потерянное письмо

ах, Луизианна  

не ценил я ни разу так сильно света,  

чем когда мы в бараке, всею юрбой,  

вдруг увидели солнце, вышедшее за руку проводить  

отшумевший прибой.  

мы возненавидели красный, и с горькой душой,  

впивались глазами в до боли знакомый цвет,  

смешанный с синевой,  

как на закатах обычно бывает.  

от нас красота, дорогая моя, ускользает.  

увы, для нас красный уже никогда  

не станет прекрасным :  

чего бы он не украсил,  

мы головы отвернем.  

от маков стошнит, от рассвета сердца заболят,  

розы шипами заколят, свинцом раскалят.  

милая, я едва – ли помню, что это цвет твоих губ, и любимого бального платья,  

где на воротнике брошью крепилась  

тройка лилей.  

теперь это лишь смертельные пятна  

смертельные пятна на форме сердечных друзей.  

Луизианна, здесь все поголовно – рыцари — храбрые, честные, вольные,  

поверь мне, никакие души не смогут ярче них воссиять.  

и мне никогда не понять,  

за что, и кому, для чего, почему  

вдруг послали их умирать?  

не годится из юной груди,  

не давая последнему слову пройтись по устам,  

прорастать полевым цветам.  

они спросили меня, готов ли я защищать  

свою землю,  

ценою жизни своей,  

я ответил – да.  

и когда они спросили вторично "что, по вашему, юный, такое война? "  

я попросил их, лишь слегка приоткрыв рот  

прочесть мой прежде данный ответ  

наоборот.  

(ад)