Недосмотр деталей

Предисловие.  

Попался не так давно рассказ о том, какая это глупость размещение обогревательных приборов наверху, и как было бы правильно с точки зрения автора. И вроде всё логично в рассуждениях автора как технически так и с точки зрения поддержания здоровой атмосферы, по логике хочется его поддержать, но кондиционеры традиционно помещают в помещениях наверху. Почему? Как человек, знакомый не только с конечным действием устройств, но и с эргономикой, немножко объяснений.  

***  

Логика в абсурдных, на первый взгляд, прикладных решениях есть, но это логика не «ради человека», а «ради инструмента». Вспоминая канун даты по протестантскому календарю исполняется принцип, противоречащий чудесам Иисуса Христа: быт и гравитация вынуждает поступать христиан не по христиански, противореча проповеди и делам основателя Церкви. Не суббота для Человека, но человек для Субботы. Коварны соблазны Сатаны и приспешников его, установивших субботние ограничения!  

Пример здесь таков: традиционное размещение кондиционера воздуха наверху, хотя и охлаждение и, что более важно, обогрев тел людей, находящихся в кондиционируемом помещении желательно по всем показаниям производить снизу. Да и приятнее согревать сначала ноги.  

Расположение кондиционеров в верхней части помещения отвечает требованию наличия пустующего пространства в помещениях, заполненных мебелью и качества самого инструмента, сочетающего в себе как обогревательный прибор, так и холодильную установку с выдувом.  

Технологичное размещение тела кондиционера должно быть вертикальным, трубой вдоль стены, на манер печи, или в виде горизонтальных плит, расположенных нагревательным компонентом под полом, а охлажадающим в потолке, но такое разнесение механизмов одного устройства кондиционера требует проведения ремонта во всём обитаемом помещении, и, кроме того, усложняет доступ к его рабочим элементам для их чистки, замены и ремонта. Поэтому элементы кондиционеров стараются вместить в устройство компактно, в одном ящике, и расположить этот комплекс, совмещающий функции обогрева и охлаждения воздуха в таком месте помещения, которое обеспечивает наибольшую обменность воздуха и дальность потока исходящей из ящика вентиляции.  

Пояс наименьшей загруженности помещения мебелью, к деталям которой у находящихся в помещении должен сохраняться доступ, обеспеченный длиной вытянутой руки – в верхней части помещения. Здесь же, выше ручной доступности полок шкафов, находится пояс наиболее свободной циркуляции воздуха. Поэтому компактные кондиционеры в помещениях, где предполагается наличие мебели, традиционно размещают наверху и дуновения их направляют вниз, хотя обогревать голову менее здорово, чем обогревать ноги.  

В жаркое время года, при охлаждении помещения кондиционером верхнее расположение устройства даёт некоторое преимущество. Обогреваться же можно и напольными печками, поставив кондиционер на режим вентиляции, что и делает сообразительный персонал в офисах, управляемых вменяемыми менеджерами.  

***  

Чьей была Сибирь в XIX веке?  

"Марсельеза" в переложении Петра Лавровича Лаврова показывает, что в 19 веке Россия Сибирью не владела. Откуда сей революционный вывод? Российской интеллектуальной элитой Сибирь как русская земля с каким-то православным населением, к которому можно обращаться со внятными словами, не воспринималась. География российских земель, которые считались населёнными упоминается в этом куплете, которого, конечно, в оригинальной французской песне не было:  

"  

Не довольно ли вечного горя?  

Встанем, братья, повсюду зараз!  

От Днепра и до Белого моря,  

И Поволжье, и Дальний Кавказ!  

"  

/_ http://a-pesni. org/starrev/otretchemsia. htm _/  

Российская "Марсельеза", которая стала предтечей пролетарского "Интернационала" по лирике почти не коррелирует с базовыми стихами, созданными на французском и актуальными только для Франции. Тяжёлая судьба французской "Марсельезы" отражена в Википедии, повторять её мне не интересно.  

Невосприятие российским философом, публицистом и поэтом Петром Лавровым 19 века Сибири как даже российской колонии позволяет предположить, или то, что этото поэт был слабы в географии родной империи, что нелепо, учитывая, что в Сибирь были даже сосланы известнейшие среди русской протестной интеллигенции "декабристы", или то, что Сибирь в 19 веке воспринималась этим агитатором как земля, населённая не русскими или не теми русскими, которых можно обращать в протестные настроения. Второе наиболее вероятно, потому что Сибирь считалась населённой исключительно местными – людьми дикими, с загадочными верованиями, и казаками – людьми служивыми, которых совратить с православных и монархических настроений было невероятно – казак терял свой статус вольнонаёмного защитника царя, если отказывался от монархизма. Это уже после революции 1917 года появилось непонятное явление "красное казачество". Однако измыслить такого невероятного завихрения коллективного бессознательного дореволюционные русские писатели не могли. А еврейские агитаторы и смогли, и обратили.