Война (часть5)

ВОЙНА  

Часть5  

ЭПИЛОГ  

Да, война закончилась: не гремят пушки, не топчет больше нашу израненную землю фашистский сапог, но её жестокие отзвуки ещё долго не покидают нас. Не знаю, можно ли найти в стране хотя бы одну семью, в которой бы она не оставила свой кровавый след.  

Мой дядя Мефодий – красавец, здоровяк, большой жизнелюб в победном сорок пятом погиб, освобождая Эстонский остров Эзель; дядя Андрей, выучился на агронома, но стал офицером – артиллеристом, оставил на поле брани ногу, да так, что даже протез пристроить не удалось: остался инвалидом на костылях. Дядя Миша, шофер, начал в финскую, ушел в запас только в сорок шестом, на полуторках, ЗИСах и студобекерах исколесил все фронтовые дороги и их Берлинские штрассе, лишился половины желудка, в муках и болях вскоре ушел из жизни. Дядя Гриша, защищал блокадный Ленинград, чуть живого дистрофика перевели на южный, более сытный, фронт, десантную баржу разбомбили, сутки продержался в холодной воде: воспаление легких, не долечился, вернулся с победой, вся грудь в наградах, но раны и болезни не дали ему долго наслаждаться ею. Дядя Леонид, в забое сутками добывал руду, горняцкая беда не обошла его, перевели на поверхность, но здоровье осталось там, в подземелье, и судьба укоротила его век. Глупо, уже после освобождения, погиб мой двоюродный брат, мой ровесник Толик: с пацанами разбирали какой-то боеприпас, каких много валялось на земле после фронта.  

Оглядываясь назад, с ужасом осознаешь, каким жестоким и трагичным был двадцатый век, сколько судеб он искалечил, сколько несчастий и горя он принес на нашу многострадальную землю. За что, чем она заслужила такую жестокую кару? Не знаю, были ли другими иные прошлые эпохи, и сжалится ли над нами двадцать первый? Остается только надеяться., Выжил я благодаря моим родителям, благодаря их заботам; они, как могли, оберегали меня, отводили беды, отдавали последнее. Им было во сто крат тяжелее моего: трагизм, унижение, моральный гнет, все на их ещё не старые души. Я по детской наивности многого не понимал: воспринимал с мальчишечкой беспечностью и мне было легче. До конца жизни буду благодарен им за это, и за то, что вырастили, воспитали, дали путевку в жизнь. Я их не оставил, забрал в свою семью, в Тулу, где они в тепле и уюте прожили, отведенное им судьбой.  

В 46-м мы возвратились на родину. Ни кола, ни двора, надо начинать все с нуля. В довершение ко всему в том году страшный голод безжалостно косил немощных, детей и стариков. Угнетала атмосфера косых взглядов на переживших оккупацию, неволя рабского колхозного крепостничества, бесплатная поденщина на пустые трудодни, отголоски бандеровщины рядом, в Карпатах. Мрачные тучи войны и её последствий ещё долго висели над страной.  

Я уже прадед, у меня сыновья, внуки, правнуки. Желаю им, чтоб они никогда не видели и не испытали то, что пришлось пережить моему поколению, пусть их минуют те беды и невзгоды, пусть над ними всегда сияет мирное ласковое солнце и пусть мой род продолжает жить в веках.  

И ещё, в порядке дискуссии, о «детях войны». Их с каждым годом все меньше и меньше, природа берет свое, забудется это поколение живых свидетелей той эпохи. Надуманные сюжеты средств массовой информации и кинематографа далеки от правды, отдают дань сиюминутным политическим потребностям, истина тускнеет или заменяется фантазией. Не надо нам званий, копеечных приплат к пенсии: отдайте дань памяти тем пацанам и девчушкам, которые вопреки обстоятельствам, выжили, выстояли, на равнее со взрослыми, трудились на полях и на производстве, стали достойными гражданами страны, возродили её из разрухи, отдали ей свой труд, знания, здоровье во имя нашей нынешней жизни.  

Конец