Снег на обочине

Глаза на уставшей физиономии остро манило прикрыть хотя бы на пару секунд, а до города оставалось ещё миль десять, а то и все пятнадцать. Шины рассекали лужи тающего снега, разбрызгивая жижу по флангам. Он поддавался соблазну опустить голову на руль, но часть рационально-работающего мозга вопило о возможной опасности. Ему было плевать. Он сидел за баранкой с самой рани и полагал, что заслуживает пару часов сна.  

Он включил гранж-рок по радио, чтобы не уснуть и проехал ещё несколько сотен футов, пока за сугробами на обочине не показался мотель. Неоновая вывеска. Он запечатлел её в памяти и стал ассоциировать её со своим нежданным спасением. Спасением во всех смыслах.  

Припарковать фуру в полудреме. Проследить за прицепом, дабы тот случайно не задел чужую собственность. Вожделенно хлопнуть дверкой и спрыгнуть с кабины. Обязательно не забыть ударить по колесу носком, дабы проверить работоспособность люфта. Словно зомби поковылять к излучающей свет входной стеклянной дверцы в мотель. Женщина за стойкой…  

– Здравствуйте, чему могу вам помочь? – произносит она с завидно-бодрой улыбкой.  

– Номер, любой, – бормочет дальнобойщик. – Побыстрей.  

Он схватил ключик, который она ему протянула, но не услышал номер. На брелоке он увидел число шестьдесят девять. Он ввалился в дверь под этим номером и его не смутило, что она не была заперта на ключ. В его спящем разуме поковыряться ключиком в замке – означало открыть его; расстёгнутая спортивная куртка скукожилась, когда он рухнул на не расстеленную кровать. Дверь так и осталась открытой…  

Ему снилась та самая неоновая вывеска. Во сне он улыбался. Он шёл к ней по белому-белому снегу в надежде наконец-то обрести покой, но покой не продлился и двух часов. Сквозь дрему он услыхал заносчивый и изумленный женский голос:  

– Какого черта ты делаешь в моем номере?!  

Шофер не успел дойти до вывески, его выбросило из сновидений. Дернувшись, он скоротечно протер глаза и уставился на силуэт с утонченной фигурой, стоящий перед ним на фоне лунного света, проникающего из проема двери. Неизвестная женщина включила комнатный свет. Он поправил замятую куртку и осмотрел её. С ног до головы. Она держала руки сложенными на груди, переминаясь с ноги на ногу с косым высокомерным взглядом. Вид у неё был вызывающий. Продажный.  

– Ты кто такой? – спросила она уже в более спокойной манере.  

– Я… я никто, – говорит мужчина, – обычный дальнобойщик.  

– Хорошо, обычный дальнобойщик. Спрошу ещё раз: что ты забыл в моем номере?  

– В вашем номере? – он протер глаза ещё раз, а затем снова посмотрел на брелок. – Ой, и вправду ваш. Я перепутал, мой номер – девяносто шестой. Прошу прощения, – он встал и почувствовал импульс в своей голове, отчего схватился за неё и вновь сел на кровать.  

– С тобой всё в порядке? – спросила она, изобразив неравнодушие.  

– Да, да… у меня бывает такое, когда резко встаю, – говорит жалобно он. – Сейчас, сейчас я уйду.  

Она сощурила глаза, а затем села рядом с ним. Когда его отпустило, он открыл глаза и виновато поглядел на неё.  

– Ну, я пошел, счастливо, – сказал он, когда подошел к дверному проему и обернулся.  

– Можешь не уходить, – игриво произнесла она.  

– С чего бы это?  

– Меня здесь нет.  

– Что?  

Она растворилась в прах на его глазах. Пыль распространилась по всему помещению, и он стал задыхаться, пока не потерял сознание.  

Мужчина очнулся на снегу у обочины. Его грузовик стоял в паре футов от него. Никакой вывески и мотеля рядом не было. Странно, но он больше не чувствовал гиперсомнии, преследовавшей его в течении всего дня. Его голова вскипала. Он встал и стряхнул с себя снег. Ему было холодно, поэтому он мигом взобрался в кабину и продолжил движение.  

Спустя пару сотен футов за сугробами опять показалась неоновая вывеска. Он поддался легкой дрожи и дал фору любопытству. Дальнобойщик повторил все те же самые движение, что он делал впервые тогда, когда в сонном состоянии парковался на стоянке у мотеля. Все то же самое, вплоть до музыки, играющей по радио; женщина за стойкой поприветствовала его точно также, и он попросил у неё ключ от любого номера. На брелоке он опять увидел число шестьдесят девять, но когда отвел глаза и посмотрел ещё раз, там было уже девяносто шесть…  

Водитель преднамеренно поднялся к шестьдесят девятому номеру и убедился в том, что он не был заперт. Включив свет, он растерянно осмотрел номер и лег на кровать в такой же позе, по памяти. Когда услышал глухие приближающиеся шаги, он проворно подорвался с кровати и забежал в уборную, оставив маленькую щелочку в двери.  

Та женщина вошла и, сложив руки на груди, барски окинула взглядом углы комнаты. Она медленно легла в постель. Прождав десять минут, он осторожно вышел и уставился на неё, спящую. Он дернул ручку двери, но она не поддавалась. Вдруг женщина проснулась.  

– Ты убил меня, – жутко сказала она ему в спину.  

Её шея покрылась синевой от удушья. Она снова начала растворяться в прах, и он ничего не мог поделать.  

Пробуждение. Он снова обнаружил себя лежащим на снегу, у обочины. Грузовик стоял на том же месте. Он неосознанно повторил все действия. Ему и в голову не приходило просто проехать мимо той манящей пурпурной вывески.  

Припарковавшись, водитель бросил взгляд на шестьдесят девятую комнату. Она была оцеплена полицией. Свет от красно-синих мигалок бегал по лестницам мотеля. Он поднялся, чтобы спросить у сотрудников, что произошло, но его тут же схватили. Он хотел протестовать, кричать… но не мог.  

Тьма. Холодный белый свет резко включился. Он сидел за столом в маленькой комнате, а перед ним стояли двое полицейских. Они что-то обсуждали и спрашивали у него. Он не мог сконцентрировать взгляд, он спал.  

– Ты убил проститутку, – сказал один из сотрудников, – но зачем было возвращаться туда ещё дважды?  

– Он болен гипесомнией, знал я таких, – обратился второй полицейский к первому. – Ничего толкового он не скажет. У них каждый пятый день проходит, словно в тумане.  

– Выходит, он невменяемый? – спросил первый. – В принципе, всё сходится. Только невменяемые забронируют номер в одной комнате, а сами ворвутся в другой.  

– Конечно, – говорит второй. – Я сам знаю, как это… быть уставшим. В глазах всё плывет. Понятное дело, что перепутать в таком состоянии число девяносто шесть с шестьдесят девять – раз плюнуть.  

– Да, но зачем было душить того, кто там находился?  

– Этого мы не узнаем. В психлечебницу его, дело закрыто, а мы с тобой пойдем бахнем по кружке пива. Идет?  

– Ещё спрашиваешь? Конечно идет!