поживем еще здесь. Да и что в том городе делать?.. А здесь природа, воздух чистый – живи да радуйся!  

Побежал я. Целую и обнимаю – ваш сын Вадик"  

Внезапно поднявшийся ветер вырвал письмо из рук Ксении, поднял вверх, да и понес его куда-то вдаль. Ксения Леонидовна и не пыталась его догнать. Она стояла и смотрела на скрывающийся вдали бумажный лист и продолжала так стоять, даже когда он полностью исчез из вида. Ксения не видела ничего вокруг, не замечала, только сегодняшняя дата в конце письма стояла перед глазами. Ветер вернулся обратно, доставив письмо одному ему ведомому адресату, резко ударил в лицо, пробуждая и призывая выйти из оцепенения, и вдруг наступила полная тишина. Лишь стая птиц, взмахнув ввысь, нарушила идиллию, да свежий, резкий запах краски бил в нос, разносясь по всему лесу. Бред какой-то... Ну кто на зиму красить что надумал – не высохнет же толком ничего...