Опасная командировка

Алина Хатько & Олег Вайнтрауб  

ОПАСНАЯ КОМАНДИРОВКА  

Глава 19. В Москве.  

Григорий  

И вот мы уже в полете. До Москвы лететь нам 8 часов. Можно за это время спокойно все обдумать и спланировать наши действия.  

А что, если руки этой мафии тянутся и до Москвы? Мне показалось, что те двое, что стояли у стойки регистрации пассажиров в аэропорту областного города, ждали именно меня, но присутствие вооруженного сопровождающего не дало им возможности остановить меня. Но ведь могут меня встретить и в Москве… Надо что- то придумать…  

– Наташа, у тебя бинт еще остался?  

– Да, а зачем он тебе?  

– Я не хочу тебя пугать, но предупредить должен. Понимаешь, нас и в Москве могут встречать. Они видели, как нас провожали в самолет. Могли сообщить в Москву, а там уже организовать нам встречу. Возможно, это только мои домыслы, но на всякий случай, мы должны подстраховаться. Нужно их обмануть. Ждать нас они могут только в зале прилета. Больше негде. Мы не должны там появиться, или появиться тогда, когда они нас уже не будут ждать. Как это сделать? Значит нужно задержаться до того времени, как выйдут все пассажиры и нас среди них не окажется. Нужна причина задержки. Вот такой причиной задержки и станет твоя больная нога.  

– Гриш, она у меня уже почти совсем не болит…  

– Значит, сейчас она у тебя очень сильно заболит!  

– Как?  

– Ты сейчас начнешь симулировать сильную боль. Я буду тебе помогать. Снимешь ботинок, обмотаем ногу шарфом и сверху бинтом, будет впечатление, что нога сильно распухла. Подойдет стюардесса, предложит помощь. Ты попросишь у нее что-нибудь обезболивающее. А я попрошу ее заказать по радио сопровождение больной, мол, иначе нам до такси не добраться. А там, в Москве придут сопровождать тебя с носилками. От носилок ты категорически откажешься. Тогда они сходят за инвалидным креслом. На это уйдет время. Все прилетевшие уже покинут зал прилета. А это как раз то, что нам нужно. Встречающие, не обнаружив нас в толпе выходящих пассажиров, начнут бегать по аэропорту нас искать. А нас тем временем через служебную зону выведут к стоянке такси.  

– Гриша, а вещи наши как?  

– Я попрошу кого-то из сопровождающих получить вещи. Ты все поняла? Тогда действуй.  

Посидев немного, Наташа наклонилась и стала растирать ногу, изображая сильную боль. Делала это она так артистически, что мне самому даже показалось, что она страдает от боли. Я стал хлопотать вокруг нее, помог снять ботинок, ногу мы быстро обмотали шарфом и тут же замотали бинтом, и к моменту прихода стюардессы нога выглядела очень натурально распухшей. Подошла стюардесса.  

– Что у вас тут случилось?  

– Да вот старая травма начала давать о себе знать. Нога начала резко опухать, боль неимоверная. У вас есть что-нибудь обезволивающее?  

– Может спросить пассажиров, нет ли среди них врача?  

– Не надо врача, мне бы только боль унять, а там дома я сама буду отек снимать. Это уже не первый раз.  

– Девушка, – обратился я к ней, – как нам быть? Ее на руках, да еще с вещами, я до такси не донесу. А самой ей, как видите не дойти. Она даже ботинок не натянет на распухшую ногу.  

– Я сейчас по радио сообщу в Москву. Прямо к трапу подъедет скорая.  

– Не надо скорую! Нам бы как-то помогли бы добраться до такси, а там мы сами.  

– Хорошо, тогда я закажу вам сопровождение. Они помогут больную довести до такси.  

– Это нас бы вполне устроило, если такое возможно.  

– Конечно, а таблетку анальгина я сейчас вам принесу.  

Я вздохнул с облегчением. Кажется, все шло по моему плану. Через несколько минут стюардесса принесла таблетку и стакан воды. Наташа взяла таблетку, сунула ее за щеку, запила водой, а когда та ушла, таблетку выплюнула и вопросительно взглянула на меня. В лице ее читался вопрос: ну как, я справилась?  

– Молодец, – шепнул я ей, – ты справилась отлично, как настоящая актриса. Тебе бы нужно было идти в театральный.  

Она мне только улыбнулась в ответ. Так она и до конца полета сидела с перевязанной ногой. В Москву в Домодедово мы прилетели утром. Сошли мы последними. Наташа прыгала на одной здоровой ноге, а я поддерживал ее и нес в руках ее сумку, свой портфель и ее ботинок. От помощи стюардессы мы отказались.  

Как я предполагал, у трапа нас ждали двое крепких парней с носилками. Увидев их, Наташа очень натурально закапризничала.  

– Нет, нет, нет! На носилки я не хочу! Я уж лучше на одной ноге допрыгаю.  

– Да куда уж тебе, попрыгунья, – нарочито сердито ворчал я.  

– Ребята, может, есть какая-нибудь тачка или коляска…  

– Ладно, мы сейчас сходим за инвалидной коляской.  

Они ушли. Я подмигнул Наташе. Все пока шло по плану. Мы так и остались ждать их у трапа.  

– Ребята! – крикнул я им вдогонку, – получите уж и заодно наши вещи. Догнал их и отдал талоны.  

– На это уйдет еще время! – радовался я, потирая руки.  

– Гриш, а мне что до самой Москвы так на одной ноге и скакать?  

– Нет, в такси размотаешь и наденешь ботинок. Вот удивится таксист! Привезли на инвалидной коляске, а вышла уже вприпрыжку!  

Все получилось, как было задумано. Это меня уже настораживало. Не бывает так в жизни…  

Наташа  

Григорий в понедельник пришёл поздно и очень был встревожен. Вкратце рассказал, что раскопал очень большой криминал, и что нам надо уносить отсюда ноги. Его тревога передалась мне. Во вторник он ушёл рано, предупредив меня, чтобы я была готова полностью к отъезду к одиннадцати, ракета уходила в 12. Наскоро приготовила бутерброды и чай, засунула с трудом Грише в сумку, а акт решила спрятать у себя в пальто. Как настоящий конспиратор, я заранее отпорола подкладку пальто, чтобы потом туда спрятать акт и, при первой же возможности подкладку зашить. Тогда пусть ищут, про себя улыбнулась и к 10 часам была одета и сидела у окна. А к 11 часам уже стояла с вещами на улице, и когда подъехал Григорий на директорском автомобиле, то с его помощью быстро вскочила внутрь. Он передал мне пачку листов, и пока он грузил наши вещи, я тут же, разделив ее на части, спрятала под подкладку и взялась за иголку.  

Пока ехали, я успела зашить подкладку. Быстро заняли свои места на ракетеэ И когда уже ракета отчалила, Григорий немного расслабился. Однако радоваться было рано. Ещё нужно добраться до Москвы. И вечером мы, наконец, сели в самолёт, который должен был приземлиться в Москве утром. Григорий попросил меня притворится больной, нам надо было выйти из зала прилёта последними. Он предложил мне симулировать сильную боль в ноге. Я упиралась. Мне совсем не хотелось этого делать. Однако глаза Григория были полны тревоги, и я не смогла ему в этом отказать. Пока пассажиры дремали, мы обмотали ногу шарфом, а поверх его наложили бинт. Получилась очень правдоподобно, что нога опухла. Только надо было разыграть острую боль, с чем я утром по прилёте справилась. И как сказал потом Гриша, что очень было правдоподобно.  

Самое забавное было то, что меня доставили на стоянку такси в инвалидной коляске. Ребята, доставившие коляску, бережно пересадили меня в машину. Гриша поблагодарил их, и мы отправились на Белорусский вокзал. Конечно, у таксиста глаза полезли на лоб, когда из машины я вышла, как ни в чём не бывало на своих ногах. Однако ничего не сказал, когда Гриша щедро рассчитался, естественно, не по счётчику.  

На вокзале я зашла в туалет и привела свою ногу в надлежащий порядок, а тем временем Григорий сдал мой чемодан и сумки в камеру хранения и купил мне билет. Сам он торопился быстрее сдать акт ревизии в свою контору. Мы договорились, что до отхода поезда я прогуляюсь немного по магазинам. Нужно было купить кое-какие сувениры для моих коллег, да и главврачу мне хотелось также сделать приятное. А Гриша должен был приехать, чтобы меня проводить. Он с улыбкой пообещал, что для меня у него есть очень приятная новость. Я просила озвучить сейчас, однако он сказал, что только перед самым отъездом. Это есть его большая тайна. Поцеловав меня в губы, и пощекотав своими усами, он быстрым шагом удалился. И тут то я только вспомнила, что акт то остался у меня в пальто…  

Времени у меня было достаточно, и я решила поехать у ГУМ. Конечно, я это сделала зря. Народу было не протолкнуться. Все что-то хотели купить особое. Везде были сумасшедшие очереди. В каждом отделе не пробиться. В канцтоварах купила красивую авторучку для главврача. Врачам, с которыми работала индийский чай в красивых жестяных упаковках. И, конечно, знаменитые московские карамельки, за которыми отстояла два часа в очереди. Времени оставалось мало, и я уехала на вокзал, думая, что Григорий уже там и беспокоиться за меня. Я ждала встречи с ним, как будто не видела очень давно. Да и заинтриговал меня тем, что хотел сказать перед моим отъездом. И самое главное, нужно было отдать ему акт. Я уже успела снова распороть подкладку и достать оттуда документ.  

Однако, получив в камере хранения свои вещи, и подойдя к месту прибытия поезда, заметила, что Гриши не было. Я то и дело поглядывала на часы. А вот уже подали и поезд. Я ещё раз с надеждой огляделась. Его не было. Зашла в вагон и уставилась в окно. Знакомое лицо так и не появилось на горизонте. Поезд тронулся, а сердце моё упало. В глазах стало темно. Тысячи мыслей кружились в голове.  

Я передумала о том, что, возможно, его схватили подельники директора. О том, что может его сбила машина. А ещё о том, что он просто не захотел меня больше видеть. И только теперь я с ужасом вспомнила, что мы же не обменялись с ним адресами. Ни он, ни я не знаем где кто из нас проживает. Это была самая настоящая катастрофа.  

А поезд неумолимо набирал скорость, унося меня всё дальше и дальше от Григория, а скорее от моих несбывшихся надежд на простое женское счастье.  

Вот так…было…было…было…, но прошло…. Двое в пути……  

Григорий  

Наше такси неслось по улицам города буквально через всю Москву. Конечно, «неслось», это громко сказано. В эти утренние часы на улицах Москвы всегда было много машин. Нам приходилось иногда подогу останавливаться на светофорах. И все же к 10 часам мы добрались до Белорусского вокзала. Мы с Наташей договорились, что купим ей билет до Даугавпилса на вторую половину дня, я быстренько смотаюсь к себе в офис, доложу результаты ревизии, а потом вернусь на вокзал и провожу ее. За это время она пройдется по ближайшим магазинам у вокзала.  

Мы сдали наши вещи в камеру хранения. Наташа оставила себе только свою сумочку, а я портфель. Потом мы отправились в кассовый зал. У касс народа оказалось немного. За полчаса нам удалось купить ей билет на 15-10. Таким образом, в нашем распоряжении до встречи оставалось менее четырех часов.  

Поцеловав Наташу и пожелав ей не слишком увлекаться покупками и не опаздывать, я отправился на метро в свой офис. Он располагался в районе метро «Октябрьское поле», так что ехать туда пришлось с одной пересадкой около 25 минут. Я прикинул время на обратный путь. Если на проводы оставить не менее 10 минут, на обратную дорогу минимум полчаса, значит, крайний срок, когда я должен буду покинуть свой офис это 14-30.  

Встретил меня наш женский коллектив радостными криками. Похоже, они тут уже соскучились без меня. После длительного отсутствия и я по-другому взглянул на них, и как-то бессознательно стал их сравнивать с Наташей. Ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Наташей. Конечно, самой молодой и самой симпатичной была Вера Павловна, но и ей далеко было до моей новой знакомой. У секретарши директора я узнал, когда он сможет меня принять. Та сказала, что он сейчас в министерстве, и обещал быть не ранее 13 часов. И я принялся писать отчет о своей командировке. В отдельной докладной записке я изложил то, что мне удалось узнать о незаконных поставках леса в Японию. В 12-50 работу над бумагами я закончил и отправился в приемную директора. Секретарша, наша милая Олечка, любезно сообщила, что директор звонил, сказал, что он сейчас пообедает и сразу прибудет к себе. Мы мило болтали с Олечкой, пока ждали директора. Она расспрашивала меня о моей поездке. Я рассказывал ей о наших приключениях и постоянно поглядывал на часы. Время было уже 13-30, а шефа все еще не было. Я уже начинал нервничать.  

Он появился только в 13-45. На ходу, снимая пальто, увидел меня.  

– О, Григорий Федорович. Появился. Как поездка? Много накопал? Зайдешь ко мне через 10 минут.  

И уже к Олечке.  

– Оля, ко мне никого не пускать, ни с кем не соединять. Я сейчас сделаю несколько звонков и потом займусь с Григорием.  

Эти 10 минут мне показались добрым часом. Когда настенные часы показали время 13-55, я постучал и приоткрыл дверь. Директор еще продолжал разговор по телефону.  

– Можно, Николай Степанович?  

Он, не прекращая разговора, кивнул и пальцем мне показал на кресло пере его столом. Разговаривал он еще добрых пять минут. Когда закончил, обратился ко мне.  

– Ну, давай докладывай.  

Я положил ему на стол бумаги и стал докладывать положение дел на комбинате. Он слушал меня немного рассеяно, думая о чем-то своем. Когда же я дошел до незаконных поставок древесины в Японию, он сразу оживился.  

– Григорий, теперь подробнее! Это уже интересно! Это целая сенсация! Тут уже не административное дело, а уголовное. Нужно подать заявление в прокуратуру по результатам твоей ревизии. Я подробно ознакомлюсь с твоими документами и вызову юриста. Вы вместе с ним составите заявление Кстати, а почму ты это не указал в акте?  

Я замялся, очень не хотелось говорить, что акт остался у Наташи. Тогда я сказал:  

– Понимаете, Николай Степанович, я до самого конца не был уверен, что они меня не перехватят, поэтому настоящий акт отправил почтой. Нужно дождаться, когда она доставит его.  

– Как по твоему мнению, о каких суммах идет речь?  

– Я думаю, что не менее миллиона, а там может быть и больше.  

Николай Степанович встал со своего кресла и стал прохаживаться по своему кабинету, нервно и довольно потирая руки.  

– Да, ты молодец, ты много накопал! Теперь мне будет, о чем доложить министру. Такое дело раздуем!  

Знаешь, ты к этим бумагам приложи еще подробнейшую объяснительную записку, изложи все, что тебе удалось узнать по этому делу. Потом еще следователь поработает с тобой.  

– Николай Степанович, а как же мой отпуск?  

– Потом… потом. Я обещал тебе две недели дополнительно, ты их получишь. Но сейчас нужно по горячим следам, а то они могут замести следы. Как ты говоришь, туда добираться? А впрочем…, это уже не наше дело. Пусть уже об этом думают в прокуратуре.  

Пока шел этот разговор, я нервно поглядывал на отражение часов в зеркальных стеклах шкафа за спиной у директора. Сейчас часы были у меня за спиной. Стрелки показывали у же 14-25. Пока нашему разговору, казалось, не будет конца.  

– Так ты говоришь, что они устроили, чуть ли не охоту на тебя?  

– Видимо, до них дошло, что мне стало известно содержание той папки без номера, которую по ошибке притащила мне работница бухгалтерии.  

– И что же они хотели от тебя?  

Ответа на этот вопрос я и сам не знал, но и ответить не успел. В это время на столе у директора зазвенел телефон вопреки его запрету. Очевидно, у секретарши были на это особые инструкции. Николай Степанович взял трубку, и послушал несколько секунд, жестом показал мне, что я могу идти. Обрадованный, я выскочил от него, едва успев взглянуть на часы. Время было уже 14-35. Не помню я, как покинул офис и домчался до метро. Когда спустился вниз к поездам, увидел хвост уходящего состава. Мои часы показывали 14-42. Ждать очередного поезда пришлось 4 минуты. Народа в вагоне было немного, места свободные были, но я стоял у дверей, мысленно подгоняя поезд. На Баррикадной по переходу я мчался, расталкивая пассажиров. И опять не повезло. Перед самым моим носом мой поезд на Кольцевой ушел. Бесконечно долго пришлось ждать следующего. Но следующий, прошел пустой без остановки. Это еще пять минут ждать! Поезд подошел ровно в 15-00. На Белорусской я выскочил и, как угорелый, помчался по эскалатору вверх. Я уже боялся смотреть на часы. Только бы успеть!  

Когда я выскочил на перрон, то увидел в сумерках октябрьского дня огоньки последнего вагона уходящего поезда.  

Все… Опоздал! Наташа уехала, и я не успел с ней проститься. А ведь я планировал ей сказать самое главное… сделать ей предоложение… И тут только сейчас до меня дошло, что я не знаю ни фамилии Наташи, ни ее адреса, ни ее телефона. И она не знает моего адреса и телефона. Как-то, когда мы были вместе, нам было не до этого. Все откладывали эти вопросы до самого отъезда. Как же мы теперь найдем друг друга? И, к тому же, она так и увезла документы… А если почта не придет?...  

(Часть 2 следует)