Германия, а вот и мы. Глава 19. Генетическая память.

Глава 19. Генетическая память.  

Переговоры прошли буднично и по-деловому. Пару раз потом сходили с нашими немцами поужинать, а в оставшиеся до отъезда дни мы бесцельно слонялись по городу, сидели в штубах, накачивались пивом и шнапсом.  

В день отъезда мы собрались, рассчитались на рецепции за проживание, побросали багаж в машину и двинулись в аэропорт. По дороге заехали на заправку – по условиям аренды машина должна была быть возвращена с полным баком. Заправившись, мы зашли в стеклянное здание станции. На кассе, расплачиваясь, я взял еще какую-то мелочь – жевательную резинку или леденцы. Оплачивал наличными. Маленькая, хрупкая девушка-кассир взяла прозрачной ручкой купюры, которые я положил на прилавок для оплаты. Отсчитала сдачу и положила ее в пластиковую тарелочку для денег. Я протянул руку за сдачей, собираясь забрать положенные туда деньги, когда меня остановил резкий возглас:  

– Halt. (Стой)  

Девушка резко произнесла это неожиданно низким, почти мужским голосом. Отрывисто, как команду. Все же насколько сильны наши генетическая память и советское воспитание. Эти немецкие команды, часто звучащие в фильмах о войне въелись нам в подсознание, видимо, намертво. Я в ужасе замер. Почему-то внутри все похолодело, и в эти мгновения я подспудно ожидал следующей команды:  

– Hende hoh! (Руки вверх! )  

Я так и остался стоять с рукой, протянутой за сдачей и непонимающе глядя на девушку.  

– Die Feller. (Ошибка) – Объяснила она мне с улыбкой, заметив мое замешательство.  

Она всего лишь ошиблась, отсчитывая мне сдачу. А сколько эмоций довелось мне пережить. И не могу сказать, что это были самые приятные ощущения в моей жизни.  

Приехали в аэропорт, сдали машину, зарегистрировались на рейс, сдали багаж. Пройдя таможенный и паспортный контроли, сели в баре попить на прощание немецкого пивка. Время летело.  

– Дим, пошли, посадку объявили. Наш рейс.  

– Да ща, что ты, как голый в баню? Успеем. Там вечно на посадку очередь. Допьем спокойно и пойдем. Тут рядом.  

Мы не спеша допили пиво, подождали официанта. Расплатились и пошли на посадку.  

Идем. Идем по указателям к своему гейту, выходу по-нашему. Идем. А гейта нашего все нет. Указатели показывают, что он где-то впереди, потом где-то справа, потом опять впереди, а его все нет и нет. Позднее, в других аэропортах, я встречал указатели, которые показывали не только направление на нужный выход, но и сообщали о приблизительном времени, необходимом, чтобы не спеша, спокойным шагом дойти до него. Очень хорошая и правильная идея.  

По громкоговорителю нас уже вызывают по фамилиям. Перешли на рысь. А гейта все нет. Последние сто метров неслись уже во весь опор. Не учел Дима, что Дюссельдорфский аэропорт, мягко говоря, был несколько больше нашего Шереметьево-2.  

Взмыленные мы подлетели к стойке проверки билетов, у которой уже никого не было. Девушка в форменной одежде укоризненно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Проверила паспорта и билеты, оторвала и отдала нам корешки посадочных талонов, пропустила нас в рукав. Мы влетели в салон самолета и за нами сразу захлопнули тяжелую дверь. Лайнер ждал только нас.  

Сели на свои места, пристегнулись. Через пятнадцать минут мы были уже в воздухе. Самолет, сделав круг над аэродромом, взял курс на восток. Домой…  

– Да, Дим. То Германия не хотела нас принимать, а теперь чуть не заставила остаться.  

– Угу. Я чуть не обделался. Ну, теперь все нормально, часа через четыре уже дома будем.  

– Завтра вас с Лариской ждем у нас.  

– Ладно. Не забудь. Про сауну не рассказываем.  

ЭПИЛОГ.  

На следующий день Дима с Лариской были у нас. Как обычно сидели на маленькой кухне, рассказывали о наших мытарствах в день отъезда и приключениях прошедшей недели в Германии. Где-то после третьей стопки Дима закурил, прищурился от попавшего в глаз дыма, глянул на меня:  

– А вот где мы еще, девки, были… Ни за что не догадаетесь. Кто бы мне рассказал – не поверил…