*неоконченная пьеса*

Пушкинская сегодня была пуста. Как обычно, без всякой робости, я закрывал нашу лавку. Через четверть часа ожидались сумерки, поэтому я поспешил к морю. Я часто проводил там досуг, долгое мое отсутствие у причала приводило к грусти.  

Наша дружба с морем началась несколько лет назад. Моя собака по кличке Арти, угодила в рыболовную сеть. Я немедля бросился ее спасать, но глубина взяла своё. Мы с Арти тогда хлебали вмести соленую воду, а я махал руками и ногами, пытаясь докричаться до берега. В минуты тревоги, я подумал о матушке, которая бы не пережила потерю в свете возраста, и тогда я начал просить о помощи море. Знаю, оно уже тогда чувствовало ритм моего сердца, свою власть над нами, но и мои просьбы, оно не упустило. Вскоре нас будто выпихнуло и выкинуло с глубины.  

Я очнулся на пляже, очевидцы сказали, что меня вытащил мой пёс. Усадив бедолагу во дворе, я вернулся к причалу. Сумерки не мешали нашему разговору с морем. Мне так много хотелось спросить у него. Прежде всего, мне хотелось его поблагодарить, на что оно отвечало ударами волн о камни. Мы с Арти остались в долгу перед ним. К полночи, пора было закругляться и мне пришлось возвращаться домой.  

Мы переехали в Ялту, когда мне было шесть. Об отце я никогда ничего не слышал, и кроме матушки, у меня никого не было. Она работала в городском театре имени А. П. Чехова. Не обладая высоким талантом, ей часто доставались вторые роли и массовки. Моя мать считала театр призванием всей жизни, поэтому другие виды деятельности ей были не по душе. Театр занимал большую часть ее жизни, дома мы пересекались лишь к сумеркам. Мне оставалось лишь искать себя в жизни. Как-то матушка предложила мне старую кладовую, на Пушкинской, в роли места моей творческой деятельности. Позже это стало всей моей жизнью. С ранних лет, я увлекался живописью. Однажды мы с мамой посещали музей в Симферополе, тогда я и влюбился в искусство. Мне запомнилась картина Крамского, на полотне была женщина в черной шляпке и черной шинели. Тогда я решил сам рисовать портреты.  

Наш курортный городок был полон туристов. В особенности летом, и осенью. Изо дня в день, нашу лавку посещали около десятка человек. Она представляла собой старый зал, средней длины, с большими окнами до потолка. Отличием от остальных лавок было лишь то, что мы не продавали там товар, а создавали портреты, но по старой памяти, название сохранилось. На этом месте, когда-то, торговали полотнами и кистями, как говорила мне мама. Скончавшийся старик оставил лавку заброшенной, и мы вмешались в ее судьбу. Я притащил туда цветы, шторы, пару стульев, кофеварку и мольберт. И на протяжении уже многих лет, она превратилась в мою мастерскую. Рисовать приходилось каждый день, и по многу. Деньги с портретов, мы откладывали за жилье, так же как и театральную прибыль матушки. Мне доводилось рисовать разных людей. Это были как пенсионеры, так и школьники, одинокие и замужние, и прочие, но каждый раз я отдавал портрету всего себя самого.  

Однажды, в один из прохладных сентябрьских вечеров, в мою лавку забежала крайне напуганная девушка, она забралась на стол, и даже не пытаясь с него слезть, кричала: ”Собака, там! Я очень боюсь собак! ”. Прикрыв в быстром темпе входную дверь, и завершив тем самым свой рабочий день, я подошел к незнакомке. Она успокоилась. Как оказалось, мой пёс увязался за ней с самого пляжа, будто бы нарочно пытаясь притащить ее к моей лавке. Несмотря на мою застенчивость, не предложить ей чашечку латте и тёплый плед после такого, было бы не прилично. Она была явно не против. Мы уселись на стулья и охотно принялись к разговору. Я сразу выделил для себя в ней, предположив, что предо мной человек красноречивый и уверенный.  

– “Давай будем знакомы, Артем. ”  

– “Злата, очень приятно. Артем, только сразу. У меня одна просьба, не думаю что большая. Не мог ли бы ты отвести меня до отеля, во избежание твоей собаки, либо еще чьих, не хотелось бы вновь испытать этот ужас (улыбается). ”  

–”Ммм… конечно да! Могла бы даже не спрашивать. ”  

Во мне появилась взволнованность. Провожать девушек мне никогда не доводилось, но отступать было некуда. Я свыкся с ситуацией. Мы охотно болтали на разные темы, она была в лидирующей роли в беседе. За это, пусть и короткое, время нашего диалога, из ее уст ни на минуту не заканчивались идеи и темы для разговора. Ялтой овладевали сумерки, и мы должны были выдвигаться.  

Отель, в котором прибывала Злата со своими родителями, находился за несколько кварталов от лавки. Одной, зеленоглазой, хрупкой девице, бродить по едва ли ночному курортному городу, было бы явно некомфортно. Дорога для меня казалась длинной, но вот, мы уже были на месте. Прощавшись, я почувствовал облегчение, моя взволнованность собирала вещи и уходила. Тем не менее на миг, я захотел увидеть ее вновь, считая это почти нереальным. Мы расстались на хорошей ноте, помимо, я получил благодарность за содеянное. Она ушла. По дороге домой, в моем сердце поселилась скука. Я заранее знал о грядущем вечере после расставания. Матушка должна была спать, набираясь сил перед спектаклем, а страдающий от одиночества пёс, ждал меня на крыльце. Ночь укутала наш город.  

Настоящая неожиданность свершилась для меня в один из будничных дней. Дорисовывая мальчишку, лет десяти, в дверь моей лавки вошла знакомая девушка. Злата прекрасно выглядела, на ней было светло-желтое платье с бабочками и бордовые туфли. По завершению портрета, она подошла ближе. Как оказалось, ей захотелось отблагодарить меня за мою недавнюю доброту. Из своей кожаной сумочки, Злата охотно вынула эскимо с клубничной начинкой.  

–«Для меня это нонсенс, впервые мне девушка дарит что-то (застенчиво)».  

–«Будь здоров, Артем! И спасибо еще раз. »  

Она резво устремилась к двери, затем провожающий ее сквозняк прикрыл за ней дверь. Признаться, мне стало даже чуть грустно, меня вновь ждала работа…  

Несмотря на мою слабую заинтересованность в друзьях и скованность, я думал о Злате. В моих мыслях вырисовывался образ нашей первой встречи. Я представлял как рисую ее, а она восхищается запахом моих цветов. Это пожалуй первый интересный собеседник в моей жизни после моря. Мне казалось что плед впитал всю нежность ее тела, а чашечка со слоном, оставила вечный след ее губ.  

Смеркалось. Грядущую ночь я решил полностью посвятить себе. Предупредив матушку, что не явлюсь домой, моим желанием было прогуляться до моря и поговорить с ним. Розово-синий закат и осенний штиль гостеприимно меня встретил. Закурив сигарету, я принялся к разговору. Он был немного для нас с морем необычный. Мне нечего было скрывать, и про Злату тоже.  

–«Веришь мне или нет, но уверенность в том, что мне нужно найти эту девицу, не покидает мой разум. Я хочу нарисовать ее, как минимум. Не возьму с нее денег и поставлю ультиматум, если мне удастся нарисовать так, что ей понравится, она разрешит мне вас познакомить. »  

Море в тот день было крайне спокойным. Его ответом был лишь прохладный ветер на тлеющую сигарету Артема. Попрощавшись, он устремился к лавке, и прикрыв наглухо дверь – уснул.  

Совпадением ли оказалась их встреча? Утро Златы начиналось с легкой пробежки на набережной, в то время как Артем решил не срезать свой маршрут, дабы навестить море перед работой с утра. В его ушах бодро играла его любимая группа (Нирвана), ноги охотно перепрыгивали лужи, как вдруг его хватили за плечо. Не предполагая подобного, из его рук выскользнул рюкзак с кистью и красками. Артем устремился обернуться. Она сияла. Румяны были ее щеки, а короткие шорты и футболка с медведем придавали вкуса.  

«Здравствуй, какие люди! Торопишься? »  

«Направляюсь в лавку, очередной загруженный день…»  

«Слушай, а хочешь разгрузим его, прямо сейчас? »  

«Ты будешь помогать мне рисовать, или до вечера меня веселить? » – вздохнул Артем.  

«Мимо. Ты сегодня не работаешь! » – восклицала Злата.  

«Но … Нет. Я не могу. »  

«А если мы последний раз в жизни друг друга видим? » – заигрывала она.  

Действительно, она была права. Попрощавшись сейчас – есть вероятность больше не пересечься вообще, хоть и курортный наш город не имеет больших масштабов. Я согласился.  

Первым делом, я составил ей партнера по бегу. Злата быстро бежала, что я едва за ней успевал, болтающийся рюкзак также мешал концентрации. Не давая спокойно бежать отдышка, вынудила меня остановиться.  

«Пойдем до отеля, мне нужен душ и сухая одежда. Подождешь меня внутри. Я приготовлю тебе милкшейк. »  

«Идем…».  

Не так долго мы шли, как оказались на месте. Предо мной снова оказался знакомый мне отель. Внутри помещения где проживала их семья было уютно. Кухня с розовыми шелковыми шторами и мини-баром, чучело оленьей головы в прихожей комнате, а также большие окна, придавали сочную изюминку их номеру.  

Злата не была похожа на неприличную деву, несмотря на присутствие чужого парня в ее отеле. Верным решением было оставить ситуацию на самотек. Время пролетело незаметно. Я разглядывал архитектуру их помещения. Журнальный столик и тв придавали обыденности. Она села напротив.  

«Слушай, а тебе сильно влетит за лавку, да? »  

«Предположи…»  

«Как я могу оправдать свое наглое поведение? »-ухмыльнулась Злата.  

В моей, пустой на тот момент как пенопласт голове, возникла идея.  

«Все-таки лавку сегодня придется открыть». -с иронией возразил он.  

«Хочешь оставить меня одну? »  

«Идем! »  

Им овладела уверенность. Артем ощущал, что делает в данную минуту своей жизни все, как того следует, выкинув из головы будничные портреты людей и неуплаченные долги. Робко коснувшись ее плеча, он дернул к выходу.  

Вполне себе солнечный день сменялся легкой пасмурностью без дождя. Они двигались вдоль моста вверх, срезая дорогу к лавке.  

«Может пора открыть свой секрет? »-спросила Злата с небольшой скукой на лице.  

«Давай я тебе его покажу, для этого потребуется лишь войти в мастерскую».  

Несколько человек стояли у входа. Дед лет 65, почесывая затылок, смотрел на часы, а его внук бегал вокруг его ног, словно по тонкому льду, пересекая каждый раз тротуар и выбегая на дорогу. Две бабули с пакетами местного универсама что-то обсуждали, будто не видели друг друга около полугода. По всей видимости кто-то из них мог стать сегодня моим клиентом.