Дом Державиных.

"«Ах, если бы она была жива,  

Я всё бы отдал за неё, всё бросил»  

Слова, слова, слова, слова, слова.  

Мы все их после смерти произносим»".  

Валентин Графт.  

В моей далекой молодости, когда я ещё был способен на безрассудные поступки и чувствовал праздность жизни, случилось мне проживать в одном доме, находящемся за несколько тысяч верст от имения моих родителей. Я был вынужден покинуть родительский дом из-за случившегося скандала на одном из вечерних приёмов гостей. В этот злополучный и отчасти забавный день к нам пожаловала одна дама, каких называют «яркими звёздами светского общества». На ее голове из волос был сформирован грациозный лебедь, а платье походило на озеро – светло-голубое и необычайно пышное. Словом, для всегдашнего обсуждения проблем образованности русского общества её наряд немного отличался от других. Ну и как тут не отпустить пару колких насмешек в сторону этой «сияющей» дамы?  

–Наталья Николаевна, – начал я свою речь, – вы прекрасны как никогда. Но скажите, не боитесь ли вы, что ваша прическа может стать жертвой охотника? – я растянулся в умилённой улыбке, а в глазах засверкал огонёк. – Сезон начался, как никак.  

После этого пошли слёзы, крики, выговоры на моё счёт – словом, мне пришлось распустить свои крылья и покинуть родительское гнездо, подобно тому лебедю, который был уничтожен в порыве гнева Натальи Николаевны после моего едкого замечания. Для моих матери и отца мнение света являлось чуть ли не самым важным в жизни, поэтому, когда события того вечера дошли до самых сливок общества, а моя мать стала получать замечания как в письменной, так и в устной форме о проблемах моего воспитания, им ничего не оставалось сделать, как временно удалить меня из дома, тем самым подвергнуть некоторому наказанию. Да и мне самому хотелось поскорее начать жизнь свободную и самостоятельную.  

На тот момент мне было девятнадцать лет, я еще не окончил курса в университете, зато уже остался на улице фактически ни с чем. Учёбу пришлось отложить на лучшие времена, а пока я искал себе убежище в таком большом, но таком сером и пустом Санкт-Петербурге, что оказалось довольно таки проблематичным, ведь мои тогдашние друзья не имели возможности принимать меня в собственных домах (как уже говорилось, в обществе я прослыл не в лучшем ключе).  

Бродя по извилистым улочкам Петербурга и дойдя до одной станции, я решил бросить судьбе вызов, купил случайный билет и таким образом очутился за тысячу верст от столицы. Судьба забросила меня в Кострому, где я и поселился в том доме, с которого и начал свое повествование.