Германия, а вот и мы! Глава 9. Знай наших!

Глава 9. Знай наших!  

Я небезосновательно опасался повторения одной истории, случившейся с нами во время первого посещения солнечного острова Кипр. Дима очень не любил, когда я ее вспоминал. В тот приезд мы остановились в пятизвездочном, обожаемом русскими туристами, отеле «Four Seasons», находящимся в городе Лимассол, не менее обожаемом нашими соотечественниками. На следующее после прибытия солнечное утро мы вышли на пляж, принадлежащий отелю. Как и большинство россиян, впервые выбравшихся за рубеж после того, как рухнул многолетний железный занавес, мы жаждали общения с иностранными гражданами, полагая, что и мы представляем для них такой же интерес, как и они для нас. То, что соотечественники славились за рубежом тем, что налево и направо, с тупостью сломанного автомата, раздавали безумные чаевые – давно уже стало притчей во языцех. Именно этим фактом, а не нашими душевными качествами, объяснялась наша бешеная популярность у обслуживающего персонала отелей, ресторанов, кафе и прочих общественных заведений. Чаевые эти зачастую достигали сумм, сопоставимых со счетом, принесенным этим же персоналом. Лишь гораздо позже мы узнали, что весьма бережливые и экономные европейцы воспринимали эти щедрые подношения не как проявления загадочной и широкой русской души ( вопреки полученным еще в школе сведениям, что поиск ответа на вопрос – что же такое загадочная русская душа – безумно волнует всех без исключения иностранцев. Ни хера это никого не интересует ), а как, своего рода, тупость и кретинизм. Но ведь это, как в известной поговорке: «Ах, если бы я был такой умный, как моя Сара потом…».  

Вышли на пляж. Заметили навес, сделанный из тонкого белого брезента в виде парусов бригантины. Под парусами располагался пляжный бар. Подошли. Забрались на высокие барные стулья.  

– Андреас. – Представился нам бармен. – Сегодня обслуживать вас буду я.  

– Семен, у тебя деньги есть? А то я с собой не взял – все в номере оставил. Не думал, что здесь на пляже бар есть.  

– Нет. Нету. Да они здесь и не нужны. Заказывай, что хошь, потом он тебе чек выпишет, номер комнаты укажешь, распишешься – и Вася-кот. – Я уже был наслышан о внутриотельной системе оплаты товаров и услуг по принципу «запись на номер».  

– Бля. Удобно.  

– А ты что задумал?  

– Ща покажу этим форенерам, как русские водку пить умеют.  

– Димуль, я, конечно, не горячо любимая, мозг тебе выносить не собираюсь, но во-первых, позволь тебе заметить, что ты, мягко говоря, не совсем русский, но это не важно, так к слову. Во-вторых, ты твердо уверен в этом своем намерении? Вообще-то, за бортом плюс тридцать восемь – не самая комфортная температура для показательного бухания. И наконец, в-третьих, ты уверен, что самая настоящая русская доблесть – это тупо бухать в жару?  

– Иди в жопу, Семен. Ты еще мне будешь башку трахать. Не хочешь поддержать друга – сиди молча, прикрывай мне спину.  

– Мы, вообще-то, не на фронте и кругом – не враги, но ок, прикрою. Пить, правда, не буду, уж прости великодушно.  

– Андреас, дабл столи, плиз. – Начал Дима воплощение в жизнь своего плана поражения воображения иностранцев русской удалью. С двойной столичной начал.  

– Are You sure, sir? Isn’t it too hot for that? (Сэр, Вы уверены? Не слишком жарко для этого? ) – с улыбкой осведомился бармен у Димы.  

– Че он там? Семен, ну что это за язык? Как будто кошка блюет! Че он от меня хочет?  

– Предупреждает тебя, что ща не самое лучшее время для бухла.  

– Советую не советовать. Андреас! Давай!  

Наше «давай» к тому времени уже знали во всем мире, наравне с «водка, матрешка, балалайка и бабушка. Почему-то с ударением на «у»».  

Ну, давай, так давай. Хозяин – барин. Андеас дал. Потом еще дал. Потом, в течение получаса, еще раза три-четыре. В общем, минут за сорок получилось чуть меньше пол-литра. Это и для дома-то, без жары, да под хорошую закуску, многовато. А тут – плюс тридцать восемь. Без закуски. Ну, как без закуски – сердобольный Андреас поставил перед Димоном блюдечко фисташек. Я о чем-то болтал с Андреасом, когда он прервал наш разговор криком подстреленного зайца. В волнении он перешел на свой родной язык:  

– Κύριε, κύριε. Δείτε το φίλο σας... (Господин, господин. Смотрите, Ваш друг…)  

Я обернулся, посмотрел на место рядом с собой, где сидел Дима. Стул был пустой. Димина демонстрация русской доблести ожидаемо достигла апогея. Он без движения лежал крестом на траве. Видимо, сознание покинуло удалого демонстранта в момент употребления последней порции алкоголя. Он свалился со стула навзничь. Прямо на газон. Хорошо, что изгородью бара служил невысокий кустарник, а не металлическая или бетонная ограда. Иначе могло бы быть беде.  

– It’s OK, it’s OK! Andreas, everything is OK. – Успокоил я бармена. – My friend is a little tired. ( Мой друг всего лишь немного устал).  

Я с трудом взвалил моего «немного уставшего друга» на плечи и повлек его в номер точно так, как трудолюбивый муравей тащит в свой муравейник дохлую гусеницу.