Хорошо, когда нас ждут. Юный поэт

***  

Стоял обычный зимний день. Я проснулся раньше обычного, помог маме по хозяйству, потом надел куртку, нырнул в валенки и побежал во двор — лепить снеговика. Снега за ночь навалило по колено, погода была тёплая, поэтому снег лепился легко. Я сделал большого снеговика, мама дала мне морковку и старое ведёрко. Я залюбовался своим творением, потом поглядел через забор на расстилающийся вдали лес. Природа в наших краях отличалась красивыми пейзажами, летом радуя зелёными полями и жёлтыми лугами, а зимой — заметёнными серебристыми дорожками и пушистым снегом.  

Вдоволь налюбовавшись природой, я лёг прямо на снег.  

— Коля, обедать! — крикнула мама и спустя пару секунд показалась из окна. — Опять валяешься? Ну-ка хватит, промокнешь весь.  

Я нехотя поднялся с мягкого снега и поплёлся в дом. Мама сварила картошку с мясом, а к чаю испекла золотистые масленые блины — мои любимые. Я помог разлить чай по кружкам и сбегал в летнюю кухню за сахаром. Мама похвалила меня и назвала хозяйственным мальчиком. Мы принялись говорить о погоде, моей учёбе и приближающейся весне.  

Я любил разговаривать с мамой. Несмотря на то что она не была мне родной, я всегда считал иначе и был с ней откровенен. От природы мама обладала крепким здоровьем и крупным телосложением, таскала вёдра с водой, возилась в огороде, ухаживала за скотиной, в будние дни торговала мясом на городском рынке. Мне случалось прогуливать школу, потому что дома было дел по горло, но учителя не сильно меня бранили. Маму знала и любила вся деревня за её доброту и бескорыстность. Даже в выходные дни она почти не сидела на месте, только изредка принималась за вышивку узоров на платках, которые потом продавала на деревенской ярмарке.  

Высокая, ширококостная, пухлая, с большими крепкими руками, красивыми чертами лица и длинной чёрной косой. Острые скулы, тёмно-карие глаза, прямой нос, густые брови и розовые щёки. Мама говорила, что у неё в роду были цыганки. Порой я просил её погадать мне, но она всегда отмахивалась и говорила, что не умеет.  

Деревенские мужчины часто приглашали её на свидания, бывало, помогали по хозяйству, дарили цветы. Мама поила их чаем, помогала чем могла, порой ходила на встречи, но на ночь в доме никого не оставляла и замуж выходить не собиралась.  

— Зачем мне замуж? Сама всё могу, — слышал я от неё неоднократно.  

Втайне я хотел иметь отца, чтобы быть как все — крепкой и полноценной семьёй, но, видимо, моему желанию не суждено было сбыться.  

После обеда я пошёл в свою комнату — делать уроки и тайно от мамы сочинять стихи, записывая их в маленький блокнотик. Это была единственная тайна, которой я не делился с ней, — мне было как-то неловко признаваться в этом, казалось, что мама просто посмеётся или не поймёт, хотя она всегда поддерживала мои начинания.  

В голову пришло пару красивых строк о зимнем дне, я записал четверостишие в блокнот и поглядел в окно на соседский дом, занесённый белым снегом.  

***  

Свой блокнот со стихами я стал носить с собой в школу, потому что во время урока порой приходило вдохновение. Втайне от учителя и соседа по парте я украдкой набрасывал стихи.  

Моим соседом по парте был Лёшка Журавлёв — умный и прилежный ученик. Надо сказать больше — лучший ученик шестого «Б» класса. Всегда опрятный и вежливый, приятный и начитанный собеседник, а ещё победитель в турнирах по шахматам. Мы хорошо общались, часто помогали друг другу, ходили в гости, играли в догонялки, гоняли мяч летними вечерами.  

Как-то раз на уроке геометрии, которую я жутко не любил, мне пришло на ум пару интересных строчек. Я быстро полез в портфель, достал блокнот и стал записывать, да так увлёкся, что сочинил десять четверостиший!  

— Крылов! — услышал я строгий голос учительницы. — Повтори то, что я сейчас сказала.  

Я испугался и молча уставился на неё, не зная, что сказать, ведь я не слушал материал.  

— Молчишь. Значит, не слушал. Чем ты занят? — она смотрела на меня пронизывающим насквозь взглядом, и мне даже показалось, что она знала, чем я занимаюсь.  

— Квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов длин катетов, —прошептал Лёшка — мой спаситель.  

Я повторил за ним.  

— Правильно, — кивнула учительница. — А почему же сразу не сказал?  

— Вспоминал, — робко сказал я.  

— Слушай внимательно, Коля, — уже мягко произнесла она и продолжила урок.  

Я выдохнул и поблагодарил Лёшку. Мне вдруг захотелось поделиться с ним самым сокровенным и показать стихотворение, хотя мы с другом нечасто откровенничали. Честно говоря, я редко делился своими переживаниями вообще с кем-либо.  

После уроков я пошёл в библиотеку с Лёшкой, который обычно пропадал там в это время. Я взял книгу «Животные нашего края» и сел за парту рядом с Журавлёвым.  

— Лёш, как ты относишься к поэтам? — тихо спросил я.  

Друг отложил книжку, поправил очки и сказал:  

— Я люблю стихи.  

— Тогда держи, — я протянул ему блокнот, который был открыт на странице со стихотворением, написанным на геометрии.  

Лёша удивлённо взял мой блокнот и принялся читать. Секунды тянулись бесконечно. Мне было неловко, я боялся, что он скажет, что я пишу ужасно, или посмеётся надо мной, но одноклассник улыбнулся и произнёс:  

— Очень красиво, это ты написал?  

— Правда?! — воскликнул я. — Да, моих рук дело.  

— Тогда тебе обязательно стоит посетить школьный конкурс чтецов. Ребята будут читать стихи известных поэтов, а ты свой! Представляешь, как будет интересно?  

От его слов мне захотелось улыбнуться, но я вдруг представил себя посреди большой сцены актового зала, в котором соберутся все ребята с двух деревень, они будут смотреть на меня и слушать. К слову, я очень боялся выступать, я даже перед классом плохо пересказывал, сбивался, слегка заикался и стеснялся. Почему? Я сам не мог найти ответ. Мама говорила, что бояться нечего, ведь каждый ученик отвечает урок и каждый бывал и будет на моём месте, но я всё равно робел.  

— Конкурс будет через две недели, — вывел меня из задумчивости Лёшка. — Я запишу тебя, потому что талант нельзя зарывать в землю!  

Он поправил очки, сделал запись в тетрадку, где обычно помечал что-то важное, и вновь углубился в книгу.  

Я кивнул и ещё долго смотрел в окно, но видел не зимний пейзаж, а своё выступление и множество ребят, уставившихся на меня и отпускающих шутки в мой адрес. И зачем я только показал свои стихи Лёшке?  

***  

Лёшка записал меня на школьный конкурс чтецов. Пока мама была на работе, я тренировался перед зеркалом, но получалось не очень. Мама заметила, что я стал каким-то скрытным, и постоянно заваливала меня вопросами. Я всё списывал на усталость и уроки, но она что-то подозревала — пристально смотрела на меня и подолгу молчала.  

Времени до конкурса оставалось совсем мало. Была назначена репетиция, но я боялся и её. Когда настала пора выходить на сцену, я весь дрожал, дыхание перехватило, руки тряслись, а ноги совсем не слушались меня. Наконец я глубоко вздохнул, постарался успокоиться, насколько это было возможно в ту минуту, и вышел на сцену. В зале сидело много участников конкурса, пришли даже ребята с соседней деревни. На первом ряду сидели две учительницы русского языка и литературы, они были ответственные за конкурс.  

— Крылов Николай, шестой «Б» класс, — сказал я как можно увереннее. — Стихотворение собственного сочинения.  

Обе учительницы убрали блокноты и подняли на меня глаза. Я был единственным, кто выступал с собственным стихотворением, дотянул до последнего, долго не мог решиться выйти. Если я так боюсь репетировать, что же я буду делать на сцене?  

Зал замер. Все ребята внимательно смотрели.  

— Наливается соком трава,  

Проплывает туман над рекой,  

Словно б-белые обла-к-ка…  

Я запнулся, залился румянцем, растерянно поглядел сначала на учителей, потом на ребят, замерших в ожидании продолжения.  

«Кому и что я хочу доказать? — подумал я. — Я простой ученик, никакой не поэт».  

Я опустил голову и быстро удалился со сцены. За кулисами был выход, я взял свой рюкзак и побежал прочь из школы, пока меня не хватились. Больше всего не хотелось, чтобы меня жалели. Я неудачник — и точка.  

Домой я зашёл без настроения, снял валенки, куртку, прошёл в свою комнату, лёг на кровать и зарыдал. Плакал я редко, мама учила меня видеть в каждом дне хорошее и не расстраиваться по пустякам, но, видимо, это был особый случай. В тот момент я чувствовал себя одиноким. У меня и друзей-то особо не было, кроме Лёшки, но он всегда занят учёбой. А я жил в своём мире, выдумывал в голове истории, витал в облаках, обожал читать книги и мечтал стать писателем, с самого детства. Я боялся даже произносить эту мечту вслух, такой нереальной она казалась. Да и какой писатель в наше время? Я обыкновенный деревенский мальчик.  

Неожиданно открылась входная дверь. Это была мама. Я слышал шуршание её куртки, тихое пение и быстрые шаги.  

— Коленька, сынок, ты уже дома? — спросила она и приоткрыла дверь в мою комнату.  

Я приподнялся и взглянул на неё. Мне стало стыдно за слёзы, ведь мужчины не должны плакать.  

— Коля! — воскликнула мама, и я заметил, как она побледнела. — Что стряслось? Ты ушибся? Заболел?  

Я помотал головой. Она подбежала ко мне, села на край кровати и стала ласково гладить по спине.  

Мама что-то говорила, задавала вопросы, а я молчал, но потом вдруг вывалил всю тяжесть души на неё. Она внимательно слушала, а когда я закончил рассказ, произнесла:  

— А чего же ты молчал, партизан? Стихи пишет, а матери не даёт почитать. Я, вообще-то, люблю стихи! Знаешь, как в школе читала… м-м-м-м-м…  

Я вяло улыбнулся и представил маму на сцене: как всегда, гордую и независимую, с длинной косой, в школьном сарафане и с листком бумаги в руке.  

— Значит, вот что, Коля, будем тренироваться!  

Я вздохнул, но понимал, что деваться некуда. Я прильнул к маме и зарылся в её длинных волосах, которые она распустила.  

— Стихи-то покажи, — лукаво произнесла мама.  

Я вскочил и принёс свой блокнот. Она аккуратно взяла его и принялась внимательно читать строки, которые я отчаянно ото всех скрывал. Может быть, поэтому я и боялся читать их на сцене — не хотел делиться личным.  

Мама читала около часа: вслух, про себя, распевая, улыбаясь и даже плача.  

— Сынок! Это шедевр! Ты у меня юный поэт!  

Я смущённо опустил глаза, а мама нежно погладила меня по голове.  

В тот вечер я тренировался читать стихотворение по маминой методике, которую ей советовали ещё в её школьные годы. Вечер прошёл быстро, я даже и не заметил, как стрелка часов подошла к одиннадцати, пора спать.  

***  

На следующий день я ждал, что в мой адрес будут пускать колкости, но все присутствующие на вчерашней репетиции будто забыли о ней. Лёшка на переменах читал книгу про мировые открытия двадцатого века, а я тоскливо рисовал в своём блокноте. В глубине души я надеялся, что Лёшка скажет мне о моём исключении из конкурса, и мне не придётся волноваться и упорно готовиться, но этого не случилось. После уроков Лёшка напомнил про сегодняшнюю репетицию, сложил книги в фиолетовый толстый рюкзак, поправил очки и вышел из класса. Я тяжело вздохнул, накинул пиджак на плечи, взял портфель и направился в актовый зал, где должна была проходить репетиция. Я снова дотянул до последнего. Когда настал мой черёд, Лёшка подошёл ко мне и прошептал на ухо:  

— Будь смелее.  

Я молча кивнул ему и пошёл на сцену. Когда я оказался у микрофона, то снова увидел огромный зал, смотрящие на меня лица, а главное — их ожидание от меня чего-то, что я не могу им дать. Я посмотрел на Лёшку. Он улыбнулся в ответ, и мой страх неожиданно пропал. Стоило мне только почувствовать поддержку близких, как сразу захотелось свернуть горы. Я вспомнил все мамины слова, похвалу и её восторг от моих стихов. На душе стало тепло, я улыбнулся самому себе, а может быть, уставившимся на меня лицам или Лёшке, достал из чёрных брюк блокнот и стал читать стихи. Я решил подстраховаться и изредка подсматривал в текст.  

— Наливается соком трава,  

Проплывает туман над рекой,  

Словно белые облака  

Опустились на землю гурьбой.  

От лучей восходящего солнца,  

Серебрится, сверкает роса,  

Ранним утром при ясном рассвете  

Сердцу верится в чудеса.  

Возвышаются вверх тополя,  

Еле слышно журчит ручей,  

Не шумит на деревьях листва,  

Не колышет ветер ветвей.  

Я брожу по заросшим дорожкам,  

Наслаждаясь лесной тишиной.  

Собираю букеты ромашек,  

Слышу пение птиц над рекой.  

Милый лес мне дарит свободу,  

Тишину, беззвучье шагов.  

Охраняет меня природа  

От напастей и злейших врагов.  

Всё тепло и спокойствие леса  

Я навеки тебе дарю,  

Пусть туман над рекой проплывает,  

Облака обнимают зарю.  

Посыпались аплодисменты, я снова улыбнулся.  

— Браво! — услышал я голос Журавлёва.  

Я кивнул ему, затем поклонился зрителям и спустился со сцены.  

По дороге домой мы весело болтали с Лёшкой обо всём на свете. В тот момент я понял, что никогда не был одиноким, ведь у меня есть такая замечательная мама, а главное — лучший друг. Мы с ним разные, вечно спорим, часто нам даже не о чем поговорить, но я был твёрдо уверен в том, что Лёшка всегда будет за меня. А как ещё должен поступать друг?  

Я смотрел на яркое солнце, которое буквально ослепляло, на искрящийся от него снег, ветхие деревенские домики и чувствовал себя счастливым. Я наконец поверил в себя, перестал бояться конкурса и понял, кем хочу стать.