Ассоциация

АССОЦИАЦИЯ  

Вот, как бывает: увидишь какое-то, казалось бы, совсем не- приметное место, и оно цепко врежется в твою память, будет много раз возвращаться, напоминать о себе. Ты с удовольствием будешь прокручивать виртуальные кадры, отложившиеся в голове, будешь наслаждаться памятными видами, испытывая радость новой мнимой встречи с ними.  

О таком местечке и пойдет речь. Рядом с трассой вольготно раскинулась деревенька со святым именем Богоявленка. Обыкновенное, ничем, кроме своего названия, неприметное селение, каких много на просторах Руси. Немного в стороне от него – скромный женский монастырь. Усилиями нескольких послушниц он с трудом возвращается к жизни после былых гонений.  

Сворачиваешь с большака, мимо обители по узкому асфальту движешься в сторону, указанному стрелкой на давно выцветшей табличке с надписью «База отдыха». Когда-то большой завод оборудовал там нехитрое заведение, где отдыхали и проводили отпуск его работники. Ныне завод разорился, жива ли база? Когда-то там бывали и мы, и ностальгия потянула нас в те забытые места.  

Дорога свободная, видать мало обитателей в такой глуши. Лето, буйство трав на заброшенных полях, лишь изредка на обочине зарумянится куст шиповника: любит он вольные места, ему просторно, вольготно вызревать и потчевать витаминами пернатых обитателей. Но, вот появились и другие кустики, за ними осторожные молодые одинокие березки, сначала – маленькие, хрупкие и нежные, потом смелее, всё выше и выше. И вот он – полновластный березняк, старожил, с буреломом отживших ветвей и трухлявых стволов. Его веселая нежная листва сменяется темной густой зеленью хвои, начинается ельник. Деревья большие, мощные, где-то там – в вышине дружески сплели свои кроны, образовав живописную арку над дорогой, защищая путника от изнуряющей полуденной жары и ублажая его чистым ароматным смолянистым воздухом. Яркое солнце с трудом пробивает сказочный шатер, находит редкие прогалины и пестрит на асфальте светлыми пятнами.  

Вот среди стволов замелькала белизна строений вездесущих дачников, но не тех, что, как жуки ковыряются в навозе и на грядках, а тех, старомодных, коротающих время и досуг на природе, в её первозданном виде.  

И вдруг, стоп: конец серой ленты, дорога оборвалась, впереди крутой спуск. Мы, как из тесной лесной скорлупы вылупились, попали на свет, в другой мир. Впереди глубокий лог: крутизна такая, что своя сторона берега не видна, почти обрыв. Зато противоположный – во всем величии и красе. На его вершине – густая плотная полоса смешанных деревьев, им тесно, они сгрудились в сплошную непролазную стенку и, как заботливые и услужливые стражи, надежно прикрыли ту сторону оврага от студеных северных ветров. У них свой строгий порядок: никакой вольницы, каждому своё место, они не покушаются на склон, там для них табу, там другое. Там разостлан чудесный травяной ковер, сотканный стеблями и листьями богатого разнотравья, испещренный яркими цветами радуги. Шедевр дизайнерского мастерства самого создателя: нарядно, гармонично, изумительно.  

Любопытство не дает покоя, мучает жгучее желание посмотреть, что там внизу, как выглядит твоя, невидимая сторона.  

Хорошо, что дальше нет асфальта, соскользнули бы по нему: крупный булыжник, расклиненный мелким щебнем. С опаской, осторожно, почти юзом, на скорости и на тормозах спустились вниз. И вот мы на дне, над нами громадины гор и узкая полоска солнечного неба. Нет ожидаемой прохлады, воздух тяжелый, густой, ни дуновения, душно.  

Да, наш склон безлесый, возможно так и было задумано: зачем мешать светилу заглядывать в ущелье с юга. Когда-то здесь была высокая плотина, большой водоем, в нем плескалась малышня, купались, плавали на лодках и матрацах отдыхающие. Теперь её нет, то ли смыло в половодье, то ли снесли специально, чтоб не отвечать за утопленников. Кто же его тогда наполнял, где тот исполин, который нес такую массу воды? Нет, не видно исполина. Скромный ручеёчек затерялся среди камней, зарослей осоки, камыша и буйного ивняка. Водичка чистая, прозрачная, неподвижная: даже не поймешь, в какую сторону она течет, только изредка её тревожит легкая рябь от вскормленных ею же земноводных обитателей. Смотришь на него, на величественные берега и, кажется, что жизнь замерла в неге покоя, изнеможения и сладостного ожидания.  

По дну насыпана шлаковая дорога: любопытно, куда она ведет? Не удержались, последовали дальше. Ага, вон извилистый серпантин скудного асфальта взбирается на правую сторону. На самом верху средневековье, заборы с бойницами, диковинные замки? Нет, там не пахнет древностью и седой стариной: там обосновались столичные нувориши. Путь туда для нас, простых смертных, закрыт, там грозные секьюрити с овчарками и камерами наблюдения, не пустят.  

Едем дальше, шлак круто повернул налево и в гору. Его еще не разровняли, не укатали, но рядом сухая грунтовка, можно по ней. То же свербячье любопытство, раз сыплют шлак, значит это кому-то нужно, надо посмотреть. Ну, саврасочка, не подведи, выкарабкайся. Натужно ревет мотор, машина-зверь, и мы на вершине.  

Бескрайний простор, буйство растительности, горизонт уходит на самый край земли. И там, далеко-далеко, его остановили и окаймили узенькими темными лесными полосками. Какая же это бескрайняя даль, что лесные великаны кажутся такими карликами, одноцветной полоской, такими одноликими? А ведь там где-то прячутся домишки, живут люди: это для них стелется шлак, тянется дорожная артерия, чтобы в их, богом забытый край, наконец, пришла новая жизнь и цивилизация.  

И ещё нас буквально ошеломило и поразило высокое, безбрежное, огромное небо. Такого не увидишь в городской теснине, ему нужна свобода и простор. Его много, очень много, оно властвует и благоухает над, казалось, послушным, притихшим и покорным миром. Мы долго, зачарованные, не могли пошевелиться, наслаждались и любовались его вольницей, свободой, простором и безграничностью, вдыхая пьянящий аромат окружающего царства.  

Не скоро отпустило нас не привычное для городского жителя видение и лишь, вволю насытившись впечатлениями, повернули обратно. Опять юзом, ползком спустились вниз и уже другими глазами окинули округу. Снова нас поразило, но уже другое, небо. Оно сбавило свой гонор: там, в вышине оно уже не властвует, макушки деревьев наверху цепко прихватили его за край, не отпускают, позволяя всему живому в ущелье вдоволь налюбоваться его изумрудной синевой и таинственной красотой.  

Не хочется покидать это, на первый взгляд, обыкновенное, рядовое местечко, так неожиданно поразившее нас и возбудившее наше воображение до, может, надуманной фантазии.  

Хотя у каждого человека свои ассоциации, и каждый видит мир по-своему. Мы увидели его именно таким.  

И ещё. Тогда в далекой молодости все это не вызывало у нас таких эмоций, видать с возрастом мы стали впечатлительнее.