Ты хватаешь меня

Ты хватаешь меня с упрёком, столь брезгливо, что лучше б я не пришла в этот мир с намёком на здоровье, чтоб та рука, в твоих пальцах, сжимаясь, стёрлась, раздробилась, иссохлась вмиг, лучше б это, чем та брезгливость, с коей ты надо мной возник. Ты хватаешь, чтоб стиснуть крепче мою руку в своих тисках. Может, боль мне твою облегчить да отсечь эту кисть, но страх первородный во мне ютится – вдруг испустишь свой дух, а мне лишь останется вниз катиться, по кривой госпоже судьбе. Ты хватаешь меня и держишь, но кривишься при этом так, что я волей-неволей меньше стала слушать тебя, дурак. Ты хватаешь зачем-то пуще и неистово тянешь вверх, не пойму я, с чего вдруг нужной стала. Хочешь пойти на грех? Не пойду и не тут-то было, хватит тех, с кем ты в рейды там месяцами шатался былью распрекрасной по всем губам. Отпусти меня, видишь: дама хочет острых и ярких тем, хочет крыть тебя русским матом, хочет стать тебе той никем, что ногами почуяв землю, обретёт в ней саму себя: безразличную к боли стерву, без раздумий с плеча рубя свою руку, да так, чтоб вопли разносились по всей глуши, чтобы он, вытирая сопли, свою память о ней отшиб.