Когда же мы стыд потеряли

«Когда же мы стыд потеряли»  

Сижу дома, читаю книгу. За окном, на детской площадке, дети играют в футбол: три мальца и одна девчушка (она стоит на воротах). По возрасту, ученики 5-6 класса. К сожалению, слышны их выкрики. Однажды мне довелось бухнуть с парнями, которые, на тот момент, около четырёх лет проработали в шахте. Так вот, матерные слова, что они включали в предложения, поражали количеством и качеством. Они употреблялись чаще союзов, а порой и заменяли их собою. Такое обилие производных форм от привычных нам матов на б, х, е, п, поражало гибкостью и насыщенностью, своеобразной глубиной и изворотливостью мысли. Человеческая фантазия в сочетании с богатством русского языка – вещь удивительная! Но одно дело, когда мат присутствует, входя в привычку в среде грязных, потных мужиков, «впахивающих» на износ на глубине 200 метров, за что им честь и хвала. Другое дело – слышать эти слова, причем в самой скудной форме, от 11-12-ти летних детей в общественном месте.  

Я всё понимаю, культивированное бескультурье, популярные развращающие фильмы, бессвязные тексты песен (всяких там реперов-шмеперов) пестрящие обсценной лексикой, сосед дядя Петя, любящий горькую водицу (которая делает смелее и развязывает язык), родители, не следящие за разговором и такие же старшие ребята – всё это формирует картину действительности и дети срисовывают её. А ещё безразличие! Общество разделено на микрогруппы, не желающие лишний раз видеть, слышать и понимать друг друга. Есть мои проблемы и есть проблемы других, которые меня не касаются. «Мы сами с усами», а другие пусть живут, как хотят – это их дело. Беда в том, что такое отношение к общественной жизни убивает понятие самого общества, как взаимодействующих субъектов. Взаимодействие – это залог развития социальной группы, будь то семья, коллектив или нация.  

Моё детство пришлось на лихие 90-е. Помню один случай, лет, примерно в 12, я употребил несколько раз на улице очень пошлое выражение (не матерное). Меня остановил дядя Коля, живший в том же многоквартирном доме, что и я, потрепал за ухо и доходчиво объяснил значение произнесённых слов и то, что на улице, где ходят женщины и дети, да и вообще в приличном обществе, их употреблять не надо. В нашей подростковой тусовке мы могли «выражаться», но как только рядом появлялись женщины, дети, люди постарше, то на интуитивном уровне выражения начинали фильтроваться. Автоматически срабатывал «включатель нравственности», конечно, были исключения, но это были те самые «моральные уроды», которые просто отбиты на всю голову и отсутствие в мозгу мыслительных процессов они восполняли напускным призрением к здравому смыслу. Я к тому, что тогда это самое общество, в лице дяди Коли и других, не проходило мимо и заставляло с ним считаться. Оно брало на себя функцию защиты ценностей. «Люди советской закалки» – этим многое сказано!  

В мои школьные годы, если учитель ставил двойку и вызывал родителей в школу, они приходили с виноватым видом и молча слушали его замечания – учитель был авторитетом. Сейчас же, учитель напоминает прислужника в лавке по торговле знаниями и когда родители приходят в школу, то уже он стоит перед ними с виноватым видом. «Вы предвзяты к моему ребёнку! Он – личность, таково его мнение и вы обязаны это учесть! Вы почему поставили двойку, ему поступать, а вы портите аттестат! » – вот то, что часто слышит современный учитель от родителей, а потом ещё и директор добавит – «приходила мать Петровой, жаловалась на вас, вы бы учли её мнение, знаете кто она такая? ». А ведь это не остаётся без последствий. Какой-то малолетний сопляк или соплячка видит, как учитель робеет перед его возмущенной мамой или недовольным папой, потом и перед учениками. Дети копируют поведение родителей, наливаются чувством собственной значимости и смотрят на педагога так, как дворянские отпрыски смотрели на холопов с высоты своего привилегированного положения.  

Замкнутая эгоцентричная система плодит подобных индивидов. Сейчас становится всё меньше тех, кто мог бы, например, остановить чужого ребёнка и сделать ему замечание, а если будет дерзить – потрепать за ухо, ведь для этого нужно быть не безразличным. Скорее всего, тут же прибежит молодая «я же мать» и заставит пожалеть о преподнесенном её чаду уроке морали. Мол, сама не воспитываю и другим не позволю!  

Сгустился вечер. Детская площадка опустела, застыла в тишине. День прошел, оставив неприятный осадок и немой вопрос – когда же мы стыд потеряли, наполнив сердца безразличием?  

А. Харламов