Книга радости, или дневник радости

Дневник радости, или книга, посвящённая всем,  

кто находится нынче в печали…  

Дополнение к повести Ориби Каммпирр «Книга в депрессии»  

13 декабря 2020, воскресенье  

Это странное чувство подобно тому, что правило мной год назад. До сих пор не могу объяснить почему, но тогда всю долгую осень, а особенно мрачный ноябрь, отчаянно дожидалась зимы. Ждала так, будто от этого что-то изменится в жизни. Будто от неё всё зависело! И если б снег ещё был, если б можно сказать, что наша зима – это та самая белая красавица в норковой шубе с миллионом маленьких бриллиантиков, разбросанных по царскому меху. Нет, если бы. Наша зима, как осень – вся та же слякоть и серость, и суета. Всё коричневое и грязное, под ногами опавшие и мёртвые листья. И всё мёртвое, ещё не ожившее. И долго ещё до весны. Словом, никакой красоты; Крым – это только Крым, а мне с моими замашками в Сибирь надо.  

Так вот, и тут нечто подобное, только осень пережили спокойно, зиму увидели – ничего сверх. Не разочаровала и не обрадовала. Природа не изменилась, погода до сих пор солнечная. Но тут другое возникло чувство, по силе едва даже не больше того – Новый год! Он уже близко, близко! И сильнее, чем в детстве, хочу, чтобы он наступил. Не могу сидеть, не могу ждать. Чай с виноградом и бергамотом отражает взволнованное лицо. И радость, радость! В отражении чая вижу ёлку, приготовления. Все бегают, мельтешат, вешают разные шарики. Один – белый, как снег, другой – красный, как чай, а третий… Блестит, как переливы горячей воды, когда напиток помешиваешь любимой ложечкой.  

Почему это случилось именно сегодня, сейчас? Я выросла, но чудеса знают потайной ключик и к взрослым? И у них бывает солнце среди зимы. Или просто тяжёлый год, просто устала? Так хочется найти ответ и понять.  

Смотрю в который раз за окно. Ну, когда уже холод, когда мороз?! Нет его, до сих пор нет, и снега нет – не предвидится. Я так жду, так хочу. Сильнее, чем в прошлом году, намного сильнее, чем в детстве. И, кажется, что в душе это тёплое предновогоднее ощущение поселилось уже давно…  

Лимон, брошенный на самое дно чашки, разбавляет весёлое ожидание единственной кислой ноткой. А хоть бы и так! Пусть ещё только тринадцатое. Тринадцатое – наоборот тридцать первое. Не заметим, как пролетит! И всё же запомнить бы эту радость: изловить, законсервировать, засушить. Не убить – не убить только, ни в коем случае. Оставить, что ли, хоть на бумаге, если пока ещё не изобрели способ, дающий такой же эффект.  

Заразилась от младшего брата ожиданием подарков, сюрпризов. Не хочу, не собираюсь лечиться. Теперь я не против болеть.  

Всюду уже пахнет таинственным приближением, точно незримые аромосвечи окурили пространство вокруг. Как живые, стоят призраки запаха мандаринов, грохот хлопушек и яркие огни в телевизоре. Я не знаю, почему так сильно жду их, ведь такое было в жизни – ничего нового, и дальше – опять всё с нуля. Опять январь, опять на учёбу, работать. Но почему-то хочу, радуюсь, жду. И радуюсь, что имею желания.  

23 декабря, среда  

Вот это да. А ведь мелочь мелочью! Но красные носки с новогодним деревом тоже прибавляют счастливого настроения… Перечитываю. Мне так смешно – написать про носки, это видано? А только и такое бывает.  

14 января 2021, четверг  

Не дали нам отдохнуть – каникулы что были, что не были! Казалось бы, месяц, а с другой стороны – и практика, и диплом – успей успеть, ничего ты не успеешь. Смешно говорю, нет, это не из-за ошибки, просто день какой-то смешной – такое настроенье переполняет. Не знаю почему, но я рада, хотя радоваться причины нет, и вчера не было. То ли дело – месяц назад, тогда оставалась куча свободного времени до учёбы, а тут!.. Началась – и по полной до самого вечера. А я радуюсь, сижу и даже не устала. Ничуть.  

Не могу понять, что за дивное чувство! Снова какие-то чудеса. Снова, как в детстве. Может, после недавней депрессии и впрямь родилась заново? Не вся я, не в прямом смысле, но какая-то часть меня точно переродилась. Инсценировка повешения не прошла даром, в тот день повесилась моя боль…  

Радуюсь, открывая ещё одну полупустую тетрадь. Сегодня очень много конспектов. Надо успеть, написать. Радуюсь, не тороплюсь даже. Ещё четыре предмета, четыре тетради ждут. Все новенькие, ароматные, и ручки новые – пахнут каким-то фруктовым пластиком. Пишу уже какой лист и параллельно объедаюсь печеньем. Не успела позавтракать из-за ранних пар, ещё и проспала, но это не голод, нет, просто на днях бабушка купила кокосовое. Пишу, ем и радуюсь. Тому, что снова чувствую этот вкус. Тому, что он нравится, как тогда, в прошлом. Тому, что предстоит ещё несколько раз написать в чистых и белых тетрадях. Замечаю одно единственное важное отличие: раньше было всё-таки по-другому. В детстве напишешь один лист – и всё, эта магия исчезала. А теперь и второй, и пятый, и рука уже начинает побаливать, но нравится сам процесс. Крошки аккуратно приземляются на тарелку – с ними здесь строгий порядок… Жаль, только времени мало.  

15 января, пятница  

Ещё один небольшой момент! Не в первый раз замечают, что меня очень любят животные, и животные, и насекомые, пожалуй, даже вторые больше. Они попадаются почти на каждом шагу, они преследуют, и они же так нравятся мне. Бабочки пролетают над самым носом, когда идёшь по залитой солнцем дорожке, идёшь и радуешься жизни, мечтаешь. Богомолы выползают из своих укрытий и наползают на башмаки, ползут по ткани штанов и чувствуют себя на мне в безопасности. А я? А что я? Смеюсь, улыбаюсь. Щурю глаза, умиляясь и дню, и солнцу.  

Вышла ненамного проветриться. Сегодня встретилась какая-то очень большая пчела. Такая мохнатая, красивая, с блестящими на свету крылышками. Я обрадовалась, что нашла её, зацепившуюся лапками за стену соседнего дома, а она, вот, была не рада. Дрожала, закрывала глаза, наползла на тёплые пальцы. То ли пчела, то ли шмель. Наверно, она больная.  

…И ничего особенно не случилось со мной в этот день, просто руки сами потянулись к пчеле, аккуратно взяли её, подхватили; куда я хотела её отнести – вот это сказать не могу, не знаю, чего не знаю – того сказать не могу. Думала, дойти до ближайшей солнечной лужайки и переселить её туда – пусть греется, а там авось отойдёт. Тем более на лужайке уже расцвели тюльпаны, положить прямо в цветок? В голове ни единой мысли, что эта пчела (или шмель) могла укусить. А если она больная? Но не успела дойти, не успела опустить на цветок, как счастливое насекомое тут же задвигало лапками, и пчёлка взметнулась, сделав небольшой круг. Она взлетела надо мной, помахав на прощание крылышками, взлетела и скрылась из виду, пропала на горизонте синего неба, отправившись куда-то далеко-далеко! А мне почему-то стало так за неё радостно…  

Показалось. Придумала! Не было этого всего! На самом деле сейчас январь – и нет никаких тюльпанов, даже подснежников. Все серое, мрачное, но на миг выглянуло лучистое солнце. А мне и мига достаточно… Уж очень захотелось найти хоть один цветок, чтобы посадить туда насекомое, а дальше привиделось так, всё привиделось, я просто нашла пчелу...  

22 января, воскресенье  

И просто слишком синее небо было сегодня над головой! Потеплело. Можно одеться полегче, колючую шапку – долой! Купила, как хотела уже долго, кальмаров, не жалею, не обманули на вкус. Сижу, радуюсь. Не понимаю, почему не решалась взять их в прошлом году.  

Хотела купить ещё мандарины. Жаль, их уже нет, праздник кончился. Давно представляла себе картину: леди Депрессия с чемоданом стоит на пороге моей квартиры. Я кричу на неё, гоню, прошу поскорее уйти, для убедительности обстреливаю её мандаринами. Эх, мечта. Вовремя не купила, сама теперь виновата. В те дни, которые я не описываю, она продолжает быть рядом. Иногда кажется, даже сильнее, чем прежде… Потому что это не в первый раз, всё стало немного не так, по-другому. Не знаю, кто победит...  

(На этом записи временно прерываются. )  

5 марта, пятница  

Давно не писала. Но поняла сегодня, что должна продолжать. Не потому, что должна – кто-то сказал, нет, разве только сама сказала. Это приносит радость – не надо ходить далеко, а ещё я определилась. То, что вы читаете сейчас – это мой новый дневник. Третий дневник – хоть десятый! – на сей раз самый главный и самый ответственный.  

Зима прошла. Стало легче. Зимой который год тяжело. Про депрессию я писала в прошлый раз и не хочу надоедать, в первую очень себе этой болью. Сейчас я пишу дневник радости, это восстановление, тоже очень важный момент. Много кто на него не обращает внимания, а напрасно. Буду записывать всю свою радость. На сей раз без советов или просьб психолога – сама так решила, сама так хочу. Сама себе стала психолог. И просто мне нравится вести записи.  

Потому что надо искать радость, а не проваливаться опять в страшный мрак. Падаю периодически. Каюсь. Зарекаюсь теперь на бумаге, что не буду писать больше в такие дни. (Остановите меня, остановите, пожалуйста, если нарушу правило. ) Потому что это состояние передаётся через компьютер и телефон, и это ужасное состояние, ему свойственно, увы, иногда возвращаться… А потому, нет, не спрашивайте, чем я занималась почти весь январь и февраль. Об этом я писала в прошлом феврале, можете перечитать – тоже самое. Учёба. Рутина. Ещё один творческий кризис, который пытаюсь убить, но не всегда получается.  

Мне, правда, лучше. Не стоит волноваться, поверьте. Если пишу снова на грустные темы, это необязательно рефлексия. Это может быть только фантазия. Приведу одну такую фантазию и сейчас. Не могу ничего сделать с собой – мозг настроился на эту волну, другое в упор не видит.  

Пришла мысль, точнее небольшой диалог, представила себе человека с подобной или такой же проблемой. Ему и нравится быть таким, и одновременно с тем не нравится, то есть быть грустным. Всё сначала казалось нормально, он долго терпел, а после понял, что больше терпеть не может. И он задумал сделать кое-что плохое с собой. Не воспринимайте за моё желание что-то сделать!  

Сегодня – последний день его жизни. Составлена записка и план, давно куплены необходимые вещи, давно обдумано всё, решено, не может быть места трусости. …И вот он, этот воображаемый человек, персонаж, внезапно после ужасных мыслей ему становится хорошо. Дело близится к вечеру – пора спать – он не задерживается, как обычно с учёбой; студент, он отставляет всё на потом, не занимается через силу, обычно ложась завтрашним «ранним утром», а сейчас только полчаса до полуночи.  

Он спокоен, нежится под одеялом. Внезапно с каждым мгновением ему становится всё лучше и лучше. Он представляет себя котом, чья жизнь – только радость, лень, наслаждение, заласканным и любимым домашним животным (почему-то именно рыжего цвета). И в этом радостным состоянием он обязан знакомому голосу. Он слышал его и наяву, и в дальних глубинах воображения. Голос, знакомый голос – его верный хранитель и муз.  

«Что ты сейчас хотел сделать? Что ты себе думал? Ты про меня подумал? А где я буду жить?!» Не подумал... Опять поддался депрессии. Человек пытается ответить своему воображаемому созданию, но только улыбается, лежит и молчит с закрытыми глазами. Свет уже выключен, тишина. Часы постепенно доходят до полночи. Не спится. Студент засыпает с улыбкой, и не верится, что ещё час, часа два назад, три… Пусть это только плохая идея и мысль, но ведь он думал о том, запретном. А после перестал. Почему? Что здесь самое важное?  

А теперь посмотрите: кто он, этот голос, обладатель голоса, или мысли? Или сам человек, или, если верите в магию, можно сказать, демон-хранитель? Как бы ни было там, в сознании прозвучало желание жизни. И что это я… Просто пришла идея, задумалась. Очень многое нас не пускает туда, и пока мы здесь, мы должны, мы обязаны радоваться. Мысль крутится уже второй день. Сама себе придумала философию.  

Постараюсь почаще вести дневник. После мысли пришло окончательное желание, я должна жить, жить = писать дальше. Творческий кризис, а тебя сейчас никто не спрашивал. Кто ты вообще? Извините, ошиблись дверью.  

9 марта, вторник  

Ладно, можно сказать, всё хорошо. На мелочи не стоит обращать внимания и десять раз переминать их в голове. Все проблемы от мыслей. В прошлом году было хуже. Мне легче. Значит, уже хорошо. Желания кое-что сделать нет – и вот самое главное, почему «хорошо». Но не буду пугать читателей…  

Сейчас надо ставить себе маленькие цели и постепенно достигать их. А ещё решать проблему с творческим кризисом. Вам кажется, что я фея-пчела, которая трудится каждый день? Вот, увы, нет, а раньше так было. Я не буду в десятый раз говорить, из-за чего всё началось. Оно уже началось – теперь важно, чтоб навсегда закончилось. И, кончившись, не вернулось.  

Так вот… По моим расчётам и страшная леди депрессия, и творческий кризис начались примерно в одно время. Она породила его, он – её. И так произошёл замкнутый круг, снежный ком. Муз шепчет, что хочет спасти себя. Я тоже очень хочу вернуть всё таким, как было раньше.  

Сейчас приходят лишь обрывочные картинки сюжетов. Но приходится радоваться и такому – после многих лет стресса и маеты, разве было бы удивительно попасть в творческий кризис? Удивительнее – наоборот – не попасть. Значит, всё в какой-то мере нормально.  

Хватаюсь за любую идею. Возвращаюсь к старым работам. А что остаётся иначе? Иначе – день, убитый без книг. Я уже поняла из горького опыта, как это невыносимо. Итак… Надо спасать своего муза. Вытаскивать и его, и себя. Если депрессия и кризис связаны (100%), связаны и мы с ним. Как сказали недавно по телевизору, выздоровление – это те же этапы болезни, только с конца до начала.  

Надо оживлять муза…  

И вот привиделась новая сцена. Не знаю, не могу знать, войдёт ли она в сюжет какой-нибудь повести или романа, или останется только здесь, или это непонятное «здесь» вскоре также постигнет корзина… Увы, даже у самых любимых и ярких фантазий есть только два пути – успешное написание и бессмысленность.  

Он, испуганный, несчастный, прижавшийся крепко к груди. Он ниже меня ростом и, кажется, младше по возрасту. Но Он изменяет внешность каждый раз, когда Его представляешь, так что это не имеет значения. Мы ходили где-то по огромному залу, смотрели зал, он всё также дрожал и жался. Поясню: это было от страха, но чего боялся мой муз – всё потом.  

Зал, где ходили мы, огромный, с высокими потолками и белый, был чем-то вроде киностудии или художественной галереи, только взамен многометровых полотен на стенах висели чёрные сгустки мыслей. Обхваченные в золотистые рамки, границы, они бесконечно двигались, показывая скорее не картину, а книгу, весь драматичный сюжет.  

Таких тёмных живых картин в галерее было достаточно. Но это не они представляли опасность, давали животный страх. Посередине великанского зала возвышался не менее большой саркофаг. Он был открыт для глаз посетителей – имел стеклянные стенки, а внутри лежало искажённое гримасой страданий нечто, с крыльями, нечеловек. При детальном рассмотрении становилось понятно, что этот объект даже важнее картин. Он, как бы сказать так, автор, настоящий автор работ, он – есть их муза.  

Существо, создавшее такое количество живых сюжетов, само больше не имело с жизнью ничего общего. Иссушенное, страшное, точно мумия, оно лежало грозным напоминанием о том, что даже великие уходят и умирают. Слишком красивая жизнь, красивая в том значении, что величественная, после смерти выглядит бедно и даже отталкивающе. А впрочем, у меня было мало времени, чтобы разглядывать мертвеца. Потому что вы бы видели, что творилось в этот миг с моим музом!  

Мы шли рядом, прежде он часто поглядывал по сторонам, а теперь отворачивался, дрожал, а потом чуть не сорвался и не убежал, не спрятавшись в самом дальнем месте под лестницей! Мой обычно порядочный, выдержанный, верный и преданный друг. Что заставило его повести себя, как ребёнок? Право, дитя. Но вскоре мне стало ясно…  

Это страх смерти. Он лишает рассудка даже тех, кто значительно умнее людей. Мой муз увидел то несчастное иссушённое гибелью существо и, не стоит даже гадать, приняло на себя всю его боль, представило себя на его месте. Умолчу, даже не буду говорить о том, что у несчастного была не только гримаса ужаса на лице, но и разорванная грудь с уже усохшим, давно превратившимся в камень сердцем.  

Всё стало на свои места, когда я подошла ближе. Подошла и, честно, тоже отпрянула. А мой преданный муз стоял рядом, отвернувшись спиной, из глаз десятью ручьями шли слёзы. Он мужественно старался держаться, но, конечно, не смог, не выдержал. Он стоял, снова прижавшись ко мне, и было слышно, с каким трепетом и надеждой билось его живое сердце. Как оно видело чужой печальный исход и не хотело подобного.  

Он хотел как можно скорее вернуться в строй! Однозначно, если даже видения рассказывали о том же сюжете. А для меня и него жизнь давно звучала под одинаковым правилом: жить означило писать дальше, писать, чтобы жить; он хотел жить и буквально кричал об этом. Муза надо было срочно спасать, а с ним и себя попутно.  

Если бы знать только, как…  

10 марта, среда  

Вы уже, наверное, поняли: выйти из кризиса – способ вернуться к прежней жизни, до д. * Что-то подсказывает, что, если остальные блага этого мира, не начнут меня радовать, книга превратится в историю с возвращением уставшего/блудного муза. Ах да, при написании очень часто бывает, что немного меняется цель.  

Надо купить роз и сделать маленькое подношение. Весна, как никак. Собрать небольшой букет. Хотя бы из подснежников, крокусов. Уверена, аромат разбудит его ото сна. Сладость заставит проснуться и вытянуть свои занемевшие крылышки. Автору тоже не помешает насладиться весной. А потом заняться уборкой и чисткой, кому-то стоит ещё привести в порядок старое оперение, выбросить чёрный цвет, найти новый оттенок для образа...  

***  

Я вспомнила ещё, какой недавно снился интересный сон. С тех пор прошло несколько дней, ничего страшного не случилось, но я по-прежнему настороже, потому что сон был очень страшным. Дурное значение его мне объяснила подруга, она сказала то, что подобное просто никаким образом не может присниться к счастью, и было бы хорошо сходить к врачу – лучше сходить лишний раз. Потому что мне снилась смерть, но не такая, как уже была много раз, с ощущением себя в виде призрака, с каким-то смутным чувством вины за напрасное самоубийство и горюющими рядом людьми, недоумевающе ходящими рядом. Нет, на сей раз всё не так. На сей раз всё серьёзнее.  

Я гуляла по парку, и такой парк существует, только сейчас он не залит яркими солнечными лучами, и не светится от весенне-летней зелени, потому что сейчас зима, по факту – четвёртый месяц, а там было ярко, не суть. Я гуляла в этом красивом месте, а потом незнакомец в тёмном плаще без лица, мужчина, подошёл ко мне и спокойным приятным голосом объявил, что я должна пойти вслед за ним. Я вернусь. Но он – смерть, и попросил не пугаться.  

Начал рассказывать какие-то непонятные фантастические подробности, что должен был прийти раньше, что к каждому человеку смерть приходит несколько раз, она разная, она не такая, как её представляют, и больше символическая, чем настоящая. Смерть – это такой период, окончание одного периода жизни и переход в другой. Он – проводник в первый период, который должен был случиться ещё в детстве. Он не пришёл, понимает, что прошло много лет, опоздал, но вот сейчас пытается восполнить упущенное. Ещё раз сказал, что нет ничего страшного и просил меня не волноваться.  

Упомянул также, что в подростковом возрасте должен был прийти второй проводник, а то есть, если мне двадцать два, у меня давно должен наступить третий период жизни. А я застряла до сих пор в самом первом. …Наверное, стоит опустить эти детали, ведь это – всего лишь сон. В жизни тоже далеко не всё первостепенно.  

Человек без лица протянул руку и позвал куда-то за собой. Мы пошли. А куда мы попали, в какой мир, и что было там, я не помню. Я только знаю, что в целом такая смерть – не есть хороший знак. Она пришла забирать. Это – не предвестник вечной жизни, не сон, где всё есть наоборот. А потом поняла кое-что: конечно, без творчества жизнь мне как смерть. Если не выйду из кризиса, утону, погрязну в рутине однообразия. Если не выйду из кризиса, снова спущусь в депрессию, а она в сто раз хуже, чем смерть. Моя жизнь – это творчество, и потому надо тем более возвращаться.  

Муза, я тебя жду! И люблю. Люблю больше всего на свете.  

Смерть, забери кризис! Он намного вкуснее, и ему пора в путь.  

Навечно твоя, Л.  

11 марта, четверг  

Вчерашняя запись получилась прямо-таки, как письмо. Кстати это идея: написать небольшие послания музе. И настроение лучше становится, и как-никак – это идея, а там слово за слово и наталкивает на другие сюжеты. Дневник – такой же способ, больше того – проверенный. В прошлом феврале я хотела лишь описать, что такое на самом деле депрессия, а что получилась? Родилась целая повесть, описание одного месяца – почти пятьдесят листов. Может, даже и больше.  

Дневник систематизирует мысли, человек не пишет, лишь бы написать, а настраивает себя на поток, нужный лад, и дальше всё происходит, как надо. Пишу «Книгу радости» всего несколько дней, а ловлю себя на таком же чувстве. Рефлексия – хороший способ, и дневник можно всегда подстроить под новую книгу. Это заблуждение, ложь, что подобное пишется для себя. Я поспорю. Наоборот читателю может стать интересно проникнуть в то, что кажется таким личным, сакральным. Это интрига, дополнительный плюс, и каждый останется в радости.  

Два абзаца – и уже пол-листа. Я не пишу для количества, но когда выходишь из кризиса, считаешь буквально каждое слово, чтобы посмотреть результат. Качество всегда важнее, главнее. Но не могу с уверенностью сказать, что одна гениальная работа лучше сотни нормальных, хороших. Это мои мысли, но вы задумайтесь: ведь качество всегда можно исправить, добавить, переписать. В конце концов, отложить или бросить на время, а после получить опыт, или нанять редактора. Были бы только идеи. А отсутствие идей уже ничем не исправить. И со временем опыт приходит… Важно и качество, и количество. И разнообразие ещё тоже важно.  

Всего пол-листа. И вчера немногим больше, а действует. Сколько прошло времени после мартовской записи про живую и мёртвую музу? День, полтора, два? Между ними только вчера и несколько часов от сегодня. А настроение держится на высоте, кажется, многое изменилось. И даже вчерашние ссоры в семье не вывели его из себя. Прежде любые стычки заканчивались ночными рыданиями… Что ж, выходит тогда – не нужны никакие таблетки, антидепрессантом может быть всё, что угодно. И для писателя – творчество. Если будут идеи и время, а время найдётся всегда; согласитесь, что человек, из которого рвётся наружу идея, не будет ни есть, ни пить, он не сможет и спать, пока, наконец, не напишет; если писатель будет писать – и всё остальное сложится.  

Почти лист. Когда-то я писала в среднем по два, если было вдохновение – больше, и пять, и шесть получалось, а максимально было тринадцать. Это за один раз и за один день, почти целая глава, пусть и с репликами. …Сегодня опять выпал снег. В конце февраля тоже был, но тогда лежал далеко-далеко на верхушках гор, белые шапки никак не касались города. А сегодня проснулась – смотрю, снег лежал прямо под окнами. Деревья, растущие неподалёку, все до единого в тонких и белоснежных одеждах! Гора на горизонте не тронута, зато веточки белые – все. Захотелось даже выйти на улицу. Не успела. Снег у нас тает быстро. А было бы хорошо.  

Ловлю себя снова на мысли, что мне очень нравится снег, снег и зима, и всё белое. Не хватает мороза в субтропическом климате, вот и тянет куда-то… В Сибирь, Швейцарию, Антарктиду... Надо придумать, написать что-нибудь про мороз. Уверенность в необходимости новой идеи также не может не радовать.  

Но расскажу ещё про то, что случилось вчера. Думаю, это рассказать надо. Мы поссорились с братом. Очень сильно. Он недавно тоже начал писать, я пишу больше десяти лет. Банальная сцена. Можете догадаться и сами, что вышло дальше… Не хочу даже расска… И всё-таки расскажу. Вынуждена для того, чтобы никто больше не повторял подобных ошибок. Запомните одно главное правило: оскорбляя творчество, вы оскорбляете в первую очередь даже не автора, написавшего данное произведение, а музу, его незримое существо. Эти силы нам неподвластны, но это не значит, что их нет. Они всегда рядом, всё видят и слышат, и понимают. Не мы, авторы, желаем зла нашим недоброжелателям (хотя имеем на это полное право), за нас мстят Они. А потом напрасно расходуют бесценную энергию, и уходят не родившиеся идеи – приходит кризис. Не пугайтесь и даже не удивляйтесь тому, что вышло далее.  

…Потом брат заболел. Я ничуть не расстроена этим и продолжаю злиться за его сказанные вчера слова. Сам виноват. Нельзя обесценивать чужое творчество, даже не зная его. Для начала хотя бы прочитать надо, а потом уже говорить. Возможно, это послужит ему уроком… Но я не о том. Я ему ничего не желала. И по прошествии времени даже немного начинаюсь бояться. Следовательно, это продолжение мысли про муз. Они есть, они настоящие, и Он жив. Нет никаких сомнений в то, что Он жив, если он мстит за себя, это самозащита, он бдит.  

Можете мне не верить, но, когда брат сказал, что больше не будет так делать, температура и недомогание прекратились… Значит, Он жив!  

13 марта, суббота  

…Так неужели всё сводится только к тому, чтобы писать и заниматься творчеством? Не могу ответить на этот вопрос, но ничего более, кроме этого действа, не приносит такого эффекта, ничто не может сравниться по силе идущей волны, пока ещё ничего даже близко не смогло к ней приблизиться. Значит, надо скорее выбираться из кризиса. Других способов, наверное, нет.  

16 марта, вторник  

Два новых рассказа подтверждают предположение. Снова точно гора с плеч и нескончаемый прилив новых сил! Осталось только найти неиссякаемый источник вдохновения и можно быть опьянённой этим таинственным чувством, но где же его найти? Оставила на подоконнике кучу шоколадных конфет для муза – пусть кушает! – ему тоже надо восстанавливать силы, пожалуй, даже больше, чем мне.  

19 марта, пятница  

…Давно поняла, муз связан с моей душой. Так что моя депрессия – в первую или вторую очередь – и его болезнь. Это ему (и мне тоже) нужно немного подлечить себя, подлечиться. И я знаю один мощнейший антидепрессант – это творчество. (Повторяюсь. ) Тот, в котором нет химии, и который стопроцентно подействует на обоих… Так и вижу, как Он лежит на диване, сладко прикрыв глаза, уставший после долгой работы, или уставший от радости, лежит, расслабленно расправив свои длинные крылья, а я сижу рядом и глажу их. У него такое лицо, будто весь свет перекрасился только в яркое, и нет больше боли, нет тьмы. Его расширенные зрачки влюблено смотрят на мир вокруг. И мягкий диван кажется пленяющим облаком; вата, нежнейший пух. И я заражаюсь от него этим непривычным, но без сомнений прекраснейшим чувством. И хочется жить, и хочется быть собой. И радует любая погода за окном, будто то тепло или холод. Ему хорошо, и нам хорошо.  

А что делает и почему валяется под кроватью пустая коробочка сертралина?.. Вы ничего не видели!  

30 марта, вторник  

Продолжаю фантазировать на тему того, как бы лечила муза. Незаметно слово за словом так и возникает сюжет (чего, в общем, я и добивалась), теперь сижу, думаю, не создать ли по мотивам новый рассказ, или лучше оставить небольшой записью. Мой крылатый хорошо пошёл на уже упомянутых выше таблетках. Побочных действий практически никаких не было, зато почти сразу появилось хорошее настроение. У меня тоже всё хорошо, радуюсь за обоих.  

Мне только смешно, представляя, думаю, что было бы, узнай кто-нибудь об этих моих проделках. Что сказали бы люди? «Лили совсем уже ненормальная! Он же – не человек! Как ты могла на такое решиться? » А хотя почём людям знать, кто Он? Да, не человек, а сущность. Прилетел больше недели назад домой, извинился за долгое отсутствие. Клялся в любви, проявлял нежность, верный и преданный муз, словом, такой же, как раньше.  

А то, что Он – не человек, да знаю я это прекрасно. И давно знала. Большую часть времени сидит дома, вроде как отсиживается, ждёт что-то, или пережидает, прячется. Попутно пусть поправит здоровье. Изредка делает короткие вылазки на улицу – прямо через окно с балкона – взмывает золотой вспышкой и пропадает далеко-далеко в облаках, я только и успеваю его заметить; далеко-далеко в небе на миг блеснёт золотой огонёк, и ищи его!  

А когда погода плохая и мартовский день совсем не напоминает весну, идёт серый унылый дождь, он никуда не летает. Муз сидит на балконе, совсем не страшась холодов. Дверь распахнута, невысокая табуреточка подставлена как раз под окно. Он сидит, немного печально глядя на коричнево-серый мёртвый пейзаж, сидит и почти не двигается. Иногда находится в своём обычном человеческом облике, а когда замечтается, или когда не заметит, что я наблюдаю, превратится в пульсирующий свет, большое такое золотистое облако плазмы, облако с крылышками. В такие моменты Он не любит, что бы его отвлекали и трогали, да и любопытным рукам лучше не притрагиваться к горящему полупрозрачному золотистому пламени. Ожога не будет, но что будет – этого не знает никто, просто лучше не трогать; во всё остальное время мы живём преспокойно в моей маленькой комнатке-квартирке, сидим, едим, читаем, мечтаем и спим вместе, и ничего плохого пока ещё не случилось…  

Даже удивительно, что такому космическому созданию помогают человеческие таблетки.  

1 апреля, четверг  

Но это всё лирика, а надо рассматривать и более грустный вариант. Не хочу говорить, не хочу, боюсь даже думать, но… А что если она вернётся и победит? Если я не выдержу и поддамся? Он найдёт моё уже бездыханное тело. И что тогда? Он узнает. Но будет поздно. Он – Сила, некая сущность, дух. Но который так связан! Что станет с Ним? Как Он отреагирует? Бросится на колени, будет рыдать, просить. Поздно. Увы, очень-очень и очень поздно! Если не станет меня… Сможет ли Он жить с этим?  

И мне стало страшно – нет. Перед глазами проносились подробности этой немой не то драмы, не то трагедии. Место действия – то квартира, то гора с высокими скалами. Верёвка – самоубийство, или несчастный случай – сорвалась вниз, поскользнулась на камне, – одна суть! Меня нет… Он летит вниз, стремительно срываясь из своего космоса, или мчится в ванную комнату. Он замирает, становится на колени, а затем падает… Не может сказать ни слова, кричит, кричит исступлённо и страшно. А кто-то недавно, другая Сила, кажется, намекала на то, что может случиться непоправимое, что ходит девица по острию, она на грани, очень сложная ситуация. Не буду вдаваться в подробности, почему впала в депрессию и покончила с собой ещё одна моя героиня…  

Главное – Он живой. Трепещет на ветру, кричит, истерически дёргая меня за руку, бьёт по лицу, бьётся головой об стену. Он испытывает страшную боль. И другие Силы молчаливо стоят в стороне, наблюдают. Проходит время – дни, месяцы, годы, Он пытается прийти в себя, но в тот день мир потерял все краски. Яркость сменилась непрекращающимся серым дождём. И мир – целый мир – рухнул.  

Мой муз неоднократно бывал на том месте, где оборвалась нить. Молча стоял, ходил, мучительно и исступлённо, делал вид, что случайно оказался там, хотя на самом деле каждый день только там себя видел. Помешался. Конечно, он и раньше знал о силе любви, о вечности, преданности и красоте трагедий. И сколько иных красавиц нередко влюблялись в Него… Но ни одна другая не трогала так, не интересовала. А сегодня тот факт, что она умирала с его именем на устах, заставил содрогнуться. И Он впал в ужас…  

Вновь великая Сила пала на колени перед тем местом, где когда-то сделала последний шаг я. Он больше не был собой. Не мог жить. Не мог умереть. Бросался камнем с обрыва и вставал, не умея отрезать крылья.  

И Он страдал… До тех пор, пока алый рассвет не оповестил однажды весь мир о том, что «так больше нельзя, невозможно». Последний шаг. Первый, последний и единственный способ. Самый главный страх и самый большой секрет. …О, это довольно серьёзная причина жить дальше!  

5 апреля, понедельник  

Я понимаю, муза надо хоть иногда отпускать полетать, размять крылышки. Но куда он отправится? Без меня? Страшно. Вдруг что-то случится? Боюсь. Вот поэтому и держу взаперти, всегда дома. А надо искать весну. Апрель уже – ветер, снег, холод! Даже если нет слякоти – есть туман. Словом, редкая чудо-погодка… Надо искать весну! Что-то с ней, похоже, случилось. Украли? Запрели? Убили, или держат в заложниках? Вот и надо слетать – пусть проведает… Я снова немного боюсь, глушу страх таблетками – не помогает.  

10 апреля, суббота  

А сейчас, наверное, повторяюсь... Уже писала об этом в прошлом году, но не могу не сказать. Представляю, как он постепенно идёт направку. Весёлый, лежит на диванчике, нежно закутавшись в плед, снова такой, как раньше, или почти такой – лежит, расслабленно распушив крылья. Лиловый взгляд, спокойствие, тишина, руки, лежащие на груди, внимающие мерному биению сердца. Его любимая поза, любимый знак. Знак, который не может не упокоить и который всегда заставляет хотя бы чуть-чуть улыбаться. Мне он тоже безумно нравится. Тепло приносит свои плоды.  

14 апреля, среда  

Как хорошо! Я и забыла, что так бывает! Вместе с музом ездили в университет, он сам изъявил желание, настоял, я хотела его удержать дома, но что вы; гуляли вместе по саду. Какое зелёное всё кругом! Стояло выглянуть солнышку – и тут же цветы везде, маленькие незабудки, как крошечные улыбки неба. А солнечные ириски как пахнут, разбегаются коврами полян по траве. Я забыла совсем, что можно так улыбаться…  

Увидели в местном озере большое количество красноухих черепах. Откуда они взялись? Сбежали? Или их кто-то завёл? Прекрасный день. Всё прошло даже лучше, чем думала. Сижу, допивая свой чай. Наслаждаюсь подаренным букетом пахучих роз. Смотрю на свои руки, что также до сих пор пахнут цветами, и… Радуюсь.  

22 апреля, четверг  

Ладно, хватит мечтать. Начала о себе писать, а после улетела в фантазии. Но отчего такое радостное чувство внутри? Почему хочется, закрыв глаза, сидеть, не шевелиться, боясь спугнуть радость? От Него ли, от этих историй о вдохновении? Что-то во всём этом есть, можете верить или не верить, но это не просто слова, это – намного больше.  

Сегодня ко мне приходил Ориби, только уже по-настоящему. Он стал сниться заметно чаще, чем раньше. И сегодня был воплощением всей нежности, искренности, любви и красоты, которые я когда-либо видела. Сон длился всего пару мгновений, мы были в каком-то здании, возможно, дома. Его лиловые, в тени почти карие глаза казались ещё более влюблёнными, чем прежде. Я сидела рядом, в шоке от трепета и мечты, точно до конца не могла поверить, что это Он. Именно такой он, как в романе. Наконец-то, в своём обличии…  

Из-за того, что мы были в комнате не одни, я немного боялась подойти к Ориби. Но после растолкала людей и сидела почти вплотную. Он полулежал, чуть прикрыв глаза от восторга, и от него исходила такая энергия, такая сила, точно не человек это был, а минимум ангел во плоти… Да так по сюжету и сказано.  

Он меня не боялся, а я знала, что также безнадёжно люблю его. Несмотря на людей, которые толпились поблизости и явно с осуждением таращились на нас обоих, я, помню, гладила его лицо. Я не верила своему счастью, что это и был Он, что, вот, мы и встретились!..  

А когда проснулась, то поняла, никакие события из внешнего мира больше не смогут омрачить моего настроения. И поняла, кто есть Он, ангел или демон – мы столько думали, а ответ всегда лежал на поверхности. Он – есть Любовь. И всё остальное неважно.  

Ничто никогда не испортит мою жизнь и не разрушит эту вечную, благословлённую мирозданьем Любовь. Отныне будет всё хорошо! …Совпадение или нет, в последнее время пришло сразу несколько идей для рассказов. Кажется, я стала, наконец-то, такой, какой была до депрессивного ужаса.  

1 мая, суббота  

Сегодня ездила с папой на экскурсию в горы. Хорошо… Особенно когда, уставшие, наконец, добрались до вершины и полчаса отдыхали на мягкой траве. Это удивительно, какая она тёплая и пушистая, и какой всюду стоял запах свежести и чабреца! Сколько цветов… И ласточки летают над головой, и махаоны, а ведь это достаточно высоко – 700 метров над уровнем моря; понравилось. Особенно то, как потом сидели то ли под яблоней, то ли под грушей, в её редкой тени покрученных чёрных веток с бутонами, как спину через чёрный плащ припекало жаркое солнце.  

И подумалось мне, как было бы здорово жить на этих отвесных скалах, жить среди гор и лесов, но только имя крылья; как могли бы именно здесь обитать существа, подобные моему музу; как среди этих полянок ирисов и сон-травы размещались их огромные гнёзда, и как по этой мягкой яркой и сочной траве бегали бы босиком маленькие чернокрылые музы, их детки… Бегали по камням под жаркими лучами солнышка, купались в волнах тумана, баловались, прыгая вниз, а мама их, я, следит, чтоб летали, как надобно…  

Я снова замечталась о крыльях. Пригрелась, задумалась о своей вечной любви, о том, что могло быть, встреться мы в этом мире, и… Радуюсь.  

Р. S. На миг ещё показалось, что я вижу у этих маленьких муз на голове рожки, так кто же Он – муза или демон? Даже если Он – сам Люцифер, я так давно и так сильно его люблю, я с ним счастлива, и он дарит мне счастье, кем бы Он ни был – отныне это ничего не меняет!  

14 мая, пятница  

Иду уже который раз по нашим уютным и узким улочкам и снова, и снова думаю в шутку о том, какие дети могли бы быть у меня с Ориби, ведь он дух или демон – без разницы, а я вроде лишь человек. И потом осенило, они же не должны быть такими, как у обычных людей, да и к тому же у нас уже есть дети – мои работы, произведения, это наши творения, наши дети.  

Иду и останавливаюсь рядом с каждым лиловым кустиком, повсюду такой сладкий и нежный пьянящий аромат. Сирень! Только сейчас поняла, как сильно я люблю её запах. Лиловые лепестки, крупные цветочные гроздья. Лиловые, фиолетовые, голубоватые, махровые белые. Они окутывают тебя в незримое платье, завораживают, лишают речи и снов… Сломала одну небольшую веточку, не удержалась! Ещё и нашла два странных цветочка: с восемью и – не поверите! – двенадцатью лепестками.  

Наверное, третий день думаю, что влюбилась в сирень. Сижу напротив стола со стеклянной вазочкой, бегаю к ней бесконечно – нет, так не дело. Надо переставить вазу на стол. И написать – обязательно написать – о сирени. Ведь она так красива, так завораживающе нежна и возвышена, и так мимолётна… Словом, третий день нюхаю ветку из вазы. Уносит вихрь эмоций белоснежных маленьких шалунов. И такое славное крылатое настроение на душе. Смотрю, наслаждаюсь. Радуюсь.  

16 мая, воскресенье  

В этом году рано поспела клубника, и много так – целые россыпи, сладкая и ароматная, как раз такая, как я люблю. Сегодня почти весь день провозилась на огороде – собирала эти красные ягодки и воровала некоторые в рот, шучу, что ела весну. Месяц скоро закончится – скоро всю съем. Немного разморило от солнца.  

А рядом сновали они, четверо малышей с крылышками. Я так и не поняла, откуда они взялись, такие смешные, с наивными и большими глазами. Один был с бело-чёрными крыльями, другой – серо-чёрными, третий – пёстрый, как сойка, весь разноцветный, а последний отличался от всех. Во-первых, этот малыш был полностью чёрный, а во-вторых, у него росли рожки. Братья и сёстры кружили, танцуя, как ведьмочки, вокруг клубники, а этот прижимался ко мне, ласкался и всё время просил почесать за ушами. Это было и мило, и так смешно, особенно, когда я поняла, что за ушами, это значит и за рогами тоже. От одной фразы.  

Не сразу я решилась дотронуться и до них, этих тёмных, но совсем не острых образований. Крылатый малыш совсем сполз на колени, расслабившись и чуть не уснув от восторга. Он воровал клубнику из моей корзинки и тоже приговаривал, что сейчас «съест весну». Мы смеялись и радовались, а после я точно проснулась…  

Больше никто не летал, только солнце пекло, как летом. Вокруг меня вился, прыгал на колени и спину наш дачный – и к слову, чёрный – любимый кот, он обожал меня, всегда не давал прохода. Но я чувствую, что-то здесь было ещё, помимо сладкого аромата, последних утренних капелек и зелёных усов. Что-то здесь было особенное, даже волшебное. Муз вернулся и на сей раз был не один, он привёл с собой всех своих юных крылатых помощников! Если бы не они, я бы просто сидела на грядке и рутинно собирала красные ягоды. Что-то произошло… И сегодня, и за последние месяцы. И в целом всё так непривычно, точно я это больше не я, а лучший человек, лучшая своя версия. Радуюсь.  

11 июня, пятница, обед  

Что-то определённо произошло, но теперь это не имеет значения. Я открыла глаза и увидела, наконец, новый мир, точнее, нет, прежний. В блестящих морского цвета глазах отразился лавандово-мятный этюд, так предстал этот день, наполненный свежестью ярких красок. Утро оказалось дождливым, дождливым явился и день, но именно эта влага и свежесть заставили понять превращение.  

Природа рыдала вместе со мной, но на сей раз не от грусти – от радости. Алмазные слёзы были дороже камней. Я шла по извилистой мокрой тропинке и ловила себя на мысли, что не иду, а парю – ноги сами отрываются от земли, я взлетала.  

Я ловила себя на том, что среди этого водоворота воды и листвы отчётливо ощущаю, как сзади начали пробиваться крылья. Нет, не пробились, а уже развернулись, окрепли, отныне они готовы взлететь! Я люблю этот дождь, этот мир, я люблю эту жизнь и себя тоже. Теперь больше не человек, а муза, вот кто я.  

И я кружилась в вихре ароматов и красок, бегала по улицам и хотела всё записать. Он вернулся! Мой Ориби, моё вдохновение! Оно оказалось везде. Каждая травинка, каждый листок и цветочек хотели быть написанными, кричали всем о себе. Андерсен говорил то же самое, и он оказался прав.  

До сих пор помню, как воздух сводил с ума, небо рвалось прозрачными струями. Ветер, прохладный и прекрасный, обдувал щёки и разбрасывал во все стороны короткие волосы. Я бежала, летела. Я так хотела бежать ещё дальше.  

11 июня, вечер  

А теперь наступил вечер, прошла после дождя пара часов, но в душе время застыло навечно. Радуюсь, радуюсь, радуюсь.  

Я благодарна.  

Севастополь, декабрь 2020 – 18 мая 2021, 488  

Список сокращений:  

Д. * – депрессия