Ночь под Рождество или Похождения куклы в зеленом (глава десятая)

Элли бесшумно поднималась по лестнице, обескураженная только одной мыслью – она ведь даже не спросила, где комната Рэймонда! И как же ей теперь искать его??.. Поднявшись наверх, она оказалась в длинном дугообразном коридоре, где с одной стороны она увидела несколько дверей, а с другой – огромную стеклянную стену, открывавшую потрясающую панораму на озеро и окрестности. Здесь было абсолютно тихо, и Элли почти остановилась – всего дверей оказалось четыре, и последняя в конце коридора – дверь, из которой она сегодня вышла. Спальня Ферри. Значит, остальные три – комнаты Рэймонда, Берта и Джека. И никакая логика сейчас не поможет ей определить, которая из них – Рэймонда. Что ж… если Джек и Берт сейчас внизу, не будет ничего страшного, если она тихонько заглянет в каждую из спален. В конце концов, Рэймонд должен быть в одной из них!.. Элли двинулась по коридору. Дверь первой спальни оказалась открыта, и первое, что бросилось ей в глаза – красная гитара, стоявшая прислоненной к кровати. Знаменитая «Красная» Берта! Элли невольно оглянулась в пустой коридор и зашла в комнату. Ее руки натурально дрожали, когда она дотронулась до гитары, значение которой, даже величие, переоценить было невозможно!.. Улыбнувшись, Элли наклонилась и тихонько поцеловала гриф гитары, голос которой узнавал весь мир…  

Следующая комната оказалась закрыта, и Элли осторожно нажала на блестящую ручку замка и отворила дверь. А зайдя, поняла, что это комната Джека – так все здесь было аккуратно устроено, все вещи на своих продуманных местах, а на прикроватном столике, под лампой, томик Диккенса. Элли не смогла представить Рэймонда хозяином этой спальни. Выйдя, она так же осторожно закрыла дверь за собой и направилась к следующей комнате, чувствуя, как ноги ее невольно ослабели, как колотится ее сердце в страхе услышать сейчас раздраженную отповедь, резкий голос, который немедленно вышибет из нее слезы…Что это?? Элли внезапно поняла, что слышит чей-то голос. И не просто голос, а странный голосок. Тоненький, как у ребенка и, в то же время, как-то не очень подходящий для малыша. Элли замерла, как вкопанная и прислушалась, а через секунду поняла, что не слышит слов. Не то, что не разбирает, а именно не слышит, точно, кто-то поет, не разжимая губ, как это делают матери, укачивая своих младенцев. Но это был и не женский голос. Да и откуда здесь быть детям?! Тем более, младенцам!.. Возможно, к миссис Фрибоди приехали родственники с малышом? Но здесь, наверху, не было бы слышно звуков снизу, уж Ферри об этом, наверняка, позаботился! Тогда что же это??.. Мелодия. Красивая мелодия. Такая нежная, что даже сердце щемит тихонечко то ли от грусти, то ли от умиления… Может, кто-то не выключил радио? Но в комнатах Берта и Джека было тихо. Да и когда она поднялась сюда, она не слышала ни звука… Рэймонд включил телевизор?.. Ей ничего не остается, как заглянуть в его комнату и разом все узнать… Элли подошла к третьей двери и замерла. Голос даже, как будто, стал громче. Какой же странный, тоненький голосок, так не похожий ни на что, что раньше доводилось слышать Элли!.. Слышать раньше?! Господи, да ведь она слышала его уже! Слышала тогда, в снегу, в ужасе и холоде, и это он, этот тоненький голосок звал ее, настойчиво тащил, убеждая и умоляя подняться и идти дальше, словно, от этого зависела не только ее жизнь, но и жизнь кого-то еще, пропадавшего в отчаянии…Надо открыть дверь и… В комнате никого не оказалось, она была пуста! Рэймонда здесь не было, его не было нигде! От этой мысли Элли натурально стало плохо. Перед глазами закружились черные точки, ее замутило, и Элли поспешила сесть на кровать, уговорив себя тем, что Рэймонд, если и явится сейчас сюда, но по голове же не даст! На столике Элли увидела початую бутылку минералки, и отпила из нее, заметив лишь, что та почти теплая… Голос сделался гораздо громче, и Элли вспомнила разом и о привидениях, и о своей ударенной голове, и еще Бог знает, о чем. Она уставилась на проем двери, в ожидании увидеть все, что угодно, но там было пусто. Никого там не было!.. Элли почувствовала, липкие лапы ужаса, пытаясь при этом напомнить себе, что в этом доме никто не умирал – Ферри умер в Лондоне, в своем особняке. Об этом знает все Королевство…И тогда Элли встала с кровати Рэймонда, коснувшись напоследок губами его подушки и ощутив такой знакомый аромат его парфюма. Затем она подошла к двери и остановилась – сердце едва билось, так тяжко стало при мысли, что Рэймонд просто взял и уехал. Можно ведь выйти через дверь кухни или гаража! А услышать, как завелся двигатель «Хаммера»… Могли и не услышать. И тогда Элли медленно вышла и совершенно машинально, не чувствуя ни пола под ногами, ни надежды, ни остатков разума, она открыла дверь спальни Ферри с одним только чувством – лечь на кровать, закрыть глаза и забыться… Забыться, ни о чем не думая. Думать она станет потом. А скорее, просто спустится вниз, попросит немного денег – только на билет до Эдинбурга, да на какую-никакую одежду – и, наверное, Берт довезет ее до вокзала. Вот и все…Но только войдя в комнату, Элли застыла на пороге – на постели Ферри, лежа на боку, спал Рэймонд. Просто спал, замяв подушку себе под щеку, устроившись явно с намерением спать здесь и никуда не уходить. Сон не сморил его случайно… Элли аккуратно прикрыла за собой дверь и медленно подошла к кровати. Улыбка, блестевшая слезами, появилась на ее лице.  

–Рэй? – позвала она, пытаясь, скорее, не разбудить его, но просто проверить, насколько глубоко он спит. – Рэймонд Тернер!  

Он не шелохнулся. Только вздохнул во сне и потерся щекой о подушку. Элли тихонько присела рядом долго всматривалась в его лицо, руки, которые ей всегда казались такими деликатными с их мягкими линиями и движениями. Совсем не подходящими для лихого барабанщика!.. Она наклонилась и коснулась губами той, что подминала подушку. Боже, как же хотелось ей обнять его всего, прижать к себе, такого беззащитного и безответного сейчас!.. И тогда, затаив дыхание, двигаясь бесшумнее японского нидзя, Элли легла рядом с Рэймондом, оказавшись совсем уже на краю кровати, и положила ладонь на его руку. Ту, что целовала. Она гладила ее пальцами, потом коснулась ими его волос, щеки…Он спит. Он не может сейчас снова рявкнуть на нее и выгнать из комнаты или подскочить и выбежать самому… Но почему выбежать?! Он же сам пришел сюда! Зачем? Что бы выгнать ее? Глупость, мисс Сеймур!.. Хотел поговорить с ней с глазу на глаз? Это скорее. Но о чем? Что нечего ему нервы мотать? Что лучше ей и вправду покинуть этот дом и его жизнь? Да, он сотворил когда-то непростительную глупость! Но, с другой стороны, она знала, что он приехал с невестой! Она могла бы догадаться, что вот так, из-за одного приятного вечера он невесту не бросит! Так чего же она хотела? На что ей, собственно, обижаться?! Он не посылал Джину убивать ее, он даже ничего не знал… Ей не в чем его винить, а ему – извиняться. Стало быть, инцидент исчерпан, и они оба могут жить дальше совершенно спокойно. Тем более, что теперь Рэймонд знает, что она жива, что не погибла, и груз такой страшной вины с него снят!.. Но если он хотел поговорить, он не стал бы вот так укладываться спать! Он мог сесть, даже прилечь, и его поза свидетельствовала бы об этом… Но он хотел остаться в ее комнате, он улегся здесь спать, зная, что она не разбудит и не выгонит. Он… хотел быть с ней?!.. Элли прижалась губами к его руке и заплакала, целуя и целуя его теплую… родную ладонь… Господи, ей показалось или он вправду слегка сжал ее пальцы, которые она просунула в его руку?!.. Нет, показалось. Вернее, он сделал это во сне, видимо, почувствовав что-то в ладони… Рэймонд снова вздохнул и повернулся на спину, выпростав свою ладонь и откинув руку в другую сторону. Тогда Элли улеглась к нему под бок, прижалась как можно плотнее, что бы не скатиться с кровати, что бы чувствовать его всем телом, и… внезапно услышала все тот же голосок. А она и не заметила, что он стихал!.. В тишине спальни, успокоившаяся в тепле близости Рэймонда, она слышала голос особенно отчетливо. И теперь он не был напуганным и измученным, как тогда, среди боли и холода, в нем больше не слышалось то ужасное отчаяние. И он не тревожил, как в коридоре или в комнате Рэймонда, оставляя ощущение неприкаянной души, блуждающей в тоске… Он был теперь… нежен и спокоен. Тоненький, необычный, не создающий ассоциаций ни с одним из живых существ, он пел. Снова пел без слов. И это была, может быть печальная, но при этом очень светлая и просто очаровательная мелодия из тех, что помнишь потом долго-долго, возможно, всю жизнь… И Элли тихонько запела, вторя этому голоску, даже и не подумав, что это похоже на сумасшествие – петь дуэтом неизвестно, с кем! Но так ей казалось, что она поет Рэймонду колыбельную, что сон его будет тогда сладок и тих, что проснется он и… порадуется, что она рядом с ним… Элли никогда не смогла бы сказать, сколько она так пела, лежа рядом с Рэймондом. Только когда она вдруг открыла глаза, в окна комнаты втекали ранние зимние сумерки…  

–Ничего, что я вот так здесь… прилег? Ты не удивлена? – спросил Рэймонд, глядя прямо ей в лицо.  

Элли плохо видела его глаза в полумраке, но всем своим существом ощущала его взгляд, проникавший, казалось, в самое ее сердце, заставляя его едва биться.  

–Ну… возможно, ты был слишком пьян и ошибся комнатой? – проговорила она.  

–Я редко напиваюсь до степени умопомрачения, дорогая! – усмехнулся Рэймонд и приподнялся на кровати, сел.  

Ее сердце оборвалось – он сейчас уйдет!  

Но Рэймонд не двигался, очевидно, приходя в себя после сна.  

–Ты пришел…ты хотел поговорить со мной? Да? – осторожно спросила Элли, скрючившись на кровати, хотя, чувствовала себя ужасно, не сидя рядом с ним.  

–Может быть…Я закурю здесь? Черт, где-то тут у Ферри должна включаться вытяжка, что бы дым уходил! Курил, как паровоз…  

Рэймонд так внезапно соскочил с кровати, что Элли не удержалась от страха:  

–Рэй!  

–Что?? – он обернулся на ее вскрик. – Ты чего??.. Вот тебе на!!  

Он вернулся к кровати и сел рядом с ней.  

–Ты… так испугалась, что я уйду?? С чего бы это?! Я же сам сюда приплелся…  

Он приподнялся, дотянулся до лампы на прикроватном столике и включил ее – комната залилась мягким абрикосовым светом.  

–Ты так хочешь разглядеть следы испуга на моем лице? – жалобно спросила она, но лазурь его глаз была сильнее.  

–А ты так хочешь спрятать от меня свои чувства? – ирония в его голосе оказалась гораздо слабее, чем можно было ожидать.  

–Боюсь, что я никогда не могла и не смогла бы спрятать их от тебя! – заметила она и села на кровати.  

–Ну, за двенадцать лет можно и повзрослеть!.. По тебе же этого даже внешне не скажешь. Это комплимент!  

–Спасибо! – улыбнулась, наконец, она. – Только что же ты тогда сразу меня не узнал?! Ну, раз я не изменилась!  

Рэймонд все же, поднялся, нашел где-то у окна кнопку вытяжки, и та очень тихо, почти неслышно зашумела. Он прикурил и вернулся к кровати, прихватив с комода массивную пепельницу в форме свернувшейся змеи. Кажется, она была серебряной.  

–Не забывай, что я был уверен в твоей гибели, Элли! И потом, твое личико было перемазано кровью, косметикой, да и бинт сходства не добавил… Но ты говорила в забытьи, и твои слова хлыстом хлестнули мне по сердцу, напомнив о тебе, обо всем…  

–Что же я говорила?  

–Ты обратилась к Рэю и сказала, что не хочешь больше виски…Еще что-то…Но я не мог поверить, мне и сейчас не верится… И тогда, возможно, после замечания Берта, я подумал о кукле. Старинной кукле, обитавшей в «Лугах». Одной из восьми, которая… которая в спасение мне была сильно похожа на тебя.  

–Кукла?! – удивилась Элли совершенно искренне.  

–Ты обиделась? – Рэймонд внимательно смотрел на нее. – Наверное, это звучит несколько неприятно для живого человека, когда его сравнивают с глупой игрушкой… Правда, то была необычная кукла. Они все восемь были необычными. Ты, вероятно, не помнишь их.  

–А почему я должна их помнить?  

–Они сидели в спальне Ферри в «Лугах». Мы были там оба, но… ты могла и не заметить.  

–Я и вправду могла тогда видеть только тебя… – сказала она. – Но очень смутно я теперь припоминаю, что были в комнате какие-то игрушки, куклы. Я еще хотела удивиться, что Ферри держит игрушки в спальне…  

–О-о! Эти куклы значили для него очень много! – улыбнулся Рэймонд. – Точно, дети… Особенно ему нравилась великолепная рыжеволосая красавица в белом платье с вышитыми на нем золотыми цветами и узорами! На ее милой шляпке так же красовались золотые парчовые розы, ее настоящие рыжие локоны были убраны в великолепную прическу, она лукаво и кокетливо улыбалась, держа в изящной ручке сложенный веер…  

–А та кукла? Та, что была похожа на меня? Она тебе нравилась? – внезапно вырвалось у Элли.  

–А? Мне?.. Ты думаешь, что я мог интересоваться куклами?!  

Элли глядела на него во все глаза, а потом ответила первое, что пришло в голову:  

–А почему ты не мог бы ими интересоваться? Разве красивая кукла не может порадовать глаз? Пусть даже ты и не маленькая девочка… Иногда они так хороши, что не полюбоваться невозможно! Почти, как живые… Думаю, те куклы были именно из таких.  

Рэймонд опустил взгляд, улыбнулся и снова посмотрел на нее.  

–Не все так восхищались этими удивительными созданиями, как Ферри. Джина как-то увидела их, заинтересовалась было, но… ее интерес оказался чисто финансовым – сколько может стоить такая редкая коллекция и как имя автора? Быть может, он – кто-то из знаменитостей в этом деле? И если так, то такие куклы могут оказаться достойны «Сотбис»! Но Ферри лишь усмехнулся в ответ, заявив, что скорее с голоду умрет, чем продаст этих кукол!.. Мне нравилась кукла в зеленом платье. Будто девочка… Милая кроха с каштановыми волосами под соломенной шляпкой, белоснежное кружево нижних юбок и манжет на рукавах и грустная улыбка на нежном фарфоровом личике, в зеленых ее глазах… Она единственная из всех не улыбалась по-настоящему. Только намек… И ты… ты лежала такая же бледная, неподвижная. Казалось, дотронься до твоего лица, и вместо теплой кожи окажется холодный фарфор…Она и вправду напоминала мне тебя. Словно, все эти годы каким-то удивительным образом заменяла мне… Нет, так нельзя говорить! Тебя никто не мог заменить! Но мне становилось не так больно рядом с той куклой, уж Бог его знает, почему… И когда я внес тебя в комнату, уложил на диван, мне стало странным образом легче. Как приходит облегчение к вернувшемуся домой после долгой, страшной, утомительной дороги… Но некогда было думать, чувствовать – я был занят твоей раной, а потом растирал тебе ноги – они совершенно заледенели. Удивительно, что ты не отморозила их, что не свалилась с воспалением легких! Как вообще жива осталась…Волей не волей поверишь в рождественские чудеса!  

–Все, что со мной случилось вчера… все это какое-то чудо! – промолвила Элли. – И я теперь не знаю, что думать об этом. Моя жизнь перевернулась, она просто рухнула, разлетелась вдребезги, как хрустальная ваза. Ее, точно, и не было с того момента, как я уехала тогда из «Лугов».  

–Все было так плохо, Элли? – осторожно спросил Рэймонд, повернувшись к ней и заглянув в ее лицо.  

Она с трудом выдохнула – вся ее боль за эти пустые, никчемные годы ее жизни, готова была вырваться из нее с новым потоком слез.  

–Да… – прошептала она. – Я… я долго лечилась, потом мы всей семьей продали дом и уехали в Эдинбург. Понадеялись, что перемена обстановки поможет мне…  

–Ты рассказала о том, что произошло, своим близким?  

–Нет. Не совсем… Не то, что бы я им не доверяла… Мои родители были хорошими людьми и очень любили меня! Мне просто не хотелось рассказывать, вытаскивать из души всё, все мои чувства. Мне было как-то лучше от того, что самое главное, самое дорогое осталось только для меня… Они узнали лишь о том, что я случайно оказалась в гостях, что выпила там, повеселилась в компании, а потом уехала на своем велосипеде. На шоссе меня сбила машина, очевидно, несшаяся на большой скорости. Водитель просто не успел меня заметить, а я, вероятно, оказалась посередине дороги…Папа, правда, потом долго возмущался – почему же меня не проводили, почему позволили ехать одной в темноте, почему, в конце концов, не отвезли на машине?! Я объяснила ему, что сама уехала так, что никто и не заметил. Просто устала…  

–Так значит, ты никого не винила? – его голос сел совсем.  

–Ты спрашиваешь о попытках заявить в полицию, подать в суд?  

–Элли!! – взорвался Рэймонд. – Ну почему ты так?? Зачем?? Да разве же это могло меня испугать?!.. Черт возьми, даже если бы дело обстояло так, и полиция докопалась бы до «Эстон Мартина», до меня, я бы пошел под суд. Бог с ней, с Джиной!  

–Но почему?? – вскричала Элли в свою очередь. – Ты ведь не виноват! Ты не сидел за рулем!!.. И если так, Рэймонд, если бы ты взял вину на себя, мы… я бы отказалась от обвинения, я не допустила бы, что бы ты сел в тюрьму! Ни за что, Рэймонд!!..  

–Почему, Элли?? Скажи мне, черт побери!!  

–Потому… потому что ты не виноват. Ты ни в чем не виноват! Слышишь? Надо было быть полной дурой, что бы понадеяться заполучить тебя и твое сердце после единственного невинного развлечения в компании! Я же знала, что ты приехал туда с невестой, я знала о ваших отношениях и планах и меня… меня предупреждали!  

–Кто? Кто и что тебе сказал?? – Рэймонд был уже вне себя.  

–Кристин… О, только не кляни ее! Она была права и желала мне лишь добра… Она сказала мне…что не дай Бог мне всерьез отнестись к тебе, к тому, что может произойти в этот вечер. Она сказала, что… она дала мне понять, что Рэймонд Тернер не для меня, что он, конечно, великолепен, обворожителен и так далее, но обольщаться на его счет глупо…  

–Прекрати говорить обо мне в третьем лице! – резко заметил Рэймонд и закурил новую сигарету.  

–Прости…  

–Короче, она заявила обо мне, как о прохвосте, соблазняющем всех подряд, но достаточно честном, что бы что-то пообещать, так?  

–Ну… в общем…Кристин не говорила о тебе ничего плохого! Просто она видела во мне то, что я и представляла тогда из себя – молоденькую, несмышленую деревенскую девушку, миленькую, славненькую, которой лучше не воспринимать всерьез ничего, что может произойти между нею и Рэймондом Тернером. И она была права – где я и где Джина, твоя невеста?!  

–Действительно, где Джина, и где ты… теперь… – промолвил Рэймонд, медленно выпуская дым. – Выходит, в твоих глазах вины на мне никакой нет, так?  

–Так.  

Элли опустила взгляд, ибо прозвучало это, как некое завершение разговора. Он должен был сейчас докурить свою сигарету и, скорее всего, молча выйти из комнаты, выяснив все, что ему хотелось…  

–Чудненько просто! Иного и желать нечего…- Рэймонд и впрямь затушил сигарету, поднялся с кровати и, едва ли не швырнул пепельницу на комод.  

Элли вздрогнула невольно, боясь даже взглянуть на него и услышать что-то, вроде – ну что ж…, тогда все замечательно и тебе, наверное, стоит вернуться домой! Раз уж с тобой уже все хорошо.  

–А тебе не приходит в голову узнать у меня, что я обо всем этом думаю, а? – неожиданно он встал перед ней, засунув руки в карманы. – А то получается все всё за меня решили – Кристин попыталась отвадить тебя от моей персоны, даже не поинтересовавшись моими намерениями, Джина решила избавиться от соперницы любым способом, ты вообще сбежала, наслушавшись того, что вовсе и не предназначалось для твоих ушей! Да-да, Элли! И не факт, что тогда, в тот момент, едва покинув твои объятия, я правду говорил именно Джине!.. Господи, воистину, женщина – источник всяческого зла и проблем!..  

Элли глядела на него, онемев от его слов, не зная, что говорить и что думать.  

–Что? Что я такого сказал? Или тебе, как и всем бабам, невдомек, что у меня своя голова на плечах, что я тоже что-то чувствую, и возможно, совсем не то, что вам всем кажется…И впрямь, иногда хочется, что бы вы все онемели и прекратили нести всяческую ахинею!.. Но сейчас ты не посмеешь молчать! Говори, Элли!  

–Но… только что ты требовал возможность высказаться о своем мнении! – заметила она.  

–Что??.. Да. Да, черт возьми! И я тогда скажу тебе вот что – в отличие от тебя, я не считаю, что на мне нет вины, Элли. Я и только я виноват в том, что произошло! И даже то, что ты чудесным образом осталась жива тогда, не снимает с меня этого груза…  

Рэймонд плюхнулся обратно на кровать.  

–Элли… ведь тогда, в ту же секунду, как я узнал от Ферри, что ты уехала, я проклял все! Трусость свою, твою поспешность… Ведь я мог, я должен был, ибо такой шанс дается лишь раз в жизни, перевернуть эту свою жизнь ради тебя…  

–Что?! – ахнула она, не веря своим ушам.  

Но он поднял на нее свои глаза, и она захлебнулась в них, полных горечи до краев.  

–Да, Элли, и не перебивай меня! Бога ради, хотя бы сейчас дай мне, наконец, сказать правду!.. Только скажи мне сначала… Я ведь неспроста задал тебе вопрос о том, каково тебе жилось после той истории! Ты… вспоминала обо мне? Что ты думала? Ну, кроме того, что я не виноват! Ведь до чего надо дойти, что бы выбрать себе в мужья Персиваля Гранта!! Ты еще и спала с ним! И я даже прощения просить не стану за эти слова! Вот не стану!.. И я сам во всем виноват.  

Элли невольно улыбнулась, почувствовав его ревность, но улыбка ее получилась грустной.  

–Да, мы с ним… переспали. Один раз. Так вышло, когда мне было совсем плохо, я была ужасно расстроена, выпила лишнего… Ты сам прекрасно понимаешь, как это случается при таких условиях.  

–Это я понимаю! Хотя, он-то, если ты заметила, заявил, что выпила ты совсем немного… Но как можно было додуматься выйти за него?! Как, Элли??.. Ну, то есть, он не монстр, не последний урод. Просто олух с завышенным самомнением, опять же, кстати, уверявший нас, что ты сама предложила этот брак… Неужели в этом Эдинбурге все настолько дикари, что Грант оказался лучшим из них, а тебе приспичило замуж??  

–Мне тридцать, Рэймонд… Но даже не в этом дело. Я и в самом деле была ужасно расстроена, когда случилась та близость, а наутро Персиваль предложил мне замужество. Он предложил! Хотя это и не важно сейчас, и я согласилась, все еще не успокоенная…  

–Господи, да что же такое тогда случилось, что взорвало твои мозги?! – вскричал Рэймонд.  

–Ты!! – крикнула она. – Ты, Рэй!!  

–Что-о??  

–Не кричи!.. Пожалуйста, Рэймонд, только не кричи!..  

–Прости… Но объясни мне этот парадокс, я тебя умоляю!  

–Все просто, Рэймонд. Просто и дико, наверное… В тот вечер я увидела репортаж с прощания с Ферри… Я плакала, я чувствовала, как рвется мое сердце от боли, но тут я увидела тебя. В слезах. И…белокурую женщину, красивую, которая утешала тебя, в объятия которой ты упал, и я почувствовала ее силу, ее право вот так утешать тебя, владеть твоими чувствами… Словом, самый последний, самый жалкий отблеск надежды, державшийся на том, что ты до сих по не женат, что ты один… Конечно, это вовсе не значило, что я могу найти тебя, заявиться к тебе и немедленно уложить тебя к своим ногам! Но в тот момент что-то в моей душе оборвалось.  

–О, боже, Элли!! – вскричал Рэймонд. – Это же была моя сестра!! Моя родная, белокурая сестра! Старшая, между прочим! И после смерти мамы, она, и так всегда следившая за мной, переживавшая за меня, взяла на себя уже совершенно материнскую заботу о младшем брате… Она красива, она очень ухожена и любима своим мужем, и поэтому прекрасно выглядит. Словом, не слишком искушенные репортеры частенько принимали ее за мою подружку. Так вот и ты попалась… Это же надо!  

–Наверное, надо было, Рэймонд… Надо было проучить меня…  

–За что?? За то, что я бросил тебя, струсив? За то, что сам не догнал тебя тогда и не вернул? За то, что уехал в Лондон и женился на Джине, а потом проклял и себя, и все на свете, узнав о твоей гибели и о том, как я ошибся в Джине?.. Я же влюбился в тебя, Элли!! Я влюбился по уши, как сумасшедший! Но этого мало – я четко понимал, как никогда, ни с одной женщиной на свете, что ничто уже и никогда не изменит этого впечатления о тебе, этого чувства к тебе – ни утро, которое всегда все меняет и отрезвляет, ни более близкое знакомство с тобой! Куда уж ближе?! Ты же вся была на моей ладони! Все твои чувства, мысли, желания, твои честность и чистоту – всё я видел в твоих глазищах, которые, как тогда лгать не умели, так не могут и сейчас… Поэтому я поверю всему, что ты скажешь теперь о том, что ты…  

–Но ведь я и так сказала, Рэймонд! – взорвалась она, и слезы все-таки, потекли по ее щекам. – Ты просто беспросветный олух и Фома неверующий, если в моем объяснении причин решения выйти за Гранта ты не уловил сути!!  

–Так скажи мне!! – заорал он ей в ответ. – Скажи, черт возьми!!  

–Но я уже говорила! – возразила она. – Сказала в машине перед домом, а ты осмеял меня и убежал!.. Какая гарантия, что ты не повторишь этого снова?  

– Смотря что ты скажешь! Да и не понял я тогда ничего спросонья. Решил, что показалось, послышалось… Я был уверен, что ты ненавидишь меня, что твоя обида изъела твое сердце и, увидев меня здесь, ты только и ждешь момента, что бы высказать мне все, что бы раздавить и без того подавленное сердце, которое двенадцать лет искало тебя… черт тебя дери!! Двенадцать лет, я искал кого-нибудь, кто хоть мало-мальски напоминал бы тебя и не находил… слава Богу! И лишь кукла…  

Кукла в зеленом напоминала тебя мне, я глядел на нее и видел тебя с твоей грустной улыбкой, с твоей отчаянно прятавшейся надеждой, с твоими удивительными зелеными глазами, глядевшими на меня так, словно, в этом мире и желать больше нечего, кроме моих объятий… Что я говорю?? Только Ферри понимал меня. Не говорил, правда, ничего. Просто был рядом. Брал меня с собой в «Луга», мы уезжали туда вдвоем и торчали до тех пор, пока не начинали чувствовать себя достаточно хорошо, что бы продолжать работу. А потом он просто сделал для меня ключ от дома, предупредил мистера Рипли, и тот встречал меня там, как второго хозяина… Я приходил в комнату Ферри, брал в руки… мою куклу, садился за стол в столовой и сажал ее перед собой. А она глядела на меня и мне… мне начинало казаться, что она улыбается мне. Однажды я приехал осенью, в самый разгар листопада. Устал по дороге и не стал подниматься сразу наверх. Просто улегся в гостиной на диван, прикрыл глаза и, вероятно, задремал… Словом, мне показалось, что я услышал чей-то голосок, тихонечко напевающий песенку, сквозь губы…  

–Голосок?! – вскрикнула Элли и невольно прикрыла рот ладошкой. – Какой голосок? Кто это был?  

Рэймонд удивленно поглядел на нее, как будто, даже спохватился, что отвлекся от разговора странным воспоминанием о кукле, но глаза Элли были полны такого удивления и интереса, что он продолжил:  

–Это была она, моя маленькая кукла… Можешь теперь считать меня сумасшедшим и сбежать отсюда, чем быстрее, тем лучше!  

–И не подумаю! – заверила его Элли, положив ладонь на его руку. – Как это было? Как ты понял, что то она?  

–Я открыл глаза, – медленно и не очень уверенно сказал он, – и прислушался. Голосок мне не приснился, он продолжал звучать, и я слышал очаровательную песенку, такую нежную… Сперва я, было, подумал, что это Салли Кастерс, которая приходила стирать пыль, проветривать, поливать цветы, пока хозяина не было дома. Правда, я удивился перемене тембра ее хрипловатого от курения голоса, но больше петь было некому. Любопытства ради, я поднялся с дивана, решив заодно выпить чаю, и прошел на кухню – там никого не оказалось. Тогда я отправился по всему дому, заглядывая уже как одержимый, во все комнаты – никого. В доме никого не было, и к тому моменту я вспомнил, что отпирал замок двери, а значит, в доме никого и не могло быть! Ты можешь представить себе мое состояние! Я бродил по дому, зная, что ни единой живой души в нем нет, и слышал, ясно и отчетливо слышал тоненький голосок, напевавший без слов… Что с тобой? Ты побледнела, Элли! Может, воды или лучше виски? Давай-ка, приляг, и прости меня, ладно? Своим разговором я напугал тебя, заставил переживать…но…  

–Расскажи сначала, что было дальше, Рэй! А потом я скажу тебе все, что ты только захочешь…  

Элли послушно легла на подушки, и Рэймонд держал ее за руку.  

–Наконец, я почувствовал, что голос становится громче, когда я хожу по этажу спален. Я остановился там, а потом медленно пошел по коридору и, наконец, добрался до спальни Ферри. Он никогда не запирал ее на ключ, особенно, когда понял мое пристрастие к его кукле, и я вошел в комнату. Голосок зазвучал еще громче, и по какому-то наитию я прямиком направился к комоду с куклами, посмотрел в их лица, и тут у меня появилось странное ощущение – на какое-то дикое мгновение мне показалось, что в глазах куклы в зеленом блеснули слезы, а на губах появилась улыбка. Я обернулся, вгляделся в ее личико – нет, никаких слез, никакой улыбки. Тогда я взял ее в руки и поднес к окну. Куклу осветило солнце, ладонями я чувствовал каждую складку ее платьица… мне даже показалось, что я чувствую под своими руками тепло ее тельца. И голосок… Она пела, Элли! Это ее голос я услышал, это она встречала меня после разлуки слезами радости, и мне… я чувствовал, я знал всей своей душой…ты, Элли, ты одна была способна ждать меня с такой же любовью, встречать с такой искренней радостью, словно, моряка, ушедшего в опасное плавание, из которого вернуться не было никакой надежды…И тогда, совершенно сокрушенный отчаянием увидеть тебя когда-нибудь снова, я…я заплакал, как ребенок, прижимая куклу к себе, точно… маленькую тебя, Элли…  

Голос Рэймонда дрогнул, он зажал глаза ладонью, и Элли больше не смогла выдержать – она вскочила со своих подушек и обхватила его руками.  

–Рэй!.. Господи, Рэй… – она поцеловала его плечо через рубаху, притянула его голову и прижалась губами к его виску, щеке. – Но ведь…я здесь, Рэй! Я не могла опоздать… Ведь нет? Неужели теперь поздно?!  

Рэймонд обернулся к ней и глаза его предательски блестели.  

–Поздно для чего?.. Скажи же мне сейчас правду!!  

–Я люблю тебя, Рэймонд! – выпалила Элли. – Словно, и не было этих двенадцати лет, словно, ты и не убегал тогда из спальни через окно…Не было ничего, Рэй! Ничего больше не случилось! И я с тобой… если ты этого захочешь… Я так люблю тебя, Рэй!..  

И… как только сердце ее выдержало – он обхватил ее руками, подхватил ее головку под затылок и всмотрелся в ее лицо, которое расплывалось в слезах, которых Элли выдержать уже не смогла. Она расплакалась прямо в его руках, а он покрывал ее слезы поцелуями, он плакал сам, прижимая ее к груди, а она жалась к его теплу, к сердцу его во вздрагивавшей груди…