Там, где тепло. Часть 1

Планета Ана-Эйст; г. Ниссель – столица страны Ниювы.  

Реальное техническое училище, близ окраины.  

– У меня чешется хвост, – прошипел, едва разжав губы, Гиро.  

– Нашли место, ты с твоим хвостом, – так же тихо отозвался его друг Раух.  

Место и время и впрямь были неподходящими. Стояли оба подростка, как высокие, в первом ряду своего класса, на небольшом плацу, под лучами все выше поднимающегося жаркого тропического светила, и делали вид, что слушают директора их учебного заведения. В народе за оным закрепилось прозвание Фреза – по подобию аналогичных с далекой Земли. Вроде как там похожих много. В Столице же – ать, два и обчелся, и попасть в них удавалось не всем. Вот вылететь – запросто. Нарушением дисциплины считался и такой вот треп на построении, тем более – пред очами всего руководства и в то время, когда директор, Ортон Северный, произосил свой монолог.  

Но болтать хотелось со страшной силой. Северный был нуден, многословен и толкал речи по любому поводу. Сейчас – напутственную, по случаю окончания учебного года и отправления старшеклассников на практику.  

– Проклятая подростковая линька, – добавил Гиро, длинный хвост которого уже самопроизвольно подергивался от противного зуда.  

– Тебе-то хорошо, – не мог не отозваться Раух. – Всего раз в полгода линяешь. Потом и того реже будет. А у меня – прыщи.  

Гиро скосил взгляд на друга. Лоб того, с утра, и впрямь украсился парой свежих красных бугров. Ранее выскочившие рассыпались по носу и скулам.  

В самом деле, как-то странно у этих гладких людей, произошедших от приматов, с кожей. Слишком она нежная. Вот у людей-эйстов – плотная, упругая, с рудиментарной чешуей на скулах, плечах, и внешней стороне рук и ног. Хвосты, конечно, и вовсе блестят. У Гиро уже проступил на светло-оливковом фоне, палевый ромбовидный узор.  

В прошлые века обьясняли такую разницу между двумя народами, населяющими Ану-Эйст, чудом творения. Но вот, пятьдесят лет назад, случилось тут событие планетарного масштаба. Рядом со столицей страны Ниювы сел гигантский инопланетный корабль. Отважные послы поднялись на борт, и так контакт был установлен. Гости скрывали свои лица: носили будто из стекла отлитые шлемы и накидки, цвета которых имели металлический блеск. Ростом они были с обычных эйстов. Называть же себя советовали Истинно Мудрыми, но термин не прижился. Опасаясь гнева, их прозвали Старшими, а не как похуже, и всуе предпочитали не поминать. Сами они почти никому и не показывались, но слухи о них множились нехорошие. Де, всеслышащи они и, по желанию, вездесущи: могут менять внешность и ходить среди людей неузнанными – благодаря не волшебству, а уровню технического развития. Планету же они не поработили по лишь им ведомым причинам, но могли и передумать.  

Эти Старшие довели до сведения царя, что в то время, как здешняя цивилизация доросла только до паровозов и первых электрогенераторов, другие уже свободно летают между мирами, осваивают новые земли и даже воюют, к вящей своей славе. И, между прочим, соседи по сектору космоса скоро смогут достичь Аны-Эйст. Посему, почему бы здешней власти не обзавестись собственным космофлотом? Да, небольшим, на сколько средств хватит. Но этого будет достаточно, чтобы обезопасить себя от других пришельцев: Старшие и их техника превосходят новое поколение космических держав. Брать в оплату они согласны и руды и ценные металлы и прочие сырье, и, впридачу, готовы поставлять оборудование для разработки месторождений.  

Царь Нарос Ан-Темма, естественно, согласился. Так возле столицы появился космопорт, собранный из готовых модулей. Сперва он выглядел строго и элегантно, затем оброс местными строениями, вплоть до больших амбаров и подсобных сарайчиков.  

Старшие довели так же, что теперь Ана-Эйст имеет права на прилегающий участок космоса, где вольна устанавливать свои законы.  

На этом они закончили с просветительной частью и перешли к учебной. Оборудование на кораблях и в порту стояло такое, что местным достаточно было нажимать на кнопки. Служба на звездолетах тут же вошла в моду у аристократии. Но как это все работает – толком не представляли даже ученые мужи. Начинка кораблей была надежно скрыта от любопытных глаз: делиться своими достижениями Старшие не собирались. Предупредили только, что в случае попытки грубого взлома от корабля и местности вокруг останется котлован, а в случае попыток мягких эйсты лишатся дружеского расположения своих благодетелей, и кораблей тоже – те просто улетят, выполнив принятую аппаратурой команду. Покупатели предупреждению вняли и с азартом начали покорять отведенную им часть галактики.  

Разумная жизнь обнаружилась на пяти планетах – там обитали гуманоиды, не доросшие и до эпохи паровых двигателей. Им пришлось сдаться и обязаться выплачивать дань.  

Неразумная, но кипучая – еще на двух десятках, но лишь на нескольких из них люди могли находиться без дорогостоящих скафандров.  

И на всех, даже не обзаведшихся еще и зеленью, имелись свои богатства, которые можно было обменять на новую технику. Власти вознамерились создать полноценный флот. Тем более, что вероятный противник сыскался лишь только эйсты вышли в космическое пространство. На границе объявились другие инопланетяне. К изумлению экипажа – вылитые гладкокожие люди. К еще большему изумлению – даже в их языке слышались знакомые слова. Имелись у них и приборы, записывающие и анализирующие чужую речь и быстро создающие словари, так что с контактом затруднений не возникло.  

Эти, с планеты Алларетт, оказались товарищами более общительными. До уровня Старших, как они признали, им было еще далеко, и к ним те никогда не наведывались. Зато, по установлении дипломатических отношений, они стали привозить массу удивительных вещей и увлекательные цветные фильмы, мигом затмившие первые черно-белые ленты Аны-Эйст. Благодаря чужому кино местные жители узнали массу терминов и жаргонных слов, кои и принялись с удовольствием пользовать, и к месту и не к месту.  

Сии инопланетяне и поведали, что оба народа на Ане-Эйст – не местные. В незапамятные времена, где-то на исходе каменного века, гладких вывезли с одной планеты, а эйстов – с другой. Судя по всему – те же загадочные существа, которые, чуть позже, доставили людей на Алларетт. Прародину те уже обнаружили – на последнем пределе досягаемости своих кораблей – Землю. Нашли даже страну, из которой, судя по языковым корням, изъяли их и здешнюю популяции. Оттуда же на Ану-Эйст завезли сьедобные растения, некоторые плодовые деревья и одомашненных животных. Без них на дикой планете, где подобные еще не появились, выжить было бы чересчур тяжело. Их ученые утверждали, что эйсты произошли от пресмыкающихся – неизвестной ветви змей, сохранивших ноги. Но эйсты и сами верили, что их прародителями были мифические Крылатые Змеи. А далее началась терминология: ученые алларетт с восторгом отмечали, что те пресмыкающиеся, с неизвестной планеты, стали почти теплокровными, то есть, не зависящими от внешних условий, и что матушка природа видоизменила чешуйки на их головах и вокруг глаз в псевдоволосы и реснички.  

Во тьме веков, попав в неблагоприятные условия, люди и эйсты научились жить вместе, и даже языки их смешались в один. Но, как сказали алларетт, природа и беспощадна: гладкокожим эта планета подходила меньше, доя размножения в том числе. От того были они малочисленнее и более крупные и сильные змеи исторически главенствовали.  

Теперь же, со звездолетами Старших, Ниюва подчинила и все другие страны. Те пытались бороться, но сразу уяснили, что с тепловым оружием и залпами из атмосферы с их примитивными пушками не потягаешься.  

Гиро был уже из поколения и сословия, растущего при телевизорах и телефонах, а фильмов и прочего успел пересмотреть гораздо больше, чем его сверстники из Фрезы. В отличие от них имелось у него и домашнее образование. В училище родители отправили его не за профессией, а ради общего развития и познания реального мира. От товарищей надлежало это тщательно скрывать – Гиро являлся вторым сыном главы купеческого дома "Сто дорог", Кесора Каленого, и через пару лет мог даже отправиться на Алларетт, в один из институтов, принимающих инопланетян. Впрочем, он опасался, что там его мозги сплавятся разом, от любой учебной программы. То, что их дети воспринимали, как нечто само собой разумеющееся, ему было совсем не понятно.  

– А мазь ты пробовал? – прошипел он.  

– Какую?  

– Ну не нашу же... С Алларетт. Говорят, помогает.  

– Айда, – раздосадованно выдохнул друг, – Откуда деньги? Да и то... Слышал, один купил. Ни фига не помогло. Ну, разве что чутка. Переходный возраст... Но если я на практике заработаю – обязательно куплю! Здорово, что у нас зарплата будет!  

– Ага... Ну вот, видишь, не так все страшно. У тебя пройдут, а мне всю жизнь линять.  

Утешало Гиро лишь то, что с каждой линькой кожа становилась крепче, чуточку ярче цветом, а чешуйки – темнее. Жаль, конечно, что не родился он каким-нибудь необычно окрашенным – муаровым, или с бирюзовым отливом, или светлым, но ведь и не в кого было. Все в его роду имели самые обычные цвета: песочный, земляной, или оливковый.  

– Когда же он закроется? – пробурчал Раух, глядя на продолжающего вещание директора. – Отпустят – в город смоемся, развлечемся.  

– Кто его знает... – мрачно ответил Гиро.  

Северный только начал входить в раж. К тому же, перед ним выступали его заместитель и двое старших учителей, истомившие директора ожиданием. Каждый год он переписывал свой монолог заново, не замечая, что ничего в содержании не меняется. Наставники, преподаватели, ученики и пришедшие на церемонию родители уже скрывали зевки и нетерпеливо поглядывали кто на часы, кто на солнце.  

–... И я вспоминаю тот день, – вдруг возвысил голос Ортон, заставив не привыкших к его манере гостей очнуться, – когда молоденьким учителем, с институтской скамьи, пришел в эти стены, еще не ведая, какой долгий и сложный путь ждет меня впереди. Да, сложный, но приведший к успеху...  

– Точно, – проворчал Раух. – Говорят же, тут, до того, как его назначили, в обед кусочек маслица давали. А по праздникам – по сладкой булке.  

– Брось, это всего лишь легенда.  

– Нет, это правда. Сторож наш помнит.  

– Разве что по праздникам, – прошелестел голос сзади. Там стоял их приятель Шийо, которого тоже разобрало поговорить. – Как же жрать уже хочется... Давайте вместе гулять пойдем? Скинемся, посидим даже где-нибудь. Надо ведь отметить.  

Кушать тут хотелось всем и постоянно: пайки при Северном и впрямь оскудели. Ученикам разрешали подрабатывать, но грошики у них не залеживались. Получше питались приходящие, столовавшиеся по домам. Иногородние, проживающие в спальном крыле, могли рассчитывать только на посылки от родных и на себя.  

Молва гласила, что Северный те продукты, которые поступают в училище в свежем виде, продает на сторону, а материальные средства присваивает с помощью учетчика – верного подельщика. Накопил, с хлебного места, уже столько, что смог отстроить солидный дом и отправить дочку в недавно открытую дамскую гимнасию для девочек из среднего сословия. Да еще не стоило забывать про взятки и подарочки. Но тут директор проявлял удивительное великодушие и с малоимущих семей брал мзду скромную. За это его уважали и сходились, в целом, на том, что править Фрезой Северный будет еще долго, всем на радость и государству на пользу.  

–... А посему я призываю вас, – между тем, продолжал он, – и на практике быть усердными и послушными. Наставников уважайте, навыки приобретайте и над собою трудитесь...  

За территорией училища, как всем показалось по звуку, кварталах в четырех отсюда, прогремел взрыв – мощный. Люди испуганно обернулись в ту сторону, кое-кто сразу начал проталкиваться к выходу с плаца.  

Вслед за взрывом воцарилась тишина, благодаря чему паники не возникло.  

Директор, вспомнив, что ему вверено заведение, полное подростков, велел сохранять спокойствие. Его заместитель начал звонить в местное отделение городской охраны.  

Присутствующие взволнованно обсуждали событие.  

– Что же это? – спросил Гиро у товарищей. Район тут был тихий, за училищем начинались частные дома. Иные принадлежали состоятельным горожанам.  

– Капитально бабахнуло, – задумался Шийо, – Там же ни складов, ничего такого? Может, инопланетяне что уронили?  

– У нас чуть что – так инопланетяне виноваты, – хмыкнул Раух.  

– Но больше некому? В дому-то что так взорваться может?  

Подростки честно озадачились.  

Над кварталами поднялось облако черного дыма и медленно поплыло в сторону космодрома. С улицы донесся звон колоколов на пожарных экипажах.  

Директор понял, что договорить речь ему в этом году не судьба. Зато можно продемонстрировать суровую выдержку и спокойствие.  

Народ расходиться уже не желал, понимя, что охрана скоро передаст информацию о взрыве в училище.  

Наконец, директор, выслушав доклад зама, сообщил, что городская охрана тревоги не поднимала – все в порядке, меры принимаются. Взорвалось частное авто, в багажнике которого лежали канистры с керосином. Владелец оставил это сокровище возле дома, под солнцем.  

Присутствующие меж собой посудили, что примитивные отечественные машины – ну ни к черту. То ли дело экспортные. Но те такая диковинка, что и в центре, на улицах, не каждый день увидишь. Да и родные керосинки – тоже дорогое удовольствие, штучный товар, мастеровым не по карману. И, эх, вся надежда на детей: авось, выучатся, вырастут и поживут как люди.  

– Практикантам напоминаю. Сбор завтра, у ворот, в семь утра, – со вздохом заключил Северный. – Не опаздывать. На сегодня все свободны.  

На тех местах, где только что стояли классы, воздух сомкнулся мало не с хлопком: подростки спешили успеть нагуляться за оставшуюся половину дня.  

Гиро, Раух и присоединившиеся к ним ребята, в общежитие даже не заглянули, сразу поторопившись к воротам. Идти решили, не вопрос, в космопорт. До того, правда, топать часа два, но оно того стоило.  

У самого выхода их настиг еще один одноклассник – Игнаций, и парням пришлось скрыть недовольство: этот мальчик так же учился во Фрезе всего год, но невзлюбили его, как только познакомились поближе. Был он хрупким, очень, по змеиным меркам, миловидным, но характером обладал препаскудным. Мнил он о себе много, но на деле никаких достоинств не демонстрировал. Удивили сперва сверстников его попытки командовать в спальной палате, затем стало ясно, что он постукивает на них наставникам. С ним перестали общаться. Тогда Игнаций начал к ребятам подлизываться, что выглядело совсем мерзко. Сам же продолжал собирать сплетни и компромат. Какие у школяров грехи, кроме списывания со шпаргалок? Так, то в чужой огород залезут, то, по случаю, алкоголя раздобудут, да и упьются, в экспериментальных целях. За все это тут наказывали, между прочим, розгами и карцером. Особенно охотно Игнаций закладывал тех, кто почему-то был ему антипатичен.  

Ученики уяснили, что экскремент лучше не трогать, чтобы он лишний раз не вонял, и начали старательно избегать его общества. К несчастью, данный товарищ явно успел подслушать, куда собираются приятели и, впридачу, застал их врасплох. Пришлось взять его с собой.  

Гиро подозревал, что сын мастеровых из Игнация примерно такой же, как и он сам. То есть заслала его сюда семья богатая. Он выдавал себя знанием светских манер: держал осанку, ел изящно, только еще и кривился иногда брезгливо над простецкой пищей, следил за одеждой. В разговоре, как ни старался, часто сбивался на высокий стиль, совсем несвойственный одноклассникам. Мальчонку, правда, регулярно навещала тетка, и сам он частенько ходил к ней в гости, и возвращался каждый раз сытый и довольный.  

Сам Гиро тоже посещал людей, нанятых изображать его дальних родственников. Через них он докладывал родителям: как жив-здоров и справляется ли с учебой. Но подставная родня его ни угощениями, ни денежкой не баловала, так что выход из образа купеческому сыну не грозил. Впрочем, отец ему так и сказал – все будет практически по-настоящему. Хлеб насущный, сверх пайка, придется добывать самому.  

Гиро иногда удавалось подработать то на огородах у окрестных жителей, то в лавках. Первые денежки и купленные на них вещички стали для него по-настоящему ценными. За полугодие он умудрился даже немного накопить и купить подарочки родным. Матушка его коллекционировала фарфор с Лазурной – одной из планет-колоний. Гиро надеялся, что купленная им статуэтка стоит теперь в гостиной на полочке, среди дорогостоящих, и матушка столь же бережно обметает с нее пыль.  

Родители могли сыном гордиться. В грязь лицом он не ударил и сумел освоиться в совершенно незнакомой для себя среде. Сначала в классе, а затем во всем училище его стали уважать за спокойствие, обдуманность высказываний и надежность. А ведь Гиро опасался, что сверстники его не примут, вот, как Игнация.  

Да еще отец наказывал не зевать, заводить верных друзей, с дальним прицелом. "Там – говорил он, – сметливых полно, а самим им в люди не выбиться. Присмотришь человека дельного, поможешь ему, потом, глядишь, оно и возвратится". Сейчас Гиро начал понимать – батюшка был прав. Терять такого товарища, как Раух, было бы и досадно и глупо.  

Стоило подросткам выйти за ворота, как все загомонили разом, почуяв воздух свободы.  

– Да быть не может, чтобы это авто рвануло, – начал один. – Слышали, как жахнуло? Прямо, как в кино.  

– Точно говорю, инопланетяне это, – изрек Шийо. – Что бы там ни говорили, они только и ждут момента, чтобы нас поработить.  

– По-моему, этих моментов у них просто полно, – хмыкнул Раух. – И ничего, до сих пор же не пытались.  

– Ну, может, они сами не готовы, – насупился приятель.  

– А вдруг еще где-нибудь взорвется? – подал голос Берен, мальчик худенький и тихий, прозванный за то Мелким.  

Все согласились, что такая вероятность существует.  

А в народе уже обсуждали разные версии случившегося. Подростки остановились у лавочки с фруктами и там им мигом все пересказали взбудораженные местные мальчишки.  

Некие верные люди успели сообщить подробности: рвануло в доме уважаемого и очень необычного лица. Ни много ни мало – гражданина Алларетт, настоящего доктора, открывшего лет двадцать назад клинику в столице. Вскоре он уже прикупил тут большой участок и отстроил на нем просторный дом, по-инопланетному комфортный. Впридачу разбил вокруг прекрасный сад. Гараж у него, само собой, имелся, и не с одним авто, а с двумя, одним чужим и другим здешним. Последние у инопланетян были популярны, поскольку выглядели дорого, в духе элегантной земной старины. Такую экзотику они даже вывозили на экспорт, но на своих планетах ставили экологически чистые движки, ибо там с керосиновым выхлопом, как ни удивительно, ездить воспрещалось.  

Так вот, рвануло у доктора так, что осела половина дома, а вторую и сейчас еще тушили. В саду с деревьев сдуло плоды, цветы и литву. Сушившееся на заднем дворе белье разнесло по округе. Никакая это была не перегревшаяся машина, разве что рядом с ней не стояла еще цистерна с топливом. Не иначе, хранил доктор что-то из оружия алларетт – бомбу, или какой генератор тепловых лучей. Ходить же смотреть бесполезно – охрана оцепила участок, чтобы обыватели не мешали пожарным.  

Мальчишки принялись с жаром обсуждать версию с боеприпасами.  

– А никто не пострадал, не известно? – спросил вдруг Мелкий и все притихли, поняв, что случилась действительно беда. У доктора были и слуги, причем, нанимал он местных. – А сам он жив?  

Этого почему-то никто не знал.  

Ученики отправились дальше, уверенные, что свежие новости их скоро догонят.  

– Странно все же, – заметил Шийо, – Зачем такому человеку было сюда переезжать?  

– Говорили, от суеты их столицы удалился, – обьяснил еще один паренек, – Тут, де, благость и тишина, как в старину.  

– Благодать, – хмыкнул Раух. – Это он дальше богатых кварталов не выбирался просто.  

– А оно ему надо?  

– Ладно, поторопимся, – призвал Шийо. – Времни мало.  

Пареньки зашагали по белой от пыли дороге. По ее сторонам вставали заборчики, за которыми зеленели пышные кусты и деревья. У жителей этого района больше половину рациона составлял урожай с собственных участков. Мимо проезжали телеги, влекомые быками, или тягловыми лошадьми. Подвезти ораву друзей, конечно, никто не предлагал. Тянулся транспорт, в основном, через окраину к космопорту. Там постоянно нужен был и провиант и всяческое снаряжение, и там же, поблизости, процветал еще при строительстве возникший торг.  

Однако, за обсуждением события, путь одолели незаметно.  

Вот позади остались частные хатки с огородами, начались дома доходные, этажей до трех высотой, на главной улице утрамбованная земля сменилась асфальтом. Оный тут, впрочем, был плохой, разбитый колесами и копытами. Затем приятелям пришлось скучковаться и продвигаться уже скромно, лавируя между людей и повозок, пытаясь не отвлекаться при том на лавочки и витрины магазинов покрупнее. Затем, наконец, прошли они под дугой символических ворот, обозначавших начало территории главного космопорта Аны-Эйст.  

Над всеми строениями, закрывавшими пока что от взглядов летное поле, возвышались две башни, в коих заседало портовое начальство и из которых, по идее, осуществлялось общее руководство взлетами, посадками и наземными перемещениями кораблей. На деле же умные корабли, при подлете к зоне космопорта, переходили на автоматику. Дела с дисциплиной у людей, не создающих подобной техники и инструкций по безопасности к ней, обстояли плоховато. Военные жили в уверенности, что достаточно уведомить о своем прибытии за считанные минуты до посадки, гости с планет, где корабли так же покупали, правил звездного движения не понимали в принципе, ну а детвора обслуживающего персонала лазила и на строго охраняемые участки.  

Приятели собирались пойти поглазеть через решетку на звездолеты, но остановились на полпути, напротив самой популярной ресторации "Космос".  

Перед застекленным двухэтажным фасадом той имелась веранда, где за накрытыми клетчатыми скатертями столиками сидела знаменитая публика: офицеры, свободные от вахт, приехавшие из центра города артисты оперы и состоятельные инопланетяне. Они определенно наслаждались вниманием и завистью прохожих. Прочие клиенты предпочитали прятаться от зевак внутри здания.  

Большинство работающих в столице инопланетян в домах на территории космопорта и проживали. Здесь же они держали магазины с товарами своего производства, отстроили и развлекательный центр с кинотеатром. В него можно было даже зайти, послоняться по галереям, и погоревать из-за отсутствия наличности.  

Ребята, в который раз, обсудили свои шансы попасть на космофлот. Пусть не на боевой корабль, а на частный, торговый – все равно ведь почетно. Но надеяться они могли только на чудо. На звездолетах и младший персонал уже наловчился передавать свои места по наследству. Каждый корабль потихоньку обрастал собственными династиями. Гиро повздыхал, за компанию. Флотилия его торгового дома являлась второй по величине, среди купеческих. Двоюродный брат, двадцати двух лет от роду, уже водил караван из шести судов. Гиро собирался заняться тем же самым, хотя для этого следовало в скорейшем времени взяться за науки всерьез и выучить язык алларетт, а желательно и феров – следующих появившихся на Ане-Эйст пришельцев. Но пока еще ему гораздо более интересным представлялось одним из первых посмотреть новый фильм, выпросить у родителей новую модель телефона, да нафантазировать, что с ним произойдет, когда он полетит в иные миры. Сейчас, наблюдая за щеголями, он представлял себе, как, вернувшись домой после практики, обновит свой гардероб и сам поедет красоваться, возможно – сюда же. А перед тем понежится в ванне и натрет свою зудящую кожу пахучими маслицами.  

Уличный шум вдруг перекрыл пронзительный звук клаксона. Прохожие освободили дорогу, под напором транспортного средства – белого, блестящего авто с открытым верхом, длинным корпусом и изогнутыми крыльями над колесами. Владелец так же отдавал предпочтение отечественным машинам. Но мотор таки заменил на бесшумный.  

– Ты глянь, – восхитился Шийо. – Эмалированное, как земной тазик.  

Управлял красотой шофер в униформе. В пассажирах зрители опознала самого сиятельного князя Эр-Темру, адмирала всия космофлота планеты, и его молодую жену. По знатности его род считался лишь на ступень ниже царского. Тем не менее, Эр-Темра частенько являлся на публике вот так, запросто, без видимой охраны, о чем каждый раз сообщалось в светских хрониках газет и журналов. С недавних пор – еще и с подробными разборами туалетов супруги.  

Мода на Ане-Эйст, с появлением чужих фильмов, особенно исторических, изменилась кардинально. Военные сразу присвоили стройнящие кители с пышными эполетами, дамам полюбились турнюры, кринолины и шляпки, солидные горожане предпочли строгие сюртуки и накидки, а молодежь – смелые вариации на тему кожи, ремней, заклепок и высоких сапогов. В космопорту носили все – тут народ не стеснялся наряжаться кому как заблагорассудится.  

Адмирал, дождавшись, пока шофер откроет ему дверцу, явил зрителям белый китель, портупею и аксельбанты, золотые эполеты, кортик у пояса, синие брюки и начищенные ботинки. На груди мужчины сияли всего два ордена – на публике Эр-Темра исповедовал скромность.  

Его супруга отдала предпочтение лиловому цвету. Обозреватели отмечали, что он замечательно оттеняет ее светло-янтарные глаза. Турнюр платья украшли фестоны бежевых оборок. Декольте подчеркивало сильные выпуклые грудные мышцы красавицы.  

– Импланты... – прошептал Раух.  

– Да ладно? – сразу навели зоркие взгляды на далекий объект остальные.  

У эйстов, живородящих, молочных желез не имелось. Младенцев выкармливали мягкой пищей. Раньше попросту пережевывали ее сами, но теперь, в свете новых веяний, прогрессивные родители начали готовить детскую еду отдельно, наслушавшись о пользе таковой для здоровья.  

С фильмами пришла и мода на высокие бюсты. Оказалось, инопланетяне прекрасно делают и такие. Несколько клиник красоты уже успели снабдить формами всех располагающих средствами горожанок, не только змей, но и недовольных собою человеческих женщин. Появлялись и самопальные подпольные "клиники" и, хотя оперироваться там было опасно, девицы, готовые рискнуть, не переводились.  

Мальчик из ресторации открыл дверцу для супруги адмирала. Не спеша та обошла авто, взяла мужа под локоток, приподняла, с помощью наручной петельки, край юбки, и блестящая чета проследовала к лестнице на веранду.  

Приятели принялись обсуждать тему имплантов и увлеклись так, что повысили голоса.  

Но вот совсем рядом появилась стайка девушек-алларетт, одетых в форму их военного флота, что заставило подростков смущенно умолкнуть. У одной из них на ухе белел прибор для синхроперевода. Он перетолмачивал даже обрывки случайных разговоров, если владелец включал такую функцию. Вестимо, в арсенале чужаков имелись и совсем миниатюрные, но такие, с микрофончиками впридачу, считались более удобными в обычной работе.  

– Красивые, – взлохнул Мелкий, когда инопланетянки удалились.  

– Да они и лица себе переделывают, – напомнил Шийо. – И омолаживаются. Этим запросто может быть лет по пятьдесят. Они и жизнь научились продлевать!  

– Нам бы так, – посокрушались все.  

Гиро снова покивал, за компанию. Его уже водили в лучшую клинику, на разные процедуры и прививки. Купили себе курсы по пролонгированию жизни и родители и дедушка с бабушкой. Но доктора настоятельно советовали блюсти режимы дня и питания, да заниматься спортом, утверждая, что иначе никакие чудесные средства не дадут требуемого результата.  

– А может, они и не прооперированные, – сказал Раух. – Просто опрятные и хорошо одетые. Наши ведь тоже не страшилки? Которые за собой следят?  

Ребята согласились. На Ане-Эйст два народа так и не разрешили спор – чьи дамы красивее. Змеи гордились поджарой стройностью и тонкими талиями, гладкокожие – плавными формами и густыми волосами, и решал тут все личный вкус ценителя. Браки между видами не являлись редкостью. Детей, в таких случаях, супруги брали приемных, и жили себе счастливо, или не очень – кому как судьбой назначено.  

– А Старшие, говорят, вовсе века живут, – прибавил Мелкий. – Только вот такое ни с кем из наших не делают.  

– Ну и хорошо, – ответил Шийо. – А то совсем нечестно получилось бы.  

– Поторапливаться надо, – подал вдруг голос Игнаций. – Ну так, куда пойдем? После звездолетов? В бедняцкие кварталы, да?  

Туда-то, на самом деле, приятели и собирались, до того, как стукачек к ним присоединился. Там они обычно дрались с ровесниками, охраняющими территории своих кварталов от чужаков. Это так же каралось руководством училища, а посему враждующие стороны придерживались правила: лица старались не задевать.  

Подростки переглянулись. Заморыш оказался еще и провокатором.  

– Вы что, трусите? – удивился он.  

Кому-то следовало взять позор на себя и выдумать отговорку. Шийо тишком подтолкнул Гиро в бок. В последнее время почему-то так сложилось, что на него перекладывали самые неприятные, требующие самопожертвования, решения и поступки.  

– Да ну... – протянул купеческий сын. – Там вчера-сегодня облавы. Заметят толпу – запросто в кутузку загребут, для отчетности.  

– А-а-а... – огорчился провокатор.  

– Пойдем в харчевню, "Небесный причал", – предложил Гиро. – Там и дешево и интересно. Даже инопланетян можно увидеть.  

– А еще туда заглядывают настоящие уголовники! – восторженно выдохнул Шийо. – Они крутые! Только как бы их там опознать?.. Говорят, специально так одеваются, что от этих простаков, – он кивнул в сторону прохожих, – и не отличишь.  

Об преступниках он судил по фильмам, где среди тех подлецы и не встречаются, а заключенные в тюрьмах ведут столь насыщенный и героический образ жизни, что хоть сейчас все бросай и записывайся в очередь на отсидку.  

Они поспешили к военному сектору взлетного поля. Там, над высоким забором, виднелись выпуклые темные крыши пяти огромных кораблей, приобретенных у Старших.  

– Откуда же они к нам прилетают?.. – в который раз спросил Мелкий.  

Но того никто не знал, даже алларетт и феры. Те считали, что Старшие обитают в недосягаемой пока части вселенной.  

Дружественные инопланетяне, конечно, очень интересовались этими кораблями, но ни купить ни угнать их попыток не предпринимали. Кое-какой опыт столкновений с более развитыми цивилизациями у них уже имелся, но о своих поражениях они предпочитали помалкивать.  

На звездолетах, уводимых на ремонт и профилактику, иногда прятались отчаянные люди, но назад они не возвращались, и ни Старшие, ни эйсты о них не упоминали, дабы не портить отношения. Корабли просто взлетали на автопилоте и изчезали в звездной дали, а команда оставалась ждать на земле.  

Насмотревшись, подростки отправились в харчевню, где добрый владелец даже добавил им еды, от себя. И вот тут-то космопорт накрыло второй волной слухов о взрыве.  

Хозяину позвонил родственник, проживающий в том районе.  

Выслушав, мужчина охнул и весь зальчик повернулся на звук.  

– У нас в городе? Боги оградите, ужас какой!  

– Почтенный, да что ж стряслось такое? – не выдержал один из клиентов.  

– Знаете про взрыв? – оторвался от телефона тот.  

– Да, – отозвался зал.  

– Так вот. В том доме была раболатрия.  

– Лаборатория? – попытался поправить кто-то.  

– Не-а. Раболатория. Доктор, которому дом принадлежал, он ренегат. Поселился тут, чтобы опыты на людях проводить. По клонированию. У него же и клиника в центре есть. Он для нее инопланетное оборудование закупал, а часть у себя в подвале ставил. На Алларетт-то такие опыты запрещены, а тут, получается, втихаря можно.  

– Да ладно, запрещены, – перебил еще один посетитель. – Они же детей в пробирках выращивают.  

– От, то-то и оно. Вишь, они младенцев выращивают, для семей, под заказ. А тут страшное – доктор хотел клонов штамповать. Сотнями, с одного образца. И не младенчиков. Он такую технологию создавал, при которой можно организмы выгнать, в короткий срок, до размеров взрослых. Генетичекую рассаду словом, мерзавец.  

– На такой товар купец бы нашелся, – проворчала высунувшаяся на шум из кухни стряпуха.  

Хозяин, между тем, снова приложил телефон к уху, послушал, и выдал следующую порцию информации:  

– Только не задалось у него с опытами, видимо. Там, когда тушили, колбы с уродами недоразвитыми нашли. И с эйстами и с гладкокожими. Представляете?.. И двух живых таких, в комнатке. В клетке они сидели и выли. Говорят, наши ученые их забрали.  

– А нашим на кой? Много они поймут, что ли?  

– Ну, не поймут, так вид сделают... И, знаете, брат говорит, дело там темное. Не просто так там что-то рвануло. Не иначе его свои, то есть, алларетт, вычислили и накрыли. Спецсилы ихние.  

– Ого! – вздохнули и подростки, – Вот это работа у мужиков!  

– А им какое дело до этого? – фыркнул слушатель, настроенный скептически.  

Хозяин посовещался с братом и ответил:  

– Да такое. Люди наши все одно – им родня. И к нам они хорошо относятся, потому что в мире мы тут живем. Вот и решили своего гражданина обезвредить. Ну, может, еще, чтобы свою планету не позорил.  

– А что ж они тогда все улики не уничтожили?  

– Кто ж их разберет... – тут хозяин покосился на троих алларетт, сидевших у входа и демонстрирующих полное непонимание разговора на эйстовском языке. – Мож, не успели. На чужой же территории действовали, скрытно.  

– Ну и поделом тогда этому доктору, – сбавил тон и скептик, покосившись на них же. – Спасли нас и спасибо им за то. А он-то где? Не известно? Погиб? Или, может, они его вывезли?  

Хозяин уточнил у родственника.  

– Нет, тела не нашли. Может, его забрали, живого там, или мертвого... А к дому они в крытой повозке, получается, подъехали. Там ее и бросили.  

– Вот дела, вот дела. – покачивали головами присутствующие.  

Под такой разговор подростки засиделись в харчевне, и едва не опоздали к отбою. В ночи они еще долго обсуждали случившееся. Алларетт, проникшие, или ворвавшиеся в дом, возбуждали у них зависть: живут же люди. Сейчас, должно быть, отряд уже летит на родную планету. И наверняка ведь с местными властями ничего не согласовывали.  

С самими же приятелями никогда подобного не случится. Не попадут они ни на флот, ни в отечественную спецслужбу. Им и правда надо на практике себя проявить – авось, и возьмут кого потом на работу. Гиро же волновался лишь потому, что боялся не справиться. Но, если и не потянет – утешал он себя – это не так уж и важно. У него от этого судьба не решится. За него давно все было сделано и решено.